Все эти ручейки, сбегающие с гор, делают поля и холмы такими красивыми и плодородными, что все государство кажется каким-то огромным зеленым садом, в котором кое-где между деревьями попадаются местечки и деревни, да еще, для разнообразия, небольшие степи, поля, засеянные рисом, зерном и разного рода зеленью, а также коноплей и шафраном. Все это пересекается канавами, наполненными водой, каналами, маленькими озерами и ручейками. Все усеяно нашими европейскими растениями и цветами, покрыто всевозможными нашими деревьями — яблонями, грушами, сливами, абрикосами и орешником. Все эти деревья увешаны собственными плодами и обвиты диким виноградом. Огороды частных лиц заполнены дынями, арбузами, свеклой, хреном и большей частью огородных растений, которые водятся у нас, а также кое-какими из тех, которых у нас нет.
Правда, здесь нет такого количества разных сортов фруктов, как у нас, и фрукты здесь не так хороши, как наши. Но я полагаю, что это не зависит от почвы. Если бы у них были такие же хорошие садовники, как у нас, если бы они умели ухаживать за деревьями, выбирать для них место, если бы они выписывали для них черенки из других стран, то они получали бы фрукты не хуже наших, потому что среди разных сортов, которые я иногда для забавы заставлял приносить себе, я несколько раз находил очень хорошие.
Главный город носит такое же название, как и все государство. Он не имеет стен. В длину он не менее трех четвертей лье, а в ширину не меньше половины лье. Город расположен на ровном месте, приблизительно на расстоянии двух лье от гор, которые охватывают его как бы полукругом. Он находится на берегу озера с пресной водой; площадь его четыре-пять лье. Озеро это образуется из быстрых родников и ручейков, сбегающих с гор; через канал, по которому ходят суда, оно вливается в реку, протекающую посреди города. В городе через реку перекинуто два деревянных моста, сообщающих один берег с другим. Большинство домов здесь из дерева, но тем не менее они хорошо построены и некоторые имеют даже два и три этажа. Не подумайте, что здесь нет хорошего отесанного камня. Здесь много старых разрушенных языческих храмов и других зданий, сделанных из такого камня. Но обилие леса, который легко сплавлять с гор по маленьким речкам или сбрасывать оттуда, делает постройки из дерева более выгодными, чем из камня. Дома, расположенные у реки, почти все имеют при себе садики, выходящие к реке, что придает им очень приятный вид, особенно весной и летом, когда едешь по реке. Другие дома, расположенные не у реки, тоже почти все имеют какой-нибудь садик, а во многих домах проведены каналы от озера и имеются небольшие лодки для прогулок по нему.
На конце города видна гора, стоящая отдельно от других. Она производит довольно приятное впечатление, потому что на склоне ее стоят красивые дома с садами, а на вершине — мечеть и монашеский скит с садом и множеством красивых зеленых деревьев, которые украшают гору, словно корона. Из-за деревьев и садов гору эту на местном языке называют гарипербет, т.е. «зеленая гора».
Напротив этой горы стоит другая, на которой тоже видны небольшая мечеть с садом и очень древнее здание, видимо, служившее храмом для язычников, хотя оно и называется такт Сулиман, т.е. «трон Соломона», потому что, как утверждают магометане, он был построен Соломоном во время его пребывания в Кашмире.
Но я не знаю, в состоянии ли они доказать, что он совершил такое большое путешествие.
Озеро замечательно тем, что в нем много островков, которые носят характер загородных садов и выделяются своей зеленью из воды, благодаря фруктовым деревьям и шпалерам винограда. Обыкновенно они окружены широколистными осинами, стоящими на расстоянии двух футов друг от друга. Человек может обхватить даже самое толстое из этих деревьев, но по высоте они не уступят корабельным мачтам и, подобно пальмам, имеют ветви только на самом верху.
За озером у склона гор расположены только загородные дома и сады. Место там для этого на редкость подходящее, потому что там очень хороший воздух, вид на озеро, на острова и на город и много родников и ручейков.
Самый красивый из этих садов принадлежит государю и называется Шалимар (Чахлимар). От озера к нему можно подъехать по большому каналу, обложенному по краям дерном. Канал этот имеет в длину более пятисот обыкновенных шагов и по обеим сторонам его тянутся широкие аллеи тополей. Канал ведет к большой беседке, находящейся посреди сада, за беседкой начинается другой канал, еще более великолепный, который слегка поднимается вверх и доходит до конца сада. Дно канала выложено большими отесанными камнями, его пологие берега тоже выложены такими камнями, а посредине — на расстоянии пятнадцати шагов друг от друга — тянется длинный ряд фонтанов. Кроме того, от поры до времени канал прерывается большими круглыми водоемами, среди которых возвышается множество разнообразных фонтанов с фигурами. Канал заканчивается другой беседкой, почти совершенно похожей на первую.
Беседки эти, которые построены почти в виде сводов, расположенных посреди канала и окруженных водой, и которые поэтому находятся между двумя большими аллеями тополей, имеют галерею, возвышающуюся над всем окружающим, и четыре двери, из которых две выходят на аллеи и имеют мостики, ведущие к ним, один — с одной стороны, другой — с другой. Две другие двери выходят к противоположным каналам. Каждая беседка состоит из одной большой комнаты, окруженной четырьмя маленькими, расположенными в четырех углах. Все комнаты внутри раскрашены и позолочены, на стенах большими красивыми буквами написаны персидские изречения. Четыре двери очень богато украшены: они сделаны из больших камней, с двумя колоннами, извлеченными из древних языческих храмов, которые приказал разрушить Шах-Джахан. Неизвестно, какова действительная стоимость этих больших камней и колонн и из какого материала они сделаны, но видно, что это материал ценный; он намного красивее мрамора и порфира.
Из всего, что я сказал, Вы можете заключить, что я несколько очарован Кашмиром, и мне кажется, что на свете не может быть более красивого маленького государства. Оно заслуживало бы господствовать над всеми окружающими горами, вплоть до Татарии, и над всем Индостаном, вплоть до острова Цейлон, как оно и господствовало в свое время. Не без основания моголы называют его «земным раем Индии», не без основания Акбар так старался отнять его у местных государей, а сын его Джахангир так любил эту страну, что не мог ее покинуть, и иногда говорил, что предпочел бы потерять все свое государство, чем потерять Кашмир. С тех пор как мы сюда прибыли, все поэты наперебой, как кашмирские, так и монгольские, слагали стихи во славу этого маленького государства, для того чтобы представить их Аурангзебу, который благосклонно принял их и одарил поэтов. Мне припоминается, что один из них весьма преувеличивал невероятную высоту окружающих гор и говорил, что они делают Кашмир неприступным со всех сторон, что из-за высоты этих гор небо должно было образовать свод, что Кашмир является лучшим произведением природы, государем над государствами всего мира, что он сделан неприступным, для того чтобы наслаждаться нерушимым миром и спокойствием, чтобы приказывать всем, не будучи обязанным никому повиноваться. Поэт добавлял, что природа окружила Кашмир горами потому, что государь над государствами всего мира должен быть увенчан драгоценной короной, верхняя часть которой должна быть из бриллиантов, а нижняя — из изумрудов.
Поэтому самые отдаленные и высокие горы всегда покрыты снегом и сверкают белизной, а те, которые пониже и ближе к равнине, покрыты деревьями и сверкают зеленью.
Когда мой набоб Данешменд-хан предлагал мне восхищаться этими стихами, я сказал ему, что поэту следовало еще прибавить, что все эти огромные горные области, окружающие Кашмир, как например Малый Тибет, государство раджи Джамму, Кашгар и Сринагар, должны повиноваться его власти, ибо по летописям этой страны они когда-то были у него в подчинении. Таким образом выходит, что Ганг, с одной стороны, а Инд — с другой, а также Чинаб и Джамна вытекают из Кашмирского государства, что эти реки вместе с многими другими, вытекающими оттуда, не уступают Тихону (Гизону) и Фисону (Физону) и еще двум рекам, о которых говорится в библейской Книге Бытия. И наконец ему следовало закончить заверением, что земной рай был именно здесь, а не в Армении. Тогда это произвело бы еще большее впечатление, так по крайней мере мне кажется.
