Итоги всех этих событий следующие.

Во-первых, резко сократилась территория, населенная ханаанеями. Теперь она ограничивается собственно Финикией, т. е. полосой земли между Ливаном и Средиземным морем, южная граница которой проходит несколько южнее Акко, а северная — севернее Арвада в районе Сукаса, лежащего в развалинах.

Во-вторых, эта территория, хотя, по-видимому, и пострадала, в целом избежала не только этнической, по и политической катастрофы. Основные города Финикии продолжали существовать. Обычно говорят о разрушении Сидона филистимлянами из Аскалона, но в кратком сообщении Юстина собственно о разрушении ничего не говорится. Если оно и произошло (что вполне возможно, ибо иначе зачем было по крайней мере части сидонян покидать свой город), то вскоре Сидон был восстановлен и позже останется одним из важнейших городов Финикии. В этих городах сохранялась старая экономическая, политическая и культурная жизнь, хотя развивалась она уже в новых условиях.

В-третьих, вскоре после отражения нападения «народов моря» Египет вступил в полосу глубокого упадка. Страна практически распалась на две части — северную, столицей которой был Танис в Дельте, и южную, в которой правили жрецы Амона в Фивах. Ни о каком политическом влиянии вне собственно долины Нила не могло быть и речи. В результате финикийские города стали полностью независимыми, хотя уважение к культуре и традициям Египта еще осталось.

В-четвертых, упадок коснулся не только Египта. В упадок пришла Ассирия, одно время претендовавшая на значительную политическую роль в Передней Азии. Касситская Вавилония и Элам терзали друг друга взаимными нападениями и не могли претендовать на господство во всем регионе. Еще важнее оказалась гибель великого Хеттского царства и микенских государств Греции. В условиях крушения или упадка ранее крупных держав начался подъем более мелких государств, как новых, возникающих преимущественно на племенной основе (арамеи в Сирии и евреи в Палестине), так и старых городов-государств Финикии. Политическая карта Передней Азии усложнилась. И финикийские города заняли на ней видное место.

В-пятых, гибель микенских государств надолго выбила греков из международной морской торговли. Можно спорить, существовала ли микенская талассократия (т. е. господство микенцев на море), но то, что микенская морская торговля была чрезвычайно активна, в этом нет сомнений. Теперь у финикийских морских торговцев исчезли весьма влиятельные греческие конкуренты. Не менее важное значение имело уничтожение Угарита. После крушения этого очень важного торгового центра главными представителями Востока в средиземноморской торговле становятся финикийцы (а если быть точнее, тирийцы).

Все это стало основой для расцвета Финикии в конце II — начале I тысячелетия до н. э.

Крушение египетской мощи окончательно освободило финикийские города от подчинения Египту. Еще сравнительно недавно любой финикийский правитель униженно именовал себя слугой фараона и умолял его о помощи, приблизительно около 1066 г. до н. э. (Коростовцев, 1960, 35) библский царь Чекер-Баал гордо говорит египетскому посланцу Ун-Амуну: «Разве я твой раб? Разве я также раб пославшего тебя?» (Ун-Амун, 2, 12–13). Это освобождение происходило достаточно давно. Тот же Чекер-Баал утверждает, что уже при его отце отношения с Египтом строились на основе равноправия (Ун-Амун, 2, 12). Более того, библский царь говорит о посланцах фараона, которые семнадцать лет держались в заключении в Библе и там умерли (Ун-Амун, 2, 51–52). Совершенно неизвестны причины этого заключения, но сам его факт ясно свидетельствует о полном пренебрежении библского правителя к египетскому фараону и его представителям. Этого фараона именуют Хаэмуасом. Хаэмуас — одно из имен либо Рамсеса IX, либо Рамсеса XI (Коростовцев, 1960, 57). Может быть, речь идет о Рамсесе XI, хотя египетская власть в Сирии и Палестине, вероятно, уже не существовала после Рамсеса VI (Helck, 1962, 249; Cerny, 1975, 615), но Рамсес IX был еще относительно сильным государем. Он успешно воевал с ливийцами, поддерживал отношения с палестинским городом Гезером (Перепелкин, 1988, 561; Нelck, 1962, 249), и Египет при нем еще сохранял свое единство. При Рамсесе XI положение радикально изменилось. Юг полностью отпал, а его фактический правитель Херихор, может быть, еще при жизни самого Рамсеса, принял царский титул. То, что Рамсес XI правил (точнее, номинально царствовал) не менее 27 лет, т. е. много дольше, чем его предшественники (Перепелкин, 1988, 570), в условиях резкого упадка центральной власти можно объяснить только незначительностью этой фигуры. С таким безвластным фараоном уже можно было не считаться, но это не означает, что связи между Египтом и Финикией были прерваны. Они оставались достаточно оживленными. Нибл поддерживал тесные торговые контакты (состоял в «товариществе») с правителем Северного Египта Несубанебдедом. В египетском тексте «Путешествия Ун-Амуна в Библ» (1, 59) употреблено семитское слово «хубур», это дает возможность думать, что такая форма объединения сил и средств для совместных предприятий (преимущественно, видимо, торговых) была финикийским изобретением. Можно предположить, что, не имея сил для самостоятельных подобных предприятий, финикийские правители и отдельные крупные предприниматели составляли такие «товарищества» с иностранцами. То, что партнером библского царя выступает танисский правитель, говорит о равенстве обоих партнеров и о том, что в данном случае это «товарищество» было межгосударственным. Последнее, однако, было не единственной формой такого объединения. Далее (1, 59-2, 2) упоминается о существовании такого же «хубура» между сидонскими кораблями и неким Уректером. Контекст не оставляет сомнения в том, что последний, как и Несубанебдед, обитал в Египте, скорее всего в том же Тайнее. Кем был этот Уректер, в повествовании о злоключениях Ун-Амуна не уточняется. Ясно, что он был не-египтянином, вероятнее всего, купцом или даже главой целого торгового дома (Helck, 1962, 372, 462). Когда библский царь говорит о пятидесяти сидонских кораблях, находившихся в «товариществе» с Уректером, он умалчивает об их статусе. Так что совершенно не исключено, что эти суда принадлежали не сидонскому царю, а сидонским купцам.

В тексте «Путешествия Ун-Амуна» только мельком упоминается Тир (1, 28). Это не означает, что Тир в то время, т. е. в первой половине XI в. до н. э., был незначительным городом. Само упоминание Тира свидетельствует о его значении как промежуточной стоянки на пути из Египта в Библ. Но еще важнее другое. Содержанием «Путешествия Ун-Амуна в Библ» был рассказ о поездке египетского посланца за лесом именно в Библ. Следовательно, Библ еще оставался главным пунктом связи между Египтом и финикийским побережьем, как это было и в течение предыдущего тысячелетия. Тир же в этом отношении интересовал египтян гораздо меньше. Уже отмечалось, что направлением его интересов было, скорее, западное. И здесь возникает вопрос, насколько эти интересы могли быть удовлетворены в конкретной обстановке XII–XI вв. до н. э.

В годы и десятилетия, предшествующие гибели государств Микенской Греции, флот этих государств являлся значительной силой. Разрушение Микен и ряда других городов Эллады нанесло греческому флоту и их морской торговле сильнейший удар. Греция надолго перестала играть активную роль в мореплавании и торговле. Сохранившиеся греческие города, как например, Афины, оказываются в изоляции от внешнего мира (Ленцман, 1963, 202–208). Уже говорилось, что гибель Угарита принесла выгоду финикийцам, особенно тирийцам, освободившимся от угаритской конкуренции, но в результате на побережье к югу от Финикии появились новые народы — филистимляне и чекеры.

Центрами поселившихся в Палестине филистимлян были пять городов, образовавших союз — Пятиградье. Три из них — Газа, Аскалон и Ашдод — находились на побережье, но гавани их были довольно посредственными (Vaux, 1969, 491) — Библейские рассказы о борьбе израильтян с филистимлянами рисуют последних народом, заинтересованным, скорее, в земле, чем в море. Конечно, это может быть аберрацией, вызванной характером источника: филистимляне были соперниками евреев в борьбе за господство над территорией Палестины, а не над морем, поэтому морские интересы филистимлян авторов Библии не интересовали. С другой стороны, исследование показывает, что именно филистимляне ввели на Ближнем Востоке тот вид кораблей, который позже будет заимствован финикийцами и станет одним чз составных частей финикийского флота — так называемых коней (Raban, Stieglitz, 1991, З6). Поэтому полностью отвергать филистимлян как кораблестроителей едва ли стоит. В то же время едва ли надо полагать, что до нанесения филистимлянам жестокого удара Давидом в X в. до н. э. Тир не мог быть процветающим морским центром (ср… Mazar, 1986, 75). Нам просто об этом ничего не известно. Косвенные данные говорят, что напали аскалониты на Сидон по суше, а не по морю. Ун-Амун о филистимлянах вообще не упоминает. В тексте его рассказа в данном месте нет никакой лакуны, и из него ясно, что первую остановку египетский посланец сделал в чекерском Доре (1, 8–9).