Находиться без Джейка — пытка. Скайп, разговоры по телефону и сексуальные переписки до поздней ночи лишь усиливают болезненные ощущения — хотя я и представить не могла, что фото члена когда-нибудь сможет возбудить меня.

Однако член Джейка — само совершенство.

Прекрасная вещь, которую я жажду облизать сверху до низу, словно леденец на палочке, как только он вернется домой.

Единственное, что помогает скоротать мне эти долгие дни и ночи — радость от нахождения в доме Фифи и ее малышки Бисквита, единственного щенка, оставшегося от помета из четырех. Троих других сразу же разобрали счастливые владельцы, но Бисквит была недостаточно большой, чтобы разлучаться с мамой. Я хочу оставить ее у себя, но содержать собаку в моей квартире и не попасться даже в течение трех дней — большое испытание, тем более, если оставить на более длительный срок.

В день, когда мне необходимо было вернуть собак, Аделина помогла мне спустить их в лифте и вынести на задний двор незамеченными, но рано или поздно, нас могли бы поймать.

Это облом, но мне не хочется зацикливаться на негативных вещах. Особенно сейчас, когда моя жизнь налаживается и благоухает.

По пути в Центральный парк я подбираю имена для будущего щенка, которого заведу, как только смогу убедить ТСЖ, что наличие домашних животных в нашем доме сделает атмосферу в нем более счастливой, здоровой, и он сразу станет лучшим местом.

— Как насчет Барка Твена или Гарри Поу-тера⁸? — спрашиваю я Эдди, на что она лишь закатывает глаза.

— Нет и нет, — говорит она, осторожно поправляя на плече переноску с дремлющей Бисквитинкой.

— Мэри Пьюппинс?

Она вздыхает.

— Шерлок Бонс?

— Ты можешь быть серьезнее? — говорит подруга, морща нос.

— Почему нет? И что за отвержение моих прекрасных предложений? Я думала, что ты книжный червь!

— Я люблю книги, но это не значит, что назову бедное животное Барком Твеном или Шерлоком Бонсом. Фродо или Сэм еще можно было бы рассмотреть.

— Мило, — я останавливаюсь, давая возможность Фифи обнюхать ножку привлекательного почтового ящика. — Как насчет Гэндальфа?

— Нет, только не Гэндальф. Это слишком для пушистого существа. Равносильно, что назвать свою собаку Йодой или Дамблдором.

— Ты права, — я бросаю на нее беглый взгляд. — Это наталкивает меня на мысль, что ты размышляла об именах. Значит, Элоиза подумывает о том, чтобы завести себе пушистого компаньона и вместе коротать старость?

— Думаю, да, — с улыбкой говорит Эдди. — Дай мне еще пару недель поводить ее по зоомагазинам по пути на прием к врачу и у тебя появится союзник для отстаивания прав в ТСЖ.

Радостный визг готов вырваться из моего горла, но Бисквит спит, поэтому я заставляю себя выразить радость хлопком.

— Бог мой, Эдди, это было бы чудесно! Я буду держать пальцы.

— Еще ничего не решено, — предупреждает она, пока мы заходим в парк, направляясь к одалиске за метрополитеном, где должны были встретиться с Эйданом и Кэт и передать собак. — Но полагаю, что мы можем начать составлять список имен для щенков.

Я замечаю впереди Эйдана и Кэт и поднимаю руку. Кэт, одетая в уютный оранжевый свитер, сочетающийся с осенней листвой, машет в ответ, но Эйдан не замечает нашего приближения. Он увлечен разговором с темноволосым мужчиной в костюме-тройке, который выглядит так, словно только что снимался в рекламе дорогого одеколона или люксовых автомобилей, а может и бурбона домашнего приготовления. Его широкие плечи придают ему мужественности, благодаря которой он мог бы продавать выпивку, изготовленную вручную и выстоянную в бочках на домашней винокурне.

У мужчины волевой профиль, соответствующий скульптурным плечам, скулам, за которые супермодель убил бы, и ему удавалось излучать хищную ауру стоя абсолютно неподвижно. Он из тех красавчиков, от которого сложного отвести взгляд. Должно быть это Нэйт, новичок-консультант из КПП, который должен заменить Баша, успешного бизнесмена, шоу теперь со стороны наблюдающего за.

Пенни говорит, что не возражает, если ее жених продолжит целоваться с другими в рамках его работы, но, очевидно, что Баш — однолюб.

— Как ты считаешь, Эдди, — спрашиваю я, пересекая велосипедную дорожку и вновь шагая по траве. — Ты бы не стала возражать, если бы твой партнер целовался с другой женщиной, если бы это была часть его работы?

— А? Что? — спрашивает она, понизив голос.

— Если бы он был консультантом в КПП. Полагаю, в этом нет ничего особенного. Поцелуи ничего не значат, понимаешь?

— Угу, — говорит Эдди, снимая лямку переноски с плеча. — Подержишь секунду?

— Конечно, — я беру переноску и крепче сжимаю поводок Фифи, намереваясь не дать ей сбежать, как в прошлый раз, когда сидела с собакой. — Но ты знаешь, что меня волнует, — говорю я, возвращаясь к прежней теме. — Микробы. Не хотела бы я рисковать подцепить простуду каждый раз, когда мой парень уходит на работу.

Кэт направляется к нам, оставив мужа и мужчину, как я предполагаю, Нэйта.

— Но мне кажется, что клиенты все время простужаются, — продолжаю я. — Тебе не надо целоваться с кем-то. Они могут чихнуть в твою сторону, дотронуться до твоей ручки, отхлебнуть кофе из твоей чашки. Так что, полагаю… — я замолкаю, повернувшись и обнаружив, что Эдди нет на прежнем месте.

— Эдди? — я кружусь вокруг, выискивая взглядом в толпе, наслаждающейся осенним днем, темноволосую женщину в очках в роговой оправе, одетую небрежно.

— Привет! Мои пушистые малыши! — Кэт останавливается передо мной, заглядывая внутрь сетчатой собачьей переноски. — Ох, Бисквитик такая милая, когда спит! Не могу дождаться, когда заберу ее домой и расцелую как следует.

— Ты не видела Аделину? — спрашиваю я, всматриваясь в лица людей на улице.

— Да, но она довольно быстро сбежала, — Кэт приседает, чтобы погладить Фифи, которую словно эпилептический удар бьет от радости, что ее Кэт вернулась с севера штата. — Эдди знает, что я не сержусь на нее из-за ухода из книжного клуба, когда она подсадила нас на романы Джейн Остин, верно? Я знаю, что у нее не так много свободного времени.

— Уверена, что она знает, — бормочу я. — Она говорила, что рада встретиться с тобой и Эйданом сегодня, но…

Кэт поднимается, пожимая плечами, держа на руках счастливую Фифи.

— Может, ей просто нужно было уйти, — она кивает через плечо. — Ты уже познакомилась с Нэйтом?

— Новеньким? Нет, — я иду рядом с ней по траве, делая мысленные заметки, написать Эдди, когда вернусь. — Они с Эйданом, кажется, подружились.

Кэт смеется.

— Они обсуждают татуировки. У Нэйта на спине есть одна, которую он хочет переделать, а переделка — как наркотик для Эйдана. Ему нравится брать что-то ужасное и делать из этого довольно милое.

— Лишиться уродства всегда приятно, — соглашаюсь я, желудок урчит, когда мы проходим мимо группы из примерно двадцати человек, которые делят на траве ведерко с жареной курочкой.

— Проголодалась? — хихикая, спрашивает Кэт.

— Нет, вовсе нет, — говорю я, хмурясь, когда желудок снова издает урчание. — Я почти неделю борюсь с пищевым отравлением. Больше никогда не стану есть устриц, никогда.

— О, я тебя слышу, — говорит она, кладя ладонь на свой живот. — Я почти избавилась от утренней тошноты, пока мы с Эйданом были в доме его родителей, но потом поехали домой и мне дважды становилось плохо. У меня почти закончился первый триместр. Этот малыш будет чертовски привлекательным, иначе я потребую компенсацию за каждый час, что проводила, потягивая имбирный чай и думая, что меня не тошнит.

Я улыбаюсь.

— О, он будет красивым. Самым прекрасным, милым, очаровательным ребенком. Уверена.

Кэт улыбается нежный, милой улыбкой, которая стала такой привычной с момента, когда она вышла замуж за мужчину своей мечты.

— Знаю. Не могу дождаться.

Фифи лает, словно соглашаясь, и мы обе смеемся.

— Знаю, Фифс, — говорит Кэт, целуя свою пушистую малышку в макушку. — Мы обе так рады, что появится малыш. Не так ли, милая?