Она крепче сжимает мою руку.

— Но некоторые из них — настоящие герои, люди, готовые принять пулю за незнакомца или отказаться от секса навсегда, потому что католическая церковь устанавливает безумные правила, а затем отказываются менять их сотни лет.

Я улыбаюсь.

— Отец Патрик — настоящий герой.

— Спорю на твой очаровательный член, — с непроницаемым лицом говорит она. — Смог бы ты на всю свою жизнь отказаться от ярких оргазмов, затуманивающих твой взор?

— Нет, с прошлой субботы уже не смогу, — я сажаю ее на колени, чтобы обнять полностью. Обнимаю, пряча лицо в сладко пахнущих волосах, и обещаю, — постараюсь.

— Все, что мы можем сделать, — говорит она, целуя меня в рот. — Стараясь верить в хороших людей и быть лучше тех, кто подвел нас.

— Моя цель немного выше, — говорю я, обхватывая пальцами ее бедро. — Стать лучше, чем мой преступник-отец, избивающий жену и ребенка, кусок дерьма.

Она целует меня в щеку.

— Ты стоишь десяти таких, как он. Сотни. Ты хороший мужчина, Фальконе.

— Даже когда проявляю упрямство?

— Да, — она удобнее располагается на моих бедрах, оседлывая их и посылая огненные вспышки по моему телу. — Даже когда упрямишься, ты все такой же терпеливый, вдумчивый и чертовски сексуальный.

— Вероятно, стоит закончить серьезный разговор, — я обхватываю ее грудь через футболку, наслаждаясь тем, как ее соски набухают под моими пальцами. — Мне внезапно стало сложно сосредоточиться на чем-то.

— Мне тоже, — говорит она, дыхание учащается, пока Шэйн водит бедрами по тому месту, где выпирает мой член. — Но сперва должна задать тебе очень важный вопрос.

— Какой, Принцесса? — я прижимаюсь к ней, потираясь о нее через одежду.

— Окажешь мне честь и сделаешь меня якобы беременной после сегодняшней ночи, Дракон?

На миг я сбиваюсь с ритма, пока не осознаю, о чем она говорит и облегчение расползается по моей груди.

— Серьезно? Ты уверена, что все будет хорошо? Если нет, то нам не…

— Все хорошо. Но надо убедиться, что Кери узнает об этом, не привлекая лишнего внимания.

— Я могу рассказать об этом общей знакомой, которая работает с ней.

— Идеально, — говорит Шэйн, улыбаясь, пока тянется к подолу футболки. — Тогда полагаю, тебе остается лишь притвориться, что ты меня обрюхатил.

Она потянула ее вверх и сняла через голову, обнажив потрясающую грудь. Спустя мгновение, ее грудь оказывается в моих руках. Я вожу языком поочередно с одного соска на другой, облизываю, посасываю, прикусываю, пока движения ее бедер не становятся более настойчивыми.

— Да, — выдыхает она, впиваясь ногтями мне в шею. — Я так тебя хочу. Хочу, чтобы ты оказался внутри меня. Прямо сейчас.

Я потянулся, стаскивая боксеры до середины бедер, освобождая член, пока Шэйн выскользнула из своих шортиков и трусиков в кратчайшее время. Спустя мгновение она снова была на мне, обхватив головку моего члена и направляя его в себя, опускаясь, пока я не оказываюсь в ее жаркой и влажной киске.

— Вот так, — вздыхает она, прикусив нижнюю губу. — То, что мне нужно.

— Так ты хочешь забеременеть от меня, Принцесса? — я хватаю ее за бедра, проникая глубже, пока мой член не упирается основанием в ее лоно.

Озорные искорки появляются во взгляде Шэйн, и еще до ее ответа я знаю, что она собирается подыграть.

— Да, Дракон. Возьми меня и не смей покидать, пока все не будет сделано.

И я так и делаю.

Беру ее.

И это настолько прекрасно, что я не могу представить, что и где может быть лучше того, что происходит сейчас.

Шэйн

Следующие пару дней пролетают в тумане счастья, возбуждения и частых сексуальных утех с Джейком, поэтому в субботу, когда мы прибываем на фотосессию, мне больно сидеть.

Я морщусь, присаживаясь в кресло визажиста, напротив Джейка, которому стилист укладывает волосы, и выражение моего лица вызывает понимающую улыбку на его прекрасном лице.

— Тише, — шепчу я, прищуриваясь и указывая пальцем на его ухмылку. — Веди себя прилично.

— Я старался вести себя прилично, — говорит он, явно намекая на прошлую ночь и свою безуспешную попытку убедить меня взять выходной и не трахаться, словно кролики, всю ночь, — но кое-кто мне не позволил.

— Как я могла вести себя прилично, если ты сегодня уедешь, и мы не увидимся целую неделю? — я собираю волосы в низкий хвост, чтобы визажисту было удобнее накладывать макияж.

Мы сидим в палатке, которую согревает лишь свет ламп, рядом с галереями в Центральном парке, но прохладный ноябрьский ветер все же проникает сквозь щели брезента. Надеюсь, мы сможем достаточно быстро сделать фотографии, которые ждет Дениза, и мои пальцы не замерзнут в этих туфлях на низкой шпильке, которые подобрала для меня стилист.

— Насчет этого, — говорит Джейк, стараясь заинтриговать меня. — Почему бы в этот раз тебе не поехать со мной?

Я удивленно поднимаю на него взгляд.

— С тобой? В Торонто и Детройт?

— У меня будет свободное время. Мы смогли бы посмотреть достопримечательности. В Торонто находится Зал Хоккейной Славы. У тебя будет шанс продвинуться в своем образовании.

Я невинно моргаю.

— Полагаешь, моих знаний об игре недостаточно?

— У них есть музеи искусств, — говорит он со смехом, не удостоив меня ответом на вопрос. — Мы можем разделять наше время между искусством, хоккеем и поеданием блинчиков, политых канадским кленовым сиропом. А затем в Детройте ты сможешь посетить спа-салон в отеле и не выбираться на улицу без крайней необходимости.

— Бедный Детройт. Слышала, веселье там в самом разгаре, — я улыбаюсь, радуясь тому, что он хочет, чтобы мы поехали вместе, хотя знает, что не получится. — С удовольствием, но я уже приняла приглашение на два благотворительных мероприятия и приглядываю за собакой Кэт и ее мужа, пока они на севере штата, в гостях у его семьи. Но в следующий раз я поеду. Мне нравится кленовый сироп, а еще находиться рядом с тобой.

— В следующий раз, — с улыбкой соглашается он. — Ты не должна пропустить игру с «Оттавой» в январе. Тогда замерзнет канал. Мы сможем покататься на коньках. Пройдем весь десятимильный путь к озеру и обратно.

— Звучит потрясающе, но в отель тебе придется нести меня в мешке для трупов, — говорю я, услышав смешок визажиста, повязывающего полотенце у меня на шее, чтобы защитить мое великолепное серебристое платье в пол, идеально подходящее для образа принцессы. Оно прекрасно сочетается с грубым смокингом Джейка, более строгим вариантом мужского вечернего костюма, который делает его еще более сногсшибательным.

— Нет, к тому времени мы повысим твою выносливость, — говорит он, подмигивая.

Я смотрю на него, не в силах сдержать улыбку.

— Ты ужасен.

— Это еще одна вещь, которая тебе во мне нравится, верно?

Моя улыбка становится шире. Мы еще не говорили друг другу этих слов, но огромная буква «Л» нависает над нами каждую ночь, когда мы вместе кончаем в темноте, каждое утро, когда я просыпаюсь с улыбкой, осознавая, что нахожусь в объятиях Джейка.

Лучшие объятия, единственные, в которых я хочу просыпаться много-много лет.

Я влюблена в него. Влюблена так сильно, что фотосессия не может разрушить этот день. На самом деле после пары неловких мгновений я расслабляюсь под волшебным влиянием Джейка и забываю о щелкающих вокруг камерах. Мы позируем в галерее, целуемся у каменных стен, увитых плющом, фотографируемся, изображая Ромео и Джульетту: я стою на балконе, а он тянется ко мне, забравшись наверх по решетке.

Утро проходит быстро, наполненное смехом, долгими поцелуями и теплым светом от того, что я провожу время с мужчиной, который заставляет меня чувствовать себя самой прекрасной женщиной в мире.

Не успеваю я опомниться, как Лукас, фотограф, говорит, что съемка окончена.

— У вас потрясающая химия, — говорит он, подводя нас с Джейком к монитору, где Дениза и ее команда уже отбирают пару отличных снимков. — Мне бы хотелось снова устроить вам фотосессию. В любое время. Бесплатно. Просто позвоните, и мы что-нибудь придумаем.