На НОТ-СОУ-СМАРТ пришло два сообщения. Никто из рядовых его не получил. Вздёрнули руки к глазам лишь ефрейторы и командующие. Я боялся читать, по итогу всё равно глазами уставившись в буквы. Ещё краешком заметил их содержание, страх нитью пробил мошонку, холодом распространившись на весь пах.

«Соседней группой зачистки принят запрос о помощи»

«Многочисленное стадо мчится к нашим позициям»

При условии, что Разведка снаружи не ошиблась, это скопище из шестидесяти особей. По коэффициентам успешности операции мы резко остались на проигравшей стороне, и если подмога не успеет, то подобное количество гусениц с лёгкостью превратит нас в пищу для своих будущих поколений. Или же мы станем самой почётной кучей насекомьего дерьма. Отсчёт пошёл на минуты, кто быстрее настигнет наши позиции — помощь или Анухе. Уверен, их послала сама Матка, лишь бы мы не продвинулись дальше этого клочка земли.

— Ещё один рывок! Занять позиции! Стоим плотнее! — Жол всё ещё держался, однако голос практически сдал.

И никто его не ослушался, все без исключения сделали ровно то, что было приказано. Даже Габ, близкий к бунту, прижался поближе к своему отряду в середине дуги батальона. Просветитель облил наши спины специальной жидкостью. Лекарь распылил в воздухе Экс. Низкая концентрация не вызовет зависимости, впитываемая через слизистую в носу наркота отрезвляет слишком резко. Потом не помнишь минут двадцать из своей жизни, если вообще будет чем вспоминать. Рядовой без головы — рядовой без памяти.

Две сигнатуры настигали наши позиции справа и слева. Одна — помощь от рядовых. Другая — огромное стадо обозлённых Анухе. Ни одна из них не была дальше или ближе. Гонка силилась превратиться в ничью, а что случится в грядущий момент, известно только Троебожию. Мы приготовились, расставили приоритеты. Дула подняты, предохранители сняты. Земля под ногами дрожит, камушки подскакивают от тряски. С секунды на секунду ещё одна стена раскрошится, а за ней — животная ярость. Самая чистая и бесконечная, в полном объёме она обрушится на наши головы. За всё, что мы сделали и сделаем. За то, что совершили наши предки.

Мгновение безмолвия, оно всегда повторяется в одном и том же виде. Затишье перед оглушающим грохотом. Ещё больший кусок пещеры содрогнулся, и я поначалу решил, что это сама тьма обрушилась на моё лицо. Затем наши фонарики заскользили по светящимся спинкам Анухе. В этот раз они предстали в более организованном виде. Три самца обвалили камни и тут же убрались с пути. За ними несколько рядов насекомых с сохранением прежней скорости чуть ли не на лету помчались к нам.

— Огонь!

Тут голос Жола и сорвался, а это последнее, что от него сейчас потребовалось. Синхронный залп окрасил своды пещеры в бирюзовый, жёлтые спинки гусениц тут же заблестели, что упростило их отстрел. Блядские насекомые словно учли прошлые ошибки и не стали слепляться в одну кучу. Вместо этого подохшие особи выстраивали собой мостик к нашим позициям, а другие части стада рвались со всей силы. Я увидел, как некоторые рядовые дрогнули, хотя по итогу остались на месте. Не прекратили огонь, вот только ребячьи мысли точно посетила идея сбежать прямо сейчас. Думаю, присутствие Просветителя их остановило. Всё остальное вряд ли помогло бы справиться с тем ужасом, что вытек под эти каменные своды.

А гусеницы всё ближе. Их слюнявые пасти светятся в лучах наших фонариков. Туда направлена часть выстрелов, склизкие нити разлетаются кто куда. Рык Анухе раздаётся словно у самых моих ушей, перекрывая звон битвы. Я палю практически без перерыва, боясь быть сожранным таким ужасным способом. Не могу не представлять, как в тело впиваются клыки огромной гусеницы и перемалывают мои кости, пока я в агонии не могу даже в обморок упасть. Экс действует, впитывается через кожу и нос, но этого мало. Страх вязкой жидкостью наполняет мои мышцы, они мякнут, с каждой секундой всё серьёзнее грозясь отключиться.

Габ взял на себя командование вместо охрипшего Жола. Он растянул наши ряды, от чего боевой периметр увеличился. С ним выросли риски проиграть, однако также подскочили шансы выжить. И опять всё пятьдесят на пятьдесят. Рэф прекратил стрельбу, вместо этого сконцентрировавшись на управлении своим отрядом. Он руководил каждым по отдельности, следил, чтоб смена происходила незамедлительно, и стрельба шла без перерывов. Оре в свою очередь не стал менять строй, оставив всё как есть. Не желая выслуживаться и думая только о своём личном деле, он самыми меткими выстрелами убивал одну Анухе за другой. Те падали от его настойчивости, мы сохраняли расстояние между нами и полчищем гусениц. И где там подмога?

Я опустил автомат, больше не в силах его удерживать. Вместо этого прижал к слезящимся глазам экран НОТ-СОУ-СМАРТ. Точка подмоги застыла метрах в тридцати от нас. Видимо, другая группа зачистки встретила тупик по пути. Будет прорываться бомбами или искать обход — уже не так важно. Всё равно они опаздывают, и не стоит на них особо рассчитывать. Я чуть ли не со стоном вскинул оружие и вернулся к стрельбе. Не могу прогнать дурные мысли, ощущение близкой смерти портит кровь. Она от этого кипит, заполняет страхом мозг. Сердце колотится как взбесившееся, стуки в грудь только сильнее распаляют свищ. Я гибну прямо на своих глазах, это физически больно осознавать.

Резкий шум вытолкнул мысли из моей головы. Более плотный заслон гусениц выскочил из образовавшегося жёлоба. Они прытко обошли трупы своих собратьев и устремились по сводам пещеры. Тут наша стрельба пошла прахом. Отсутствие точных указаний разбило линии огня на несколько неорганизованных групп, от чего одна гусеница превратилась в решето, а другая практически без урона прыгнула прямо на нас. Бедолага рядовой даже не сумел понять, что произошло. На него свалилась огромная мясистая туша. Раздавленный в лепёшку юноша забрызгал кровью всех ближайших ребят, и те аж закрыли лица руками, забыв, что жизненно необходимо продолжать стрельбу.

Второго рядового гусеница заглотила наполовину. Ноги болтались, быстро заливаемые багровой густотой. Линии кишок свалились к нашим ботинкам, а крик, отталкиваемый от стенок горла гусеницы, добрался до нас уколом леденящего ужаса. Он принялся распространяться дальше, один за другим рядовые прекращали стрельбу, моментально снижая наши шансы выжить. Я бросил гранату в приближающуюся толпу насекомых и сосредоточился на ближайшей гусенице. Она уже проглотила рядового, выплюнула наружу порцию вязкой слюны и автомат. Затем схватила передними короткими лапками ещё одного. Вместо того, чтоб впиться в него зубами и сожрать, насекомое пробило бедолагу насквозь шипами своих ножек. Молодой парень кричал, пока кровь не заполнила его лёгкие до краёв. Под ним образовалась блестящая лужа, быстро сворачивающаяся от жара нашей пальбы.

— Добиваем эту! Смыкаем ряды! Гранаты на стадо!

Я кричал первое, что приходило в голову. Меньше слов — больше смысла. Хотелось ни в коем случае не позволить гусенице проглотить ещё одного рядового, даже если тот уже мёртвый болтается в лапках богомерзкого существа. Я стрелял ровно в голову, постепенно смещаясь к участку между нею и пластиной на тельце. Ошмётки мяса заливали взор, рядовые отскакивали в стороны. Их глаза залепила едкая кровь Анухе. Они тут же побросали автоматы и с безумными воплями принялись оттирать свои лица. Но это уже бесполезно. Они точно ослепли, и лучше бы им прижаться к земле. Так меньше шанс попасть под нашу линию огня.

Кто-то всё-таки не успел присесть, его тут же продырявили свои. Это дополнительно посеяло сомнения в наши ряды. Уже с другого конца батальона снизилась плотность стрельбы. Лекарь точно выбросил в воздух новую дозу Экса. Явно более концентрированную, у меня так сильно защипало в носу, что на несколько секунд пришлось закрыть глаза и проморгаться. Порция сил, вырванных из глубоких запасов моего тела, подарили минуты боевого настроя. Я добил гусеницу, та мёртвой лепёшкой свалилась под наши ноги. Взрывы гранат приостановили наступление Анухе с другой стороны, и мы успели отдышаться. Всего вдох, наполненный Эксом, и остатки батальона снова погружены в отчаянное сопротивление наступающим Анухе.