Островато-пряный аромат стал сильнее, и беспокойство вновь кольнуло сердца. Правда, как-то отдалённо, словно сквозь путы крепкого сна. Ей чудилось, что ночной ветер, колыхающий занавеси, тихонько напевал какую-то приятную убаюкивающую песню. Та звучала размеренно и спокойно, и оттого всё сильнее и сильнее хотелось закрыть глаза, позволить чарующим звукам унести все надоедливые мысли и тревоги, и погрузиться в пленительное небытиё. Рена качнулась, снова захлопав ресницами. Ещё чуть-чуть и она бы уснула! Этьен всё так же стоял над ней, и что-то в его взгляде вызывало ещё большее волнение. На лице застыла лукавая улыбка.
— Может, мне уложить тебя? — с явным намёком предложил он, и его глаза блеснули, словно от предвкушения. Он резко подался вперёд, стремительно сократив крохотную дистанцию, Рена вновь невольно отклонилась и…, не удержав равновесие, упала на перину. Потревоженные перья взмыли вверх и, подхваченные ветром, медленно закружились в ленивом танце. — Ну вот, так бы с самого начала! — рассмеялся Этьен, и снова склонился над Реной. Было в этом что-то угрожающее, но едва ли Рена могла что-то сделать. Мягкая перина была так же коварна, как болотные топи. Только тонуть теперь приходилось не в мутной вязкой жиже, а в сонном мареве кружащихся перьев и тихих баюкающих голосов. И никакой надежды на спасение в этот раз не предвиделось. Рена, с трудом заставив себя держать глаза открытыми, взглянула было на Этьена, но не увидела в нём никакого понимания. Тот продолжал обольстительно улыбаться, и будто в отдалении прозвучал его насмешливый вопрос: — Как насчёт поцелуя на ночь?
«Нет!» — хотела крикнуть в ответ Рена, но возглас так и застыл в горле. Этьен же стремительно надвигался. Его глаза пылали совсем несвойственным огнём, а улыбка превратилась в коварный оскал. Островато-пряный аромат стал настолько явным, что перекрыл удушающий цветочный. Над головой вдруг блеснуло острие кинжала. «Это не Этьен!» — осознала Рена, хватаясь за лезвие и тем самым останавливая его в дюйме от правого сердца. Острый клинок легко вошёл в плоть, разрезая до костей пальцы и ладонь. Резкий металлический запах крови подействовал на Рену отрезвляюще. От сонливости не осталось и следа. Боль, разлившая в руке, словно включила какой-то скрытый резерв в теле, и о прежней усталости напоминала лишь лёгкая судорога. Впрочем, и без того, положение Рены едва ли можно было назвать удачным. Она всё ещё валялась на спине и оставалась безоружной. Если только… Всё, на что Рена могла рассчитывать — внезапность и скорость. Выхватив факел, она со всей силой ткнула им противника в живот. Тот сдавленно простонал и чуть было не рухнул на Рену сверху. Воспользовавшись его замешательством, она разжала израненные пальцы и резко дёрнулась в сторону, сделав ещё один удар наотмашь факелом. Снова угодив противнику под дых, Рена быстро перекатилась к другому краю ложа. Мужчина прорычал и кинулся следом. К счастью, змеиная реакция помогла Рене избежать новой атаки, и кинжал со свистом вонзился в перину рядом с шеей, настолько близко, что кожей чувствовалась прохлада клинка. Резко выдернув своё оружие, противник выпустил из перины целый столп перьев, и те закружили, медленно оседая, словно снег. Секундная заминка мужчины вновь дала шанс Рене нанести удар. Теперь она уже целилась — в руку с кинжалом. Внезапный тычок факелом и вот, наконец, оружие выбито у противника. Оставалось только дотянуться до него самой, но в следующий миг озверевший мужчина накинулся на Рену. Увернуться не удалось. Мужчина буквально вдавил собой Рену в перину, ещё в воздухе ловя руку с летящим на него факелом. С силой сжав её запястье, он заставил выпустить факел, который затем спихнул с ложа ногой, и деревянная палка, всё ещё обмотанная остатками ткани, глухо упала на пол.
— Ах ты змеиная дрянь! — прохрипел он, приподнимаясь, и в следующий миг его руки оказались на шее Рены. — Я не позволю тебе и этим проклятым драконам свершить их мерзкое пророчество! Ты сдохнешь здесь и сейчас!
Его пальцы жёстко сомкнулись, не давая возможности сделать вдох. Паника и ужас овладели Реной. Она судорожно зашарила рукой в поисках спасительного кинжала, мысленно молясь Полозу. Но в глазах уже темнело, а давление на шею усиливалось, казалось, ещё чуть-чуть и он просто переломит ей позвоночник. Запасы воздуха иссякли, и Рена напрасно открывала рот и делала бесполезные вдохи, тем самым напоминая выброшенную на берег рыбу. «Он должен быть где-то рядом!» — сметая перья, продолжала исследовать перину Рена, и тут кончиком пальца ей удалось задеть холодную ручку. Нашла! Она резко обмякла в руках своего душителя, и тот успел издать победный вопль, прежде чем кинжал угодил ему в плечо. Давление на шею тут же ослабло, позволив Рене вновь откатиться от мужчины. Она, наконец, попыталась встать, но ноги предательски подогнулись, не устояв на мягкой перине, и в итоге новый выпад пришлось встречать сидя. Противник вытащил кинжал из своего плеча и, почти так же стоя на коленях и покачиваясь, с почти звериным рыком набросился на Рену. Она неловко уклонилась, попав в плен занавесям. Мужчина усмехнулся:
— Думаешь, сможешь так плясать вечно, глупая змея?! И не мечтай! Я всё равно убью тебя этой ночью!
Он снова сделал резкий выпад, целясь кинжалом в грудь, но клинок лишь разрезал очередные занавеси, которые Рена выставила перед собой.
— Едва ли тебя это спасёт! — хмыкнул мужчина, угрожающе надвигаясь. Рена прекрасно понимала, что у неё не осталось преимуществ, но всё же попыталась выпутаться из кокона окровавленных тканей. Она не успела, и мужчина полоснул её по плечу. Боль обожгла и затуманила взор. Всё происходящее дальше напоминало какую-то безумную неуклюжую пляску. Рене уклонялась и вновь оказывалась под ударом. Ноги предательски вязли в мягкой перине, правда, у противника были те же проблемы. Кинжал прочертил на её теле ещё несколько длинных кровавых полос, прежде чем мужчина неловко оступился. Нога угодила в самую мягкую точку перины и подогнулась, заставив своего хозяина склониться. Рена вдарила ему по лицу. Нос чуть слышно хрустнул, покосившись в сторону. Это на краткий миг выбило мужчину из колеи, он поднёс свободную руку к лицу. Рена же не стала дожидаться, когда он придёт в себя и пнула противника, выбивая кинжал. Оружие не удержалось в пальцах и вылетело к краю ложа. Рена было бросилась за клинком, но мужчина уже совладал с собой и толкнул её в спину. Не удержавшись на ногах, Рена рухнула на колени, но, не желая сдаваться, вновь потянулась к кинжалу, и уже схватила его, но новый толчок вынудил дернуться, и оружие выпало из рук. Кинжал, коротко звякнув, свалился на пол, тем самым лишая обоих противников опасного преимущества. Впрочем, мужчина сделал попытку спрыгнуть с ложа, чтобы достать клинок, но Рена подставила ему подножку, и тот пропахал окровавленным носом перину, взметнув в воздух лёгкие перья. Это был неплохой шанс сбежать и самой спрыгнуть с ложа, но Рена не успела. Запутавшись в занавесях, она успела получить неприятный удар по голове, прежде чем смогла отшатнуться. Держать расстояние, настолько это возможно и каждый раз пытаться лишить равновесия противника — такой оказалась их тактика, потому эта битва всё больше напоминала глупую детскую возню. Нередко между мужчиной и Реной оставались только окровавленные занавески. Несколько раз они помогали избегать ожесточённых атак, но вскоре почти весь балдахин оказался содранным. Свирепое лицо Этьена исказилось яростной гримасой, в нём проступало нечто хищное, совсем не эльфийское, словно истинный облик прорывался наружу. Рена тяжело дышала и была откровенно загнана в угол. Её ноги по-прежнему утопали в мягкой перине, не давая быстро двигаться, раны истекали кровью, а голова гудела от боли и невероятной усталости. Она готова была к финальному броску. Ей всё равно не выжить. С другой стороны, вернув себе облик змеи, Рена могла наброситься на неприятеля и воткнуть в него ядовитые клыки. Он, конечно, успеют удушить её прежде, чем подействует яд, но и до противоядия добраться не успеет. Знать бы только, кто так желал её смерти?
