В ходе своей оригинальной и яркой карьеры геолога-любителя и подземного исследователя Эдуард Альфред Мартель создал нетленное творение, неотделимое от его имени. Мартель знаменит своими сенсационными открытиями — колодец Падирак, пропасть Рабанель, естественная шахта Арман, пещера Даржилан — и исследованиями, прославившими его от Португалии до Норвегии, от Кавказа до Скалистых гор. Его деятельность была исключительно плодотворной, и он принимал личное участие в бесчисленных экспедициях. Около полувека энергия этого исследователя интриговала, занимала и восхищала целое поколение спелеологов. Но для него самого даже наиболее рискованные исследования были лишь средством, конечно, героическим, но все же простым средством, служащим созданию новой науки — подземной географии, или спелеологии.
Он открыл сотни подземных достопримечательностей, и его исследования, часто опасные и всегда очень трудные, позволили накопить знания, количество и разнообразие которых до сих пор служат предметом удивления и восхищения. Несмотря на то что его гигантский научный вклад признан и оценен всеми, академия наук забыла присоединить его к когорте академиков. Приходится пожалеть также и о том, что для него не было создано кафедры в Коллеж-де-Франс. Правда, этот большой ученый имел только диплом адвоката и был всего лишь бескорыстным деятелем-любителем, а это звание очень трудно носить во Франции, где совсем не жалуют самоучек.
Все же почести выпали на долю Мартеля, и работа его была вознаграждена. Он был основателем и президентом Спелеологического общества, президентом Географического общества Парижа, руководителем Французского туристского клуба, руководителем журнала «Природа» («La Nature»), президентом Национального комитета по геодезии и геофизике, членом Высшего совета гигиены, многократным лауреатом Французского института, командором ордена Почетного легиона и т. д. И наконец, редкая, поистине исключительная честь — ему довелось присутствовать при открытии собственного памятника, поставленного в сердце района, который раньше был забытым, но благодаря Мартелю и его открытиям стал центром туризма. Речь идет о Коссе — районе, который, как он говорил, «всю жизнь предпочитал всем другим».
Не только многочисленные опубликованные работы и личный пример, но главным образом его врожденная доброта и благожелательность помогли ему завоевать много последователей, за деятельностью которых он наблюдал с большой заботой, полнейшим бескорыстием и совершенным отсутствием тайной зависти и горечи, а это самая возвышенная и самая редкая черта среди ученых. Его заботливость, благотворное влияние и помощь мы испытали на себе. Стоит полностью привести текст отчета Французской академии наук о присуждении Мартелю Большого приза («Гран-при») по естественным наукам. «Начиная с 1888 года господин Мартель разрабатывал новую область человеческих знаний — спелеологию. По мере того как поверхность земли, ее долины и ее горы изучают все тщательнее, Мартель начал исследовать недра земли. Нет таких пропастей, в которые он боялся бы проникнуть, как бы устрашающи они ни были. Своим рвением он заразил других исследователей. Гигантские пещеры, феерические сталактиты, подземные реки показали нам, что недра земли таят такие же чудеса, как и ее поверхность.
В течение многих лет исследование пропастей волновало всех только потому, что пополняло эстетические представления людей о природе. Никакого практического значения этому занятию не придавали. Но с 1892 года оно приобрело первостепенное экономическое значение. Изучение подземных вод оказывает услуги санитарии, и значение их начинают понимать лишь в последнее время, недаром ими очень заинтересовались общественные организации. Когда изучаешь труды господина Мартеля и множество сообщений, в которых он приводит факты, добытые в подземных экспедициях, видишь грандиозный объем его работы, сопряженной с трудностями и опасностями, и его редкий дар наблюдателя. Он начал с того, что был простым любителем природы, а стал благодетелем своей страны и человечества».
Мартель умер в 1938 году в возрасте восьмидесяти лет. Согласно воле покойного, его похоронили без всякой пышности, без речей, со всей возможной простотой. В молчании он покинул наш мир, слишком беспокойный и слишком забывчивый, чтобы возвратиться к подземной тишине, которую он так любил в течение пятидесяти лет, посвященных подземному мраку. К своей последней книге он поставил следующий эпиграф, проникнутый светлой грустью: «Искать утешения от огорчений, причиняемых тебе людьми, познавая природу и восторгаясь ее чудесами. Без корыстных интересов, без честолюбия любить науку и заниматься ею ради нее самой. А если труды окажутся незаконченными, передать орудия труда тому, кто придет на твое место, и тихо перейти в вечный покой».
Вот очень кратко о человеке, удостоившем нас своей дружбой и делившемся с нами своим опытом.
Глава семнадцатая
Жиросп и Алькверди. Древнейшая и первобытная история
Книга воспоминаний спелеолога не должна и не может быть похожа на личный дневник, ведущийся день за днем, в ней невозможно полностью перечислить и дать подробные и скучные описания всех исследований, проведенных автором. Это значило бы злоупотреблять вниманием читателя, подобно тому как если бы альпинист вздумал рассказать на шестистах страницах о всех своих восхождениях, даже самых скромных и неинтересных, или если бы летчик подробно описал все тысячи налетанных им часов, а оперный певец сообщил, ничего не пропуская, о всех своих выступлениях.
Может быть, я отобрал слишком строго и скупо, решив рассказать лишь о двух десятках самых примечательных полостей в земной коре из примерно двенадцати сотен пещер, пропастей и подземных рек, которые я исследовал за полвека. «Отходы», как видите, достаточно большие, причем сам термин «отходы» неточен, поскольку для увлеченного спелеолога воистину не существует неинтересных пещер. На вид самая невзрачная из них может содержать так много загадок, что их не разгадает целый легион ученых.
В сентябре 1928 года мы с Элизабет часто ездили на велосипедах в районе Сен-Годенса в поисках пещер в окрестностях маленького городка Аспет. Однажды нам повстречался пастух, перегонявший через дорогу стадо овец (он гнал их на пастбище у подножия горы Жиросп). Пастухи — незаменимые помощники спелеологов. Они постоянно указывают на пещеры и особенно на пропасти, так как опасаются за овец, которые часто проваливаются в естественные колодцы. Пастух, которого я стал расспрашивать, заявил, что знает только одну пропасть, но зато знает хорошо (конечно, только сверху). Он даже собственноручно оградил ее ветвями, чтобы стадо не могло подойти к ней. Этот колодец, по-местному Путс Жель, находится высоко на лугу, где мы его, вероятно, легко найдем. Но мы уже привыкли к поискам далеко не всегда успешным. В случае неудачи мы всегда можем вернуться сюда в ближайшее воскресенье, когда пастух, охотник, дровосек или пахарь будут свободны и смогут проводить нас, что почти всегда они любезно предлагают сделать. Сейчас мы идем через лес и пытаемся разобраться в маршруте, описанном многословно, но весьма путано встретившимся нам пастухом. Тот, кому приходилось расспрашивать встречных, как найти нужную улицу, и кто потом совершенно запутывался, следуя указаниям «направо», «налево», «третья улица по бульвару» и т. д., легко поймет, что получается, когда подобные объяснения относятся к таким сложным и трудно определимым местам, как поля и леса.
Поднимаясь в гору через лес, мы так и не нашли следов проселочной дороги, которую, казалось бы, никак не могли пропустить. Идем наугад и ищем большое дерево, которое еще издали должно указать местоположение колодца Жель. Мы ищем с упорством охотничьей собаки. Чтобы повысить наши шансы на успех, идем врозь, и вот, когда я останавливаюсь сорвать яблоко, вдруг слышу, как Элизабет зовет меня. Я нахожу ее у подножия большого высокого бука. Она перешагнула через примитивную изгородь, о которой говорил пастух, и, наклонившись над колодцем, бросает в него камешки, которые летят несколько секунд, отскакивая рикошетом от стен.
