В то же время, как и в первом пророчестве против Тира, Иезекиил (28, 20–24) предсказывал и опустошение Сидона. Вероятно, в это время Сидон, как и Тир, тоже был не зависим от Вавилона, и пророк предвидел грядущее нападение на него вавилонского царя. Надо иметь в виду, что Сидон, как и Тир, участвовал в совещании, собранном в Иерусалиме. Удары по Иерусалиму, Тиру, Сидону уничтожили возникшую было коалицию. Попытка переднеазитских государств сообща защитить свою независимость потерпела поражение.
К сожалению, об обстоятельствах подчинения Сидона, как и других финикийских городов, Вавилону — ничего неизвестно. Можно лишь говорить, что вавилонский царь предпочел не включать финикийские города непосредственно в территорию своего царства, а ограничился признанием ими своей верховной власти. Когда Навуходоносор посадил Седекию на иерусалимский трон, он взял с него клятву верности: сохранить страну в целости, не задумывать никакого переворота и не вступать в дружеские отношения с Египтом (Ios. Ant. Iud. X, 7, 1). Видимо, это была стандартная клятва, так что можно думать, что и финикийские цари приносили ее. Характерно, что в этой клятве ничего не говорится о выплате дани. В упомянутой выше надписи Навуходоносора много говорится о поставке ливанских кедров в Вавилон для строительства храмов (ANET, 307), но создается впечатление, что они были нарублены самим вавилонским царем, а не поставлены в качестве дани финикийцами. Видимо, для Навуходоносора было важнее политическое утверждение, чем непосредственные экономические выгоды. И то, что вавилонскому царю, по словам Иезекиила, не было никакой награды после подчинения Тира, тоже свидетельствует о том, что ни денег, ни каких-либо других ценностей Вавилон от Тира не получил.
После подчинения Финикии какая-то часть финикийского населения была уведена в Месопотамию. Из Иудеи после первого взятия Иерусалима и превращения страны в вассальное государство Навуходоносор переселил в Месопотамию знать, воинов и ремесленников (II Reg., 24, 15–16). В вавилонских документах встречаются упоминания ремесленников, в том числе судостроителей, из Тира, Библа и Арвада (ANET, 308). Часть из них была уведена в плен еще до осады Тира, так как самый ранний из этих документов датируется тринадцатым годом правления Навуходоносора (Katzenstein, 1973, 313–314). Видимо, уже тогда Финикия признала власть Вавилона, но позже могла, как и Иудея, отпасть от него. Часть таких насильственных переселенцев получали пайки от царя и являлись царскими рабами (Дандамаев, 1974, 328). Однако далеко не все депортированные обращались в рабство. Значительная их часть селилась вместе, возможно, на пустошах, образуя особые общины, сохранявшие и оберегавшие свою этническую индивидуальность, хорошо помнившие те города, из которых они были выселены; среди таких общин отмечается Бит-Цурайа около Ниппура, в которой жили тирские переселенцы (Дандамаев, 1974, 328–329; Eph'al, 1978, 81–83). Может быть, такие общины организовывали и переселенцы из других финикийских городов.
Как уже говорилось, Навуходоносор предпочел не включать финикийские города непосредственно в территорию своего царства. Это, конечно, объясняется экономическим значением Финикии, что не мешало вавилонскому царю осуществлять строгий надзор за подчиненными царями. В частности, в Тир был назначен некий Энлиль-шапик-зери, который в должности шандабакку, вероятно, контролировал не только политическую, но и экономическую жизнь города: в частности, он назван первым свидетелем в долговой расписке на огромную по тем временам сумму в 3 мины и 8 сиклей серебра (Unger, 1926, 314). Этот документ датируется 41-м годом правления Навуходоносора, т. е. последним годом его долгого царствования. А уже через три — года тот же Энлиль-ша-пик-зери был таким же чиновником с тем же титулом шандабакку в месопотамском Ниппуре; такие шандабакку были в Ниппуре и раньше (Unger, 1926, 314–316). Таким образом, это был обычный высокий чиновник, следовательно, с точки зрения вавилонского правительства, его полномочия и в Тире, сохранившем свою автономию, и в крупном и почитаемом месопотамском городе ничем не отличались.
Укрепление вавилонян в Финикии не могло не встревожить их соперников египтян. Именно с этим, вероятно, связан двойной поход фараона Априя. По Геродоту (II, 161) и Диодору (I, 68, 1), этот фараон с моря напал на Тир и Кипр и с суши на Сидон. Действия его были довольно удачны: тирско-кипрский флот был разгромлен, Сидон взят штурмом, а другие финикийские города устрашены примером очередного падения Сидона; фараон же вернулся в Египет с большой добычей. Едва ли надо сомневаться в историчности этих событий (ср.: James, 1991, 725). Сухопутный поход египетской армии был совершен в рамках все еще продолжающейся войны с Вавилоном, так что принадлежность вавилонскому царю Палестины или Сирии не была непреодолимым препятствием для прохода египетских войск. Флот, созданный Нехо, вероятно, не без помощи финикийцев показал свою эффективность.
Возникает вопрос о времени этого похода. Априй правил довольно долго, с 589 до 570 г. до н. э. (Lloyd, 1994, 281). Греческие историки говорят о разгроме тирского и кипрского флота египтянами. Едва ли это имело место тогда, когда Тир сражался с врагами Египта вавилонянами, или незадолго до этого. Уже говорилось, что поход против Тира и, может быть, Сидона был предпринят вскоре после окончательного разрушения. В этих условиях поход против тех же финикийских городов практически являлся помощью Вавилону. Иное положение сложилось после осады, когда оба финикийских города подчинились вавилонскому царю. И Геродот, и Диодор сразу же после рассказа об этом походе Априя говорят о неудачной экспедиции против Кирены, послужившей толчком к восстанию против фараона и его свержению. Поэтому думается, что военная экспедиция Априя против Финикии состоялась в последние годы его правления, после подчинения Тира и, видимо, Сидона Вавилону, т. е. в 573–570 гг. до н. э.
В результате этого похода египтяне ненадолго сумели снова взять Финикию под свой контроль. Навуходоносор воспользовался свержением Априя, чтобы под предлогом восстановления на троне законного царя вторгнуться в Египет, но вавилоняне были разгромлены (Wiseman, 1991, 236; Lloyd, 1994, 339–340). После всех этих событий можно говорить об окончательном разделе сфер господства Египта и Ново-Вавилонского царства. Финикия входила в сферу вавилонского господства.
Тирским царем, который сражался с египтянами, был Баал II, посаженный на трон Навуходоносором и ставший его верным вассалом. После его смерти Навуходоносор по каким-то причинам решил ликвидировать монархию в Тире. Во главе города встали «судьи», т. е. суффеты (Ios. Contra Ар. I, 21). Произошло это в 564 или 563 г. до н. э. (Тураев, 1903, 112; Katzenstein, 1973, 327, 337). Сам термин «суффет» (шофет) — довольно древний. Этим словом обозначался глава или представитель политической власти в отдельных районах государства в Эбле, Мари и Угарите (Safren, 1970, 1–2, 14; Sznycer, 1978, 570–571; Pettinato, 1980, 50–51). Известно, что так назывались военные и политические предводители израильского племенного союза до установления монархии, причем Библия неоднократно выразительно противопоставляет «судей» и царей. Финикийские колонии, где не было царей, возглавляли суффеты. Два суффета стояли во главе Карфагенской республики (Nep. Han. VII, 4). Суффеты (неизвестно, в каком количестве) возглавляли правительство Гадеса (Liv. XXVIII, 37, 2). В финикийских городах, как об этом будет сказано позже, сосуществовали община и царская власть. Видимо, после ликвидации монархии общинные институты стали единственными, и глава общины стал и главой государства.
Возможно, речь шла не просто о ликвидации царской власти в Тире, а о включении Тира непосредственно в состав Вавилонского царства. Сохранение при этом общины с ее институтами совершенно неудивительно. В Вавилонии в то время существовали гражданские общины, обладавшие самоуправлением (Заблоцка, 1989, 357–358; Дандамаев, 1989, 8), и ликвидация полунезависимости Тира не означала ликвидацию тирской гражданской общины. В то же время ничего неизвестно о каком-либо событии, которое могло бы послужить поводом для этого. Более того, еще совсем недавно тирийцы доказали свою верность вавилонскому царю. Царь Баал II, сражавшийся с египтянами, умер, и Навуходоносор, может быть, не надеялся на лояльность его наследника. Но вполне возможно и другое предположение: этот шаг вавилонского царя был продиктован стремлением к большей централизации государства и ликвидацией в его рамках полунезависимых политических единиц. Если это так, то такая же участь должна была постигнуть и остальные финикийские города.
