Третья группа — Дедан, Аравия, Кедар, Саба и Раема (27, 20–22). Все они относятся к Аравии. И четвертая группа — Харран, Кане, Эден, Ассур и Килмад, к которым присоединяются купцы Сабы (27, 23–24). Те топонимы, которые можно локализовать бесспорно, относятся к Северной Месопотамии. Видимо, здесь располагался и Кане, если учесть, что Исайя (10, 9) сравнивает ее с Кархемышем, как Дамаск — с Самарией (Diakonoff, 1992, 191). Что касается Эдена (’dn), то едва ли его надо помещать в Аравии, видя в нем Аден. Это, вероятнее, арамейское княжество (или, скорее, еще племенное объединение) на Евфрате. Непонятна роль сабейских купцов в этом регионе, тем более что практически повторяется предыдущий стих, упоминающий купцов из Сабы и Раемы. Может быть, речь идет о каких-то южноаравийских купцах, с которыми финикийцы встречались не только на их родине, но и в Ассирии.
Сравнивая этот список со списком «Таблицы народов» (Gen., 10), можно видеть принципиальную разницу между ними. В последней только немногочисленные потомки Иафета выделяются по географическому принципу. Остальные народы и государства группируются по принципу чисто политическому: те, которые были дружественны Иудее или по крайней мере которых иудеи хотели представить как дружественных, включаются в число потомков Сима, недружественные — потомков Хама. Этим и объясняется кажущаяся хаотичность нагромождения топонимов. В данном же случае политические пристрастия автора не играют никакой роли в группировке топонимов. Вся она подчинена практической цели: объединить территории по удобству их торговых связей с Тиром и товарам этих территорий. Автор создавал как бы некий вид торгового итинерария. Иудея, как уже упоминалось, не играла значительной роли в ближневосточной торговле. Тем более это было не актуально для изгнанников, к которым обращался Иезекиил. Но зато известными торговцами были финикийцы.
Другая особенность рассматриваемого текста относится к Аравии. В 20–22 стихах перечисляются различные территории этой страны. Но среди них
Отсутствует Офир, который упомянут в «Таблице народов» среди потомков Сима (Gen. 10, 29). В Телль-Касиле был найден остракон VIII в. до н. э. с надписью «золото Офира» (Harden, 1980, 150; Lemaire, 1987, 53). Этот остракон — иудейский или филистимский. В связи же с финикийцами, в том числе тирийцами, топоним «Офир» более не встречается. Уже говорилось, что иудейский царь Иосафат неудачно пытался возобновить плавания в Офир, но никакого участия в этой попытке финикийцы не принимали. Поэтому можно предположить, что в палестинской среде (еврейской и, может быть, филистимской), для которой связи со странами далекого юга были лишь воспоминаниями, название «Офир» еще жило, даже если речь шла не о происхождении, а о качестве золота (Lemaire, 1987, 53), в то время как для финикийцев, установивших прямые контакты с Южной Аравией (Вгоп, 1988, 25), оно заместилось более дробной и реальной номенклатурой. То, что (лба и Раема заменили в списке в пророчестве Иезекиила Офир I Книги Царей, говорит и сходство товаров, которые оттуда поступали — золото и драгоценные камни.
И наконец, третья особенность отрывка состоит в том, что Иудея и земля Израиля названы в общем ряду торговых партнеров Тира, никак из числа других не выделяясь. Это было бы чрезвычайно странно для еврейского (иудейского или израильского) автора. Все эти особенности говорят о том, что рассматриваемый прозаический текст финикийского, а скорее всего, тирского происхождения.
Пророчество Иезекиила в целом соответствует взглядам и настроениям иудеев, оказавшихся в вавилонском плену (Pons, 1987, 465). Возвращение из плена сопровождалось резкой ортодоксальной реакцией и закрытием общины от внешнего мира. В этих условиях иудеи, вернувшиеся в Палестину, едва ли осмелились бы внести финикийский текст в уже ставшее священным пророчество. Скорее всего, заимствование произошло в Месопотамии, где сравнительно недалеко от иудейских изгнанников жили тирские (Mazar, 1986, 81).
Возникает, однако, вопрос: почему в прозаическом тексте не упомянуты ни Египет, ни Кипр (киттим) (Bunnens, 1979, 90). Полагать, что тирийцы не были знакомы с этими странами, нелепо. Не следует забывать, что главным контрагентом египтян в Финикии был Библ. Тирийцы же установили торговые отношения со страной Нила много позже, вероятно, уже после того, как установление арабского контроля над дорогой от Газы к Акабскому заливу затруднило тирскую торговлю с Южной Аравией, и тирийцы стали искать путь к Красному морю через Египет; во всяком случае, пока наиболее ранние следы тирско-египетских связей относятся к концу VII в. до н. э. (Lemaire, 1987, 56–59). Что же касается Кипра (об этом подробнее речь пойдет ниже), то финикийские города этого острова непосредственно зависели от тирского царя, гак что отношения между Тиром и Кипром строились на иных основах, нежели торговые.
Если перед нами финикийский текст, то к какому времени он относится? Terminus ante quem является 732 г. до н. э., год падения Дамаска, или 733–720 гг. до 11, э., когда ассирийский царь Саргон II захватил Самарию и подавил восстание Дамаска. Terminus post quem — смерть Соломона и распад еврейского царства на Иудею и Израиль, т. е. 928 г. до н. э. (Kutsch, 1979, 372; Tadmor, 1981, 134, 166–173; Klengel, 1992, 224–225). Обычно полагают, что этот прозаический отрывок отражает торговую ситуацию первой половины VIII в. до н. э. и, следовательно, к этому времени и относится (Garbini, 1980, 69; Baurain, Bonnet, 1992, S4; Lemaire, 1987, 54; Bernardini, 1993, 44). Однако думается, этот текст можно «удревнить» по крайней мере на столетие, если не больше.
Среди торговых партнеров Тира в Ассирии упоминаются Ассур и Харран (27, 23), но нет ни Ниневии, ни Калаха, которые названы в «Таблице народов» (Gen., 10, 11). Между тем Калах был очень важным центром Ассирии. Он строился Ашурнасирапалом II сразу же как царская резиденция, и оттуда этот царь начал свой первый поход в 878 г. до н. э. В строительстве этого города принимали участие многие мастера из разных стран, в том числе финикийцы, рукам которых, вероятно, принадлежат украшения из слоновой кости в царском дворце. И после Ашурнасирапала II Калах продолжал играть важную роль в жизни Ассирии, оставаясь ее фактической столицей до постройки Саргоном II Дур-Шаррукина (Frankfort, 1969, 73, 19 т, Hrouda, 1971, 220; Grayson, 1982, 253–258). Значительную роль играла и Ниневия, в которой, в частности, засвидетельствовано присутствие финикийских торговцев (Lipinski, 1975, 1–6). Поэтому странно отсутствие в рассматриваемом отрывке этих городов. Конечно, можно предполагать, что под Ассуром подразумевается не город, а государство. Но упоминание Харрана, очень древнего города Ассирии, одного из ее священных городов (Оппенхаймер, 1980, 120, 357), наряду с Ассуром заставляет сомневаться в этом предположении. Поэтому представляется более реальным, что текст был составлен до постройки Калаха, т. е. самое позднее в начале IX в. до н. э.
Такая хронология может объяснить и упоминание Эдена, если под этим названием подразумевается Бит-Адини. Когда текст был составлен, это объединение, как и другие арамейские государства и племенные объединения и неохеттские княжества Верхнего Евфрата и Северной Сирии, еще существовало, чего уже не было в первой половине VIII в. до н. э. (Grayson, 1982, 260; Hawkins, 1982, 332). Может быть, воспоминание о сравнительно недавнем разделении еврейского царства отразилось в объединении в мысли автора Иудеи и земли Израиля (yhwdh w’rs ysr’l); автор мог еще не привыкнуть, что Израиль — независимое государство, а не часть царства Давидидов, чьим государством оставалась Иудея. В таком случае составление текста можно «подтянуть» еще ближе, к 928 г. до н. э. И все это ведет к мысли, что прозаический отрывок из пророчества Иезекиила отражает торговые связи Тира и структуру его торговли в конце IX в. до н. э.
Среди контрагентов Тира первое место занимает Таршиш. Само слово «таршиш» неоднократно встречается в Библии, обозначая и камень, и тип корабля, и даже собственное имя, но также (как в данном случае) название страны (Tyloch, 1978, 48). Точная локализация этой страны до сих пор вызывает споры (Bunnens, 1979, 339–347). Поэтому, прежде чем говорить о роли Таршиша в тирской торговле, надо установить его местонахождение.
