По чистейшей случайности этот грот, расположенный в ущельях реки Сав вблизи деревни Леспюг (Верхняя Гаронна), находится в расстоянии меньше километра птичьим полетом от грота Бакуран, куда я спускался 48 лет назад, то есть в 1902 г., и который был моим самым первым гротом.

Итак, грот Гарпунов (названный так графом де Сен-Пьерр, ведшим там около 1920 г. успешные раскопки), где я тогда был, оказался моим тысячным гротом.

Совершенно не склоняясь к фетишизму цифр и к культу «рекорда», я не мог не вернуться мысленно назад и не постараться представить себе, чем были для нас все эти пещеры, пропасти и подземные реки. Я бы хотел в этот момент иметь перед глазами полный список этой тысячи подземелий, чтобы медленно его прочесть и вспомнить каждое из них в отдельности.

И в тот вечер в тиши кабинета я составил такой список. Ни одно название не выпало из памяти, каждое из них вызывало в воображении пейзаж, сцену, обстановку, какой-нибудь случай, множество воспоминаний…

Невольно мне пришел в голову вопрос, заданный мне однажды каким-то журналистом. Он хотел знать, сколько часов я провел под землей, как летчик, который знает и может сказать, сколько часов он провел в воздухе. Он также хотел, чтобы я подсчитал, сколько километров я прошел под землей в подземных лабиринтах; на сколько метров поднялся и спустился по веревочным лестницам и какое в общем расстояние прополз! Я абсолютно отказываюсь и теперь назвать какие-нибудь, хотя бы приблизительные цифры; могу только сказать, что из тысячи пещер некоторые я посещал по многу раз, постоянно возвращаясь в них, иногда для удовольствия, иногда для наблюдений и для самых разнообразных записей.

Это значительно увеличивает сверх тысячи число подземных посещений. Тщательные пометки в записных книжках могли бы уточнить эту цифру. Но зачем и для чего вдаваться в никому не нужные подсчеты?

Короче говоря, этот памятный день посещения моей тысячной пещеры, несмотря ни на что, заслужил быть особо отмеченным «белым камнем» или в данном случае белым сталактитом. Но такого случая не представлялось, так как в гроте Гарпунов (названном так графом де Сен-Пьерр по найденным в пещере мадленским гарпунам из рога северного оленя) нет ни одной конкреции. Ирония случая!

В 1950 г. я нашел в другой пиренейской пещере два гигантских кристалла величиной с большую тарелку, похожих на самые прозрачные кристаллы горного хрусталя, но гексагональной формы. Однако несмотря на большой опыт и все те бесконечные предосторожности, которые я сумел бы принять, чтобы упаковать и вынести из пещеры один из кристаллов, мне оставалось только восторгаться и сфотографировать их на месте. Это были кристаллы льда, обнаруженные на высоте почти 3000 метров в ледяном гроте Марборе.

Эти кристаллы замерзшей воды, вероятно, очень древние (была даже высказана гипотеза, что это ископаемый лед), обладали настолько поразительной и загадочной структурой, что один английский гляциолог, увидев их на фотографии, предложил снабдить меня ящиком-термосом нужных размеров, чтобы доставить ему один из этих кристаллов; сам он имел в виду хранить и наблюдать его в холодильнике. Признаюсь, у меня не хватило решимости взять на себя такую перевозку, обреченную, по-моему, на неудачу. Вот один образец кристаллизации, которого никогда не будет в моей коллекции. В той же самой замерзшей пещере я вместе с моими дочерьми Мод и Жильбертой сделал еще одно чрезвычайно редкое открытие; нашел месторождение асбеста.

Итак, из года в год коллекция росла, обогащалась, образуя собрание, всеми признанное единственным в своем роде, выставленное в подходящем месте, где царит напоминающий пещеру полумрак… Там 20 витрин, похожих на ящики аквариумов, покрывают стены, голые, как стены гротов. Внутри ящики матово-черные, а скрытые неоновые трубки бросают яркий свет, выявляя всю незапятнанную белизну и нежные тона окрашенных образцов. Ансамбль производит чарующее впечатление, но перечислять и описывать содержание витрин было бы неблагодарным делом. Нельзя описать неописуемое, и всякое описание только бы принизило и оболгало действительность. Ведь не описывают огни фейерверка и выставку драгоценных камней!

Эту выставку можно единственно упрекнуть в том, что она задумана и организована без заботы о научной точке зрения. Это правда: все было расположено и ориентировано с тем, чтобы производить впечатление привлекательностью и живописностью, чтобы радовать глаз. Нет никаких надписей или объяснений, касающихся процессов образования всех этих экстравагантных минеральных богатств. Но, во-первых, здесь не рассчитывали создать лабораторию или образовать научную коллекцию, а лишь выставку, могущую своей красотой привлечь любопытных. Вторая причина заключается в том, что выставлены главным образом формы, называемые эксцентрическими; их красота, тонкость, изысканное изящество и чистота окраски настолько же поразительны, насколько загадочно их происхождение[63].

На современном уровне минералогического знания еще не оказалось возможным осветить тайну, окутывающую процессы создания этих кристаллических форм, при которых нарушались физические и химические законы. Эти очень декоративные аномалии образовались благодаря каким-то исключительным и пока еще неизвестным условиям. И хотя этой проблемой уже давно занимаются высококвалифицированные авторитеты, нужно признать, что тайна так и остается тайной.

За отсутствием объяснения остается только восторгаться красотами, скрытыми природой в глубинах земли, и признать, что они ни в чем не уступают красотам, украшающим ее поверхность.

Ученые и специалисты имеют свободный доступ к коллекции в любое время и могут заниматься ее изучением для решения еще не разгаданных загадок.

Но повторяем, коллекция, выставленная в обстановке, реконструирующей насколько возможно атмосферу пещеры, одновременно радует глаз своей художественностью и в то же время наглядно показывает, какими удивительными могут быть природные объекты.

Признаю, что все предыдущее изложение не вносит ничего нового в науку, повторяю, что это только, как гласит заголовок, возможно, немного эгоцентричные воспоминания через пятое на десятое простого коллекционера. Но коллекция, теперь окончательно организованная, сохраняемая и охраняемая, здесь, в своих витринах, легко доступна для изучения и сравнения. Для любопытных она видение прекрасного, редкого и пышного «искусства». Для ученых она предмет изучения, надеемся плодотворного.

Для нас коллекция — выражение тридцатилетних исследований больше тысячи пещер, пропастей и подземных рек. Она вызывает в памяти понесенные труды, затраченные усилия, испытанные опасности и, конечно, раны, синяки и шишки! Но в противовес им — сколько волнующих часов, сколько незабываемых, полных восторга минут! Такие минуты, если бы это было возможно, мы бы хотели пережить вновь, повторяя, с поправкой на пещеры, слова графа Русселя, человека вершин, написанные им в его «Воспоминаниях альпиниста»: «Да будут трижды благословенны часы и годы, проведенные в этих безмятежных областях, откуда всегда возвращаешься более чистым и более счастливым».

Отроги передовых хребтов центральных Пиренеев на границе департаментов Верхней Гаронны и Верхних Пиренеев представляют собой волнистые складки лесистых предгорий, изобилующих пещерами, гротами, пропастями и подземными потоками. Это Верхние Комминжи, самый богатый во Франции район с точки зрения спелеологии и археологии.

Пещеры этих складчатых гор, сложенные известняками юрского и мелового возраста, в большей своей части на протяжении тысячелетий были жилищем доисторического человека. В этом настоящем спелеологическом и доисторическом раю развернулась почти целиком вся наша работа. Именно там расположены гигантские пропасти Мартеля и Хенн-Морт, таинственные подземные реки, многочисленные огромные пещеры, многие из которых носят названия, знаменитые в анналах археологии.