64. Направляя к объектам чувства, лишенные страсти и гнева,

подчиненные власти Атмана, — чистоты победивший себя достигает.

Указанным образом положившись сердцем на Меня, Владыку всего, который есть благой приют души, испепелив всю без остатка нечистоту греха, направляя к объектам чувства, лишенные страсти и гнева, подчиненные власти Атмана, т. е. превосходя (презирая) объекты чувств, подчинивший себя, т. е. подчинивший свое сердце, чистоты достигает, т. е. его внутренний орган (антахкарана) очищается, — таков смысл.

65. Чистоты [достигнув], ото всех скорбей он освобождается,

в чистой душе ведь тотчас ум устанавливается прочно.

Когда этот человек достигает чистоты сердца, наступает освобождение (хани, букв.: лишение) ото всех скорбей, вызванных контактом с внешним миром (пракрита), ибо в тот же момент ум, отвратившись от иных объектов, чем Атман, под влиянием чистоты души и сердца, очищенного от грехов, противных созерцанию Атмана, устанавливается прочно. Поэтому с достижением чистоты сердца бывает освобождение от всех скорбей — и не иначе.

66. У Того, кто не в йоге, нет мысли, нет у него медитации,

у немедитирующего нет покоя; откуда счастье у беспокойного?

У того, кто не пребывает сердцем во Мне, кто стремятся своими собственными усилиями обуздать чувства, не бывает постоянной мысли, направленной на Атмана, отличного [от всего иного]. Поэтому у него не бывает и медитации, имеющей Его объектом. А у того, кто не медитирует об Атмане, отличном [от всего иного], не бывает покоя от соприкосновения с объектами. У неспокойного — привязанного к касаниям объектов — откуда достижение вечного, непревосходимого счастья? (66).

И опять он говорит о бессмысленности [существования] того, кто не обуздывает чувства указанным способом:

67. Сердце, которое увлекается постоянно движущимися чувствами,

уносит [у человека] мудрость, словно ветер — лодку на воде.

Сердце, которое увлекается, — направляется человеком по пути движущихся по предметам чувств, т. е. [постоянно] вращающихся [от предмета к предмету], оно, это сердце, уносит его мудрость, т. е. склонность к [созерцанию] Атмана, отделенного [от всего иного], значит, делает его склонным [к пребыванию на] объектах — таков смысл. Это подобно тому, как встречный ветер силой уносит лодку, движущуюся на воде (67).

68. А потому, о могучерукий, кто оттащил свои чувства

со всех сторон от предметов — мудрость того прочна.

Поэтому у того человека мудрость бывает прочно установленной на Атмане, кто, указанным способом войдя сердцем в Меня, прибежище Блага, со всех сторон оттащил свои чувства от их объектов (предметов).

Теперь говорит о совершенстве [человека] с обузданными чувствами, с чистым сердцем:

69. То, что ночь для существ, в том бодрствует обузданный;

в чем существа бодрствуют, то есть ночь для отшельника зрячего.

То — мысль (ум), имеющая объектом Атмана; что ночь для всех существ — что темно, [для них] словно ночь; в том, в мысли, имеющей Атмана объектом, обуздавший чувства, чистый сердцем бодрствует, т. е. пребывает зрящим Атмана, — таков смысл. В чем — в мысли, направленной на звук и прочие [внешние] объекты, — все существа бодрствуют, т. е. бывают бодрыми, пробужденными, то — мысль, направленная на звук и прочее, — для зрящего отшельника (муни) пребывает темным, как ночь.

70. Словно воды вливаются в море, наполняя его, пребывающее недвижно,

в кого вливаются как и желанья, тот докой обретает, не желающий желанья.

Словно воды рек вливаются в море, не изменяющее свою форму («одноформное»), само собою наполняемое, причем ничто не меняется в море от вливания или невливания [речных] вод; так [и] все желанья, т. е. звук и прочие объекты, в кого — обузданного — вливаются, т. е. становятся объектами его восприятия, тот покой обретает — посредством удовлетворения от созерцания Атмана, [вне зависимости от того], возникают или не возникают в сфере его чувств [объекты], звук и прочее — кто не обретает изменения; именно он обретает покой — таков смысл. Не желающий желанья, т. е. кто изменяется под действием звука и прочего, тот никогда не достигнет покоя (70).

71. Муж, что, отбросив все желанья, без вожделений пребывает,

без «моего», без самости, — тот покой достигает.

Желанья — то, что желается: звук и прочие [объекты]. Муж, что, отбросив все объекты чувств, начиная со звука, тогда без вожделений, тогда лишенный также «моего» (чувства собственности), пребывает лишенным самогордыни в отношении к телу, которое не есть Атман; тот, узрев Атмана, достигает покой.

72. Это, Партха, состояние Брахмана; достигнувший его не ошибается;

в нем пребывая даже в час конца, он достигает Нирваны, Брахмана.

Это состояние (пребывание) в действии, лишенном привязанности, сопровождаемое постоянным знанием Атмана, обозначаемое как «прочное ведение» (дхи) — Брахмана, т. е. приводящее к Брахману; таковое состояние в действии достигнувший не ошибается, т. е. вновь сансару не обретает; в этом состоянии пребывая даже в конце этой жизни, он достигает нирваны, Брахмана (или: угасания в Брахмане), т. е. идет к Брахману, состоящему из Нирваны (в блаженном угасании), т. е. достигает Атмана, единобытие блаженства, — таков смысл.

Итак, во второй главе — ради прекращения заблуждения [Арджуны], не ведавшего истинную природу Атмана, а также средства достижения оной, состоящего в действии под названием «сражение», ошибочно возомнившего о телесности Атмана и в силу этого заблужденья отвратившегося от сраженья, — излагается [учение] о мысли, направленной на вечного Атмана, которая [мысль] есть «рассуждение» (санкхья); а также ей сопутствующая мысль, являющаяся средством достижения «прочной мудрости», т. е. йоги, которая (мысль) направлена на дисциплину действия (карма-йогу), в форме исполнения действий без привязанности. Поэтому и говорится (ГиАС, 6): «Учение о санкхье и йоге, которое здесь имеет своей сферой вечного Атмана и действие без привязанности и именуемое „прочное ведение“, изложено во второй главе ради прекращения его [Арджуны] заблужденья».

Опыт анализа содержания «Бхагавадгиты» // Литература Востока. М., 1969. С. 129–137.

К постановке вопроса о возрасте «Бхагавадгиты» // Классическая литература Востока. М., 1972. С. 86–104.

Ритмическая структура поэтического текста на примере анализа «Бхагавадгиты». Дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. М., 1972. 302 л. (АН СССР. Ин-т востоковедения). Автореф.: М., 1972. 27 С.

Молния в упанишадах // Санскрит и древнеиндийская культура. (Сборник статей и сообщений советских ученых к IV Всемирной конференции по санскриту. Веймар. ГДР, 23–30 мая 1979 г.). II. М., 1979. С. 127–137.

Проблемы интерпретации брахманической прозы: Ритуальный символизм. М., 1981. 181 с.

Проблемы изучения истории литератур Востока // Народы Азии и Африки. 1983, № 6. С. 70–77.

Бхагавадгита в традиции и в современной научной критике. М., 1985. 238 с.

Введение. Проблемы традиций, нетрадиционности и традиционализма в литературах Востока (совм. с В.И. Брагинским) // Художественные традиции литератур Востока и современность: ранние формы традиционализма. Отв. ред. В.И. Брагинский, Е.П. Челышев. М., 1985. С. 3–22.