ибо падают их [ушедшие] предки, лишенные приношений воды и жертвенных клецек.

43. Рода убийц злодеянья эти, виновников смешения варн

законы каст губят, а также вечные законы рода.

44. Лишившись своих родовых законов, о Джанардана,

в аду непременно поселяются люди — так слышали мы от предков.

45. О горе! Великий грех совершить замыслили мы,

Ибо собрались убить своих родных из-за жадности к царству и усладам.

46. Если даже меня, безоружного, не оказывающего сопротивления,

убьют в битве, с оружием в руках, сыны Дхритараштры, —

это будет для меня безопаснее.

47. Так промолвив, Арджуна среди битвы опустился на сиденье колесницы,

разбросав лук и стрелы. Ум его был поражен страданьем.

Санджая сказал:

1. Ему, столь исполненному жалостью, с помутившимися, полными слез глазами,

скорбящему, — Убийца Мадху сказал такое слово:

2. Благой Господь сказал:

Что это за слабость в битве с тобой приключилась?

недостойна она ария, не ведет к небу, бесславит она [тебя], Арджуна.

3. Евнухом, Партха, не будь! Не это тебе подобает.

Жалкую слабость сердца отбросив, вставай [на битву], Врагов Губитель!

Так сидящего Партху словами «Откуда [= что это за] приключилась с тобой эта неуместная скорбь?» упрекнув, Благой Господь сказал: «Ее, эту скорбь, возникшую в битве, мудрому неприличную, противную миру высшему (или: „миру иному“), бесславную, крайне жалкую, порожденную слабосердечием, вполне отбросив, вставай на битву!» (1–3).

4. Арджуна сказал:

Стану ли Бхишму и Дрону, о Убийца Мадху, я в битве

стрелами поражать, почитанья достойных, о Врагов Убийца?

5. Ибо, не убивая учителей досточестных,

лучше уж здесь, в этом мире, милостынью питаться,

убив же этих учителей, ищущих своей пользы,

я стал бы вкушать услады, окропленные [их] кровью.

И вновь Партха, смущенный жалостью, и любовью, и страхом [неразличения] должного и недолжного, Высшего Блага, указанного Господом, не ведая, говорит: «Как же я стану убивать Бхишму, Дрону и прочих учителей досточестных? Более того: убив их, сверх меры привязанных к усладам [царства], их же кровью окропив принадлежащие им блага, — как смогу я вкушать эти услады, восседая на троне того иль иного?» (4–5).

6. Что же из двух тяжелее — не знаем:

мы ль победим или если они победят нас;

те, убивая которых мы отвратимся от жизни,

они стоят перед нами, сыны Дхритараштры.

7. Жалостью злой все мое существо убито,

смутился мой ум [мыслью] о долге. Тебя вопрошаю:

Что будет [мне] благом? Скажи это определенно.

Твой ученик я! Спаси меня, к тебе припавшего!

«Итак [говорит Арджуна], сыновья Дхритараштры, начавшие эту войну, напав на твоих, [о Кришна, друзей и родичей], отвратившихся от действия, убьют их? Пусть. Для нас, распознающих должное и недолжное, лучше погибнуть от их руки, чем, убив их, получить беззаконную победу; так мне кажется». Проговорив это, весьма жалкий, он сел у ног Господа со словами: «Скажи мне — ученику твоему, под Твой покров прибегшему, — определенно, что есть для меня благо?» (6–7).

8. Ибо я не предвижу, что могло б успокоить

мою боль, иссушающую чувство.

Когда я достиг бы цветущего, прочного

царства на земле иль даже владычества над богами.

9. Санджая сказал:

Так сказав Хришикеше, Гудакеша, врагов губитель,

«Не буду сражаться!» — промолвил Говинде и погрузился в молчанье.

Итак, обратив свой взор на Партху, прибегнувшего к Его покрову вследствие желания познать дхарму (должное) и мнящего адхарму в битве, которая есть высшая дхарма для кшатриев, впавшего в безумие действием неуместно нахлынувших на него жалости и любви, Господь подумал: «Его ослепление не исчезнет без знания сущности Атмана, а также без знания о том, что война, лишенная привязанности к плоду, есть средство достижения Атмана»; [поэтому] Господь, Высший Пуруша, преподал духовное наставление (адхьятма-шастра). По этому сказано [ГИАС, 5]:

«Ради Партхи, припавшего [к Господу], смущенного мыслью о дхарме и адхарме

и неуместной любовью и жалостью, совершено преподание наставления».

10. [Тогда] ему, скорбящему среди обеих армий,

Хришикеша, словно слегка усмехнувшись, молвил такое слово:

Его, столь исполненного скорбью, чей признак — поведение истинной сущности тела и Атмана; говорящего же о дхарме, характеризуемой знанием Атмана, превосходящего тело; исполненного противоположных качеств; внезапно впавшего в нерешительность между двумя армиями, готовыми к сраженью, — этого Партху [таким] увидев, Высший Пуруша, словно слегка усмехнувшись, сказал такое [слово] — т. е., говоря как бы насмешливую речь, сказал наставление (вачана), имеющее своим предметом сущность Атмана и Высшего Атмана, а также средство его достижения, в виде карма-йоги и бхакти-йоги, и начинающееся со слов: «Ни Я когда-либо не был не-сущим…», а кончающееся словами: «Не скорби! От всех грехов я освобожу тебя…» (Бх. Г. II.12-XVIII.66).

11. Благой Господь сказал:

Говоришь ты о мудрых вещах, а жалеешь тех, о ком жалеть

не надо; ни об ушедших, ни о живущих не сожалеют знающие.

Ты жалеешь тех, о ком жалеть не надо; говоришь же: «Ибо падают их ушедшие предки, лишенные приношений воды и жертвенных клецек» и прочие слова, отмеченные мудрым [пониманием] природы тела и Атмана. Для знающих же природу тела и Атмана здесь нет никакого основания для скорби. Ни о тех, в которых ушло жизненное дыхание, т. е. о телах, ни о тех, в которых не ушло дыхание, т. е. об Атманах, не сожалеют знающие сущность (= истинную реальность) их природы. Поэтому в тебе имеется это противоречие: с одной стороны — «этих я буду убивать и т. д.» — сожаление; с другой — слова о дхарме и адхарме, возникающие от знания о сверхтелесном Атмане. Так что ты не знаешь ни природу тела, ни вечного, превосходящего тело Атмана; [не знаешь ты] и дхарму, состоящую в сражении и прочем, поскольку оно является средством его (Атмана) достижения. И вот это сражение, [если оно] лишено привязанности к плоду, является средством реализации (достижения) сущности Атмана. Ибо Атман не обладает ни существованием, зависящим от рождения, ни уничтожимостью, зависящей от смерти, ввиду отсутствия у него рождения и смерти. Поэтому он не есть место (повод) для сожаления. Тело же материально, его природа — изменчивость; для него естественна связь с возникновением и гибелью. А если так — то и оно не оставляет места для сожаления; таков смысл [этого контекста] (II).

Итак, во-первых, услышь о природе Атманов.

12. Ни Я когда-либо не был не-сущим, ни ты, ни эти цари;

и мы не станем не-сущими — все мы, после этого.

Я — поскольку Владыка всего [сущего], начиная от этого, настоящего времени назад, в безначальном времени, не не был, но был. И эти, перед тобой стоящие, властвующие души (цари) не не были, но были. И я, и вы — все мы, после этого, т. е. во времени, следующем за нашим [временем], не станем не-сущими — но, напротив, мы будем [сущими]. Точно так же как несомненно, что я, Владыка всего, Высший Атман, вечен, — так и вы, т. е. души, т. е. атманы, также вечны; так следует думать [обо всех вас].

Таким образом, представляется, что самим Господом сказано о существовании, притом в абсолютном смысле, различия между, с одной стороны, Господом, Владыкой всего и [многими] атманами, с другой — [многих] атманов между собою; ибо когда наставляют о вечном и абсолютном человека, ослепленного неведением, с целью устранения его (неведения), употребляются такие обозначения, как «я», «ты», «эти все», «мы». Что же касается учения о различиях между атманами в результате [действия] упадхи («наложения»), то с представлением о нереальности различия между Атманами не согласуется указание [самим Господом] на это различие в момент наставления об [истинно]-сущем. Различие атманов, о котором говорит Бхагаван (Господь), относится к самой их природе; поэтому и шрути утверждает: «Вечный — вечных, духовный — духовных, единый — многих [существ] желания исполняет» (Швет. Уп. 6.13); т. е. вечных, многих, духовных — тот, который един, Вечный, духовный, — он желанья исполняет — таков смысл. В учении же об иллюзорности различий, порождаемых [якобы] неведением, оказывается невозможным согласовать такие действия [Пуруши], как, с одной стороны, обучение и проч., основанное на видении различия, порожденного неведением, и, с другой — состояние уничтоженности неведения и порождаемых им последствий у Высшего Пуруши, наделенного зрением абсолютного, посредством прямой реализации сущности Атмана — бескачественного, неизменного, вечного и [по природе] духовного.