Джоэл побежал к арене, лихорадочно соображая на ходу.

«Но что же делать? Ни одна душа мне не поверит – особенно теперь!»

Студенты уже заняли свои места на дуэльной арене. Кто-то собирался вступить в бой командой, а кто-то в одиночку. К последним относилась и Мелоди. По несчастливому жребию девочке досталось место в самом центре поля, где ей предстояло отбиваться от нескольких противников сразу.

Сгорбившись и понурив голову, Мелоди стояла на коленях. Унылый вид, от которого у Джоэла все внутри сжалось, говорил яснее всяких слов – подруга в отчаянии.

Теперь Джоэл отлично понимал замысел Нализара. Последний год обучения рифматисты проводили на Небраске. И те из них, кто ранее побеждал на турнирах, получали власть над всеми остальными выпускниками-рифматистами. Именно этого Нализар, желая выиграть турнир, и добивался для своих подопечных. Ему нужны были верные и преданные капитаны.

«Нельзя допустить их победы!..» – воскликнул про себя Джоэл, озираясь по сторонам в поисках помощи.

Взгляд остановился на Экстоне, который наставлял ассистентов, приглашенных ему на подмогу из города. Помощники должны были отслеживать появление брешей в заградительных окружностях и вовремя удалять проигравших рифматистов с поля боя.

Джоэл перевел дыхание и подошел к Экстону.

– Существует ли правило, запрещающее обыкновенным студентам участвовать в «Дуэлянте»?

– Джоэл?.. – вздрогнул от неожиданности Экстон. – Ты к чему это?

– Так существует или нет? – спросил Джоэл.

– Нет… – ответил Экстон. – Однако в турнире могут участвовать только те студенты, кто приписан к одному из рифматистов профессорского состава. А поскольку обыкновенных студентов профессора под свое крыло не берут…

– А как же я? – перебил его Джоэл.

Экстон удивленно моргнул:

– Что ж, полагаю, раз ты приписан на время летнего факультатива научным ассистентом к Фитчу, чисто технически участвовать в турнире тебе не воспрещается… Но, Джоэл!.. Ты ведь понимаешь, как ты глупо будешь выглядеть среди рифматистов?

Юноша глянул на арену. В этом году за звание «Дуэлянт» собралось побороться сорок претендентов.

– Я буду выступать за команду профессора Фитча, – сказал Джоэл. – В одном заградительном круге с Мелоди.

– Джоэл, послушай…

– Экстон, просто внеси меня в список участников! – бросил тот через плечо, выбегая на арену.

Появление Джоэла вызвало всеобщий переполох. Зрительские трибуны загудели. Студенты бросали на него изумленные взгляды. Одна только Мелоди, ничего вокруг не замечая, сидела с понуренной головой. А между тем все вокруг Джоэла оживленно перешептывались, кое-где даже раздавались взрывы хохота.

Большие настенные часы принялись отбивать полдень. Как только стихнет двенадцатый удар, начнется состязание. Сорок мелков со стуком прижались к черному каменному полу. Нерешительно вытянула руку и Мелоди.

Рядом на колени бухнулся Джоэл и приставил свой мелок к мелку подруги.

– Джоэл?.. – уставилась на него потрясенная Мелоди. – Какого мела ты тут делаешь?

– Выражаю свое недовольство твоим поведением, – сказал Джоэл.

– В смысле?..

– Пошла позориться, а меня с собой не позвала!

Смутившись, Мелоди просветлела лицом и улыбнулась.

– Вот дуралей! Ну облажаешься ты быстрее меня, и что дальше? Что ты этим докажешь?

– Никто и не думает облажаться, Мелоди! – сказал Джоэл, вскидывая наизготовку голубой мелок своего отца (пробил шестой удар). – Повторяй за мной!

– Как это?

– Просто обводи мои линии! – воскликнул Джоэл. – Пыль меня побери, ты же все лето тренировалась! Уверен, в этом тебе здесь нет равных! Видишь голубую черту – рисуй поверх белую, ясно?

Мелоди нахмурилась, а затем ее губы растянулись в широкой озорной улыбке.

Часы пробили в двенадцатый раз, и Джоэл принялся очерчивать их большой окружностью. Мелоди, не отставая, точно следовала за голубой линией. Покончив с кругом, Джоэл вдруг замер.

– Ты чего?

– Какую защиту чертим? Простую и надежную?

– Кто не рискует, тот глотает пыль! – отозвалась Мелоди. – Давай что-нибудь драматическое! Девятиточечную!

Джоэл улыбнулся и, прежде чем чертить дальше, прислушался к стуку мелков о камень. Он почти зачислил себя в рифматисты.

Затем Джоэл прижал мелок к полу, мысленно поделил круг на секторы и принялся за работу.

Притихший Фитч стоял посреди стеклянной наблюдательной комнаты, держа в руках чашку, из которой не сделал еще ни глотка. Профессор слишком нервничал и боялся расплескать чай. Наверняка только поднесет кромку к губам, и рука предательски дрогнет!

Обзорная комната производила весьма приятное впечатление своим темно-бордовым интерьером и льющимся сверху мягким светом, призванным не отвлекать зрителей от происходящего на арене. Под ногами был металлический каркас с квадратными ячейками стеклянных сот, дабы предупредить случайный приступ головокружения: ведь наблюдателям приходилось стоять над самой ареной. Одним словом, все здесь было продумано до мелочей.

Фитчу нравилось здесь бывать. Отсюда ему довелось наблюдать бесчисленное множество дуэлей. Он наслаждался видом на арену и профессорскими привилегиями, хоть и переживал каждый раз, будто впервые.

– Профессор, да на вас лица нет! – раздался голос за спиной.

Фитч оглянулся и увидел приближающегося ректора. Профессор попробовал в ответ усмехнуться, но тщетно – ему удалась лишь вымученная улыбка.

– Нервничаете? – спросил Йорк.

– Не без этого, Томас… Увы, не без этого! – отозвался профессор. – Отныне я предпочитаю наблюдать за зимними турнирами. А знаете, по какой причине? Зимой у меня не будет студентов!

– Фитч! Дорогой мой! – воскликнул Йорк, похлопывая профессора по плечу. – О чем вы говорите! Два дня назад вы наголову разбили забвенного! Еще пыль не улеглась! Уверен, небольшой стресс от подростковых дуэлей вы уж как-нибудь да переживете!

– Гм… Наверное, вы правы, – попробовал улыбнуться Фитч. – Просто… сами знаете, как я отношусь к подобного рода конфронтациям.

– Смею вас заверить, сегодня на арене никаких конфронтаций не предвидится! – раздался в обзорной комнате чей-то громкий, самоуверенный голос.

Фитч повернулся и увидел среди коллег и знати персону в его собственном бордовом сюртуке. Новехонький сюртук Нализара был безвозвратно утрачен – разъеден кислотой.

– Вы спросите почему? Да потому что мои студенты натасканы лучше всех! – хвалился Нализар. – Мы практиковались в дуэлях почти все лето! Вскоре вы воочию убедитесь, что решительное и жесткое нападение – это лучшая защита.

«Несомненно, решительное и жесткое нападение – лучшая стратегия для дуэли, – мысленно согласился Фитч. – Но на поле боя, когда со всех сторон наступает враг, помимо выпадов, необходимо уметь и обороняться».

Нализар, конечно же, рассуждал иначе. Его интересовала победа, и ничего кроме. Фитч его за это не винил: молодо-зелено! Какой же молодой рифматист не любит быстрых побед?

Ректор, услышав слова Нализара, нахмурился.

– Спесь вперед него родилась, так я думаю, – тихо произнес Йорк. – Фитч, вы меня извините… Надо было отказать ему в должности. Если б я только знал, какую свинью он вам подложит!

– Чепуха, Томас! – отмахнулся Фитч. – Вовсе это не ваша вина! Отнюдь!.. С возрастом Нализар станет мудрее. Однако, надо признать, здорово он тут все перетряхнул!

– Подобные встряски не всегда к лучшему, – сказал Йорк. – Особенно когда ты руководишь академией и тебя полностью устраивает, как идут дела.

Фитч наконец осмелился глотнуть чаю. Глянув под ноги, он заметил, что студенты уже вовсю работают мелками. За мыслями и разговорами с ректором он пропустил начало турнира. Фитч поморщился при мысли, что надо бы отыскать взглядом бедняжку Мелоди. Она многого еще не умела, однако он не хотел пугать девочку и вываливать на нее все знания по рифматике разом. Разумеется, Мелоди была не готова к подобного рода турнирам.