Прежде всего не удивляйтесь, если, несмотря на незнание санскрита (это язык ученых, о которых я еще буду говорить, и, может быть, даже язык древних брахманов), я все-таки буду много рассказывать о книгах, написанных на этом языке. Дело в том, что мой ага Данешменд-хан, отчасти по моей просьбе, а отчасти по собственному любопытству, пригласил к себе на службу одного из наиболее знаменитых пандитов в Индии, который раньше состоял на жалованье у Дары, старшего сына Шах-Джахана. Этот пандит не только постоянно находился в моем обществе в течение трех лет, но, кроме того, он ввел к нам в дом других ученых пандитов. Когда я уставал объяснять моему ага последние открытия Гарвея и Пеке[131] в анатомии или обсуждать с ним философию Гассенди и Декарта, которую я переводил ему на персидский язык (это было моим главным занятием в течение пяти или шести лет), мы обыкновенно обращались к нашему пандиту, и тогда наступал его черед излагать нам свою премудрость и рассказывать нам свои сказки. Он это делал с невероятной важностью и без единой улыбки, и в конце концов нам надоедали его разглагольствования.

Индусы утверждают, что бог, которого они называют Ахар, т.е. «неподвижный», «неизменный», послал им четыре книги, которые у них именуются Ведами, что означает наука, ибо они убеждены, что в этих книгах заключено все знание. Первая из этих книг называется Ригведа, вторая — Самаведа, третья — Яджурведа, а четвертая — Атхарваведа[132]. Эти книги предписывают, чтобы весь народ (как это и есть на самом деле) был разделен на четыре племени: брахманов (браминов), или истолкователей законов, кшатриев, или воинов, вайшья (вайска), или торговцев, которые обычно называются бания, и наконец шудра (судра), или ремесленников и землевладельцев. Этим четырем кастам не разрешается заключать браки между собой; например, брахманы не могут брать жен из касты кшатриев, и такое же запрещение существует для остальных каст.

Индусы верят в учение, похожее на учение пифагорейцев относительно переселения душ, и считают недопустимым убивать или есть животных. Исключение делается для некоторых представителей второй касты, только требуется, чтобы мясо, которое они едят, не было мясом коровы или павлина. К этим животным все индусы испытывают чрезвычайное почтение, особенно к корове, так как воображают, что, держась за коровий хвост, им предстоит перейти какую-то реку, отделяющую их нынешнюю жизнь от будущей. Возможно, что их древние законодатели видели, как в Египте пастухи таким образом переходят через реку Нил, держа в левой руке хвост буйвола или быка, а в правой — палку, для того чтобы править животными. Или же, — что еще более правдоподобно, — они потому проникались таким почтением к корове, что она доставляет молоко и масло, т.е. значительную часть их пищи, и является главной опорой земледельческого хозяйства, а следовательно, и всей жизни. К тому же в Индии, в отличие от наших стран, земля не может прокормить большое количество скота. Если бы в Индии пускали на убой половину того количества, которое идет на убой во Франции и Англии, то страна скоро совсем лишилась бы скота и нельзя было бы возделывать землю. Жара так сильна в Индии и почва так высушивается за восемь месяцев в году, что быки и коровы часто подыхают с голоду и едят всякую мерзость на полях, совсем как свиньи. Недостаток скота побудил Джахангира издать, по просьбе брахманов, указ, запрещавший убой скота в течение нескольких лет. А еще недавно брахманы представили такое же ходатайство Аурангзебу и предлагали ему значительную сумму денег, если он согласится повторить подобный запрет. Они указывали, что заброшенность многих земель в стране за последние пятьдесят или шестьдесят лет объясняется тем, что быков и коров стало мало и что они дороги.

Возможно также, что первые законодатели в Индии принимали во внимание и то обстоятельство, что мясо коров и быков в Индии не очень вкусно и не очень здорово, за исключением непродолжительного зимнего времени, когда бывает холодно. Или, может быть, они хотели отвратить людей от жестокости, к которой они чрезмерно склонны, и для этого правилами религии обязали их человечно обращаться даже с животными и внушили им убеждение, что если человек убивает и ест животных, то он рискует убить и съесть какого-нибудь своего предка, а это ужасное преступление.

Веды обязывают всякого индуса произносить молитвы, повернувшись лицом к востоку, по крайней мере три раза в день: утром, в полдень и с наступлением ночи. Предписывается также делать это перед едой. При этом внушается, что лучше совершать омовение и произносить молитвы в проточной воде, чем в стоячей. Возможно, что здесь законодатели считались с потребностями, вызываемыми местным климатом, ибо в Индии все время хочется мыться и купаться, но индусам трудно следовать этим правилам, когда они попадают в холодные страны. Я встречал во время своих путешествий людей, подвергавших себя несомненной опасности строгим исполнением этого закона. Люди окунались в реки или бассейны, где только могли, а если таковых не оказывалось поблизости, то окатывали себя водой из ведер. Я указывал им, что правила их религии нельзя соблюдать в холодном климате во время зимы, а это доказывает, что их религия — простая человеческая выдумка. Их ответ был довольно забавен. Они не утверждали, что их закон применим повсюду: бог дал его только им, и поэтому они не могут допускать перехода иностранцев в свою веру. Они даже не говорят, что наша религия ложна. Она может быть хороша для нас, и бог мог указать много разных путей, для того чтобы попасть на небо, но они не хотят и слышать о том, что наша вера предназначается для всего земного шара, а что их вера — чистейшая выдумка.

Те же Веды учат, что бог, решив создать мир, не сразу привел в исполнение свое намерение, а сначала сотворил три совершеннейших существа: одно было Брахма (Брама), что означает «проникающий повсюду», другое был Вишну (Вишна), т.е. «существующий во всем», и третье — Махадева (Мегадева)[133], т.е. «могущественный властелин». При помощи Брахмы он создал мир, при помощи Вишны он поддерживает его существование, а при помощи Махадева он собирается уничтожить его. Брахма по распоряжению бога опубликовал четыре Веды, и поэтому он в некоторых храмах изображается с четырьмя головами.

Говоря об этих трех существах, отмечу, что я встречал европейских миссионеров, которые полагали, что у индусов есть некоторое представление о таинстве троицы; они утверждали, что Веды определенно указывают, что три существа, хотя и в трех лицах, являются одним и тем же богом. Мне лично приходилось довольно много беседовать на этот счет с пандитами, но они выражаются так туманно, что я никогда не мог понять, что они хотят сказать. Некоторые из них говорили, что эти существа действительно три вполне совершенных создания, которых они называют деута, причем они, однако, не могли толком объяснить, что они понимают под этим наименованием. Точно так же наши древние язычники, по-моему, никогда не могли объяснить, что должны означать такие названия, как «гений» и «нумина». По всей вероятности, это означало то же самое, что деута у индусов. Но другие пандиты, известные своей ученостью, говорили мне, что эти три существа суть один и тот же бог, только рассматриваемый под тремя различивши видами, как творец, хранитель и разрушитель всего существующего; но они ничего не говорили о трех ликах в одном божестве.

Я был знаком с достопочтенным патером Ротом (Роа), иезуитом, родом из Германии, который был миссионером в Агре, где он сделал большие успехи в изучении санскрита. Он уверял меня, что книги язычников не только указывают, что существует единый бог в трех лицах, но что второе лицо их троицы воплощалось уже девять раз. Дабы не подумали, что я намерен приписывать себе чужие произведения, я передаю слово в слово то, что мне удалось узнать от отца кармелита в Ширазе, когда отец Рот проезжал через Шираз, направляясь в Рим. В Ширазе индусы считают, что второй лик троицы воплощался девять раз вследствие различных бедствий мира, от которых он избавлял человечество. Восьмое воплощение было самое замечательное, потому что тогда мир был захвачен гигантами и был освобожден вторым ликом, принявшим облик человеческий и рожденным девою в полночь, причем ангелы пели, а с небес всю ночь дождем падали цветы. Это до известной степени уже отдает христианством.