Кнорр датирует погребение второй половиной X в., Хольгер Арбман — серединой IX в., Эккехард Анер — второй половиной IX в./началом X в. и Михаэль Мюллер-Вилле — примерно 900 г. Эгон Вамерс датирует вещи в погребении первой третью IX в. и само погребение 830–850 гг. (Staecker 2008).

В поэме Эрмольда Черного отмечен обмен подарками между императором и Харальдом, в частности среди подарков императора Харальду названы меч на перевязи, шпоры, пояс (Стасюлевич 2001: 121; Ненарокова 20106: 176). Эллмерс определил двух людей, похороненных вместе с вождем, как «виночерпия» (на что указывает стеклянный стакан и ведро) и «маршала» (на что указывают конская упряжь, остатки седла и обнаружение шпор в части В камеры).

Хайо Фирк предположил, что вещи в погребении представляли собой подарки от императора франков, своего рода инвеституру. Особо он выделял богато украшенный меч из камеры В, считая его скандинавской имитацией имперского ритуала, символизировавшего королевскую власть. Он считал, что меч, получивший условное название «королевского», для скандинавов символизировал «imitatio imperii». Рукоять меча была украшена в том числе и христианской символикой (Vierk 1984). Э. Вамерс считает, что для скандинавов и другие предметы, входившие в набор подарков от императора франков, означали высокий социальный статус и были символами власти. Э. Кристис особо отмечает роль описания подарков в источниках для историков, изучающих раннее Средневековье, поскольку именно обмен подарками между могущественными правителями империй и королевств всегда привлекал внимание хронистов и летописцев (Christys 2010: 149). Согласно Вамерсу, Харальд Клак был погребен в Хедебю между 842 и 850 гг. и ритуал погребения, которое он сопоставил с погребением в Бусдорфе, и найденный в нем погребальный инвентарь подтвердили интенсивные контакты Харальда с империей франков (Warners 1994: 6–52).

Датировка Вамерса основывается на результатах радиоуглеродного анализа древесины и на сопоставлении предметов из погребения в Бусдорфе с аналогичными вещами из других датируемых по маркерам погребений. Основная часть предметов датируется началом или серединой IX века.

Э. Вамерс отмечает, что подобное погребение само по себе является необычным из-за соединения в нем обряда континентального камерного погребения со скандинавским обрядом погребения с ладьей. Кроме того, он отмечает, что камерные погребения не характерны для IX века и данное погребение является редким случаем, выпадающим из общего ряда.

Кроме того, погребение в Бусдорфе ряд исследователей (Э. Роэсдаль, X. Андерсен, Й. Вернер) сопоставляют с аламаннским погребением с конями VII века в Нидерштотцинген. В этом свете погребение в Бусдорфе рассматривается как позднее проявление языческого ритуала путешествия в потусторонний мир, в Валгаллу. Германцы предполагали путешествие в загробный мир по суше на конях, викинги предполагали путешествие вначале на конях, а потом по окружающему Скандинавию морю в ладье (Shenk 2002: 22–25). Все это происходило на фоне уже начинавшейся христианизации скандинавов (миссия Ансгария).

У ряда исследователей возникли возражения относительно сопоставления данного погребения с могилой Харальда Клака. Споры вызвало установление количества погребенных, поскольку останки тел плохо сохранились, а наличие некоторых останков можно предполагать только по жирности слоя почвы. В целом ученые считают, что в погребении было захоронено от двух до трех человек. Определенные возражения вызвала интерпретация одного из захороненных как «маршала». Д. Эллмерс интерпретировал погребенных вместе с вождем как «виночерпия» и «маршала», поскольку их роль в ритуалах имперского двора франков была весьма значительной (Warners 1994: 5).

Йорн Штекер пытается поставить под сомнение гипотезу Фирка относительно imitatio и translatio имперских ритуалов, указывая, что она связана с интерпретацией погребения Э. Вамерсом как могилой Харальда Клака (Staecker 2005: 8). Что вызывало дискуссию среди историков, поддержавших в целом скепсис Штекера (Comments 2005).

Концепция имитации скандинавами ритуала франкского двора, казалось бы, подтверждает гипотезу о принадлежности погребения Харальду Клаку.

Однако Йорн Штекер считает, что датировка погребения Вамерсом представляет собой «искусственную конструкцию». По его мнению, возникает вопрос: почему Харальд был погребен в Хедебю? Последний раз он упомянут в письменных источниках в связи с франкской территорией (Дорестад и Валхерен), переданной ему императором Лотарем в 840–841 гг. Вызывает споры и датировка погребения. Кроме того, по мнению Штекера, погребенный не обязательно может быть Харальдом Клаком. Можно связать погребение с кем-то из сыновей Готфрида, относительно которых в источниках тоже есть сведения об обмене подарками с франками, или с Хориком I, умершим в 852 г., хотя сообщение Адама Бременского о его крещении вызывает сомнения (Staecker 2008).

Возможным ответом на этот вопрос является то, что Рёрик Фрисландский в 857 г. восстановил свои права на родовое владение Скьёльдунгов Хедебю и получил от Хорика II владения «между рекой Айдер и морем», и мог перезахоронить своего родича в родовом гнезде. Случаи перезахоронения родичей в Средние века имели место, как, например, перезахоронение Эгиля Скаллагримсона (Dubois 1999).

Однако независимо от того, верна или нет гипотеза о принадлежности погребения Харальду Клаку, тем не менее представляет особый интерес сравнение данного погребения с камерным погребением в плакунской сопковидной насыпи. Результаты сопоставления приведены в табл. I.

Итак, мы видим, что находки инвентаря в обоих погребениях соответствуют тому, что можно было бы ожидать встретить в погребениях «фризских данов», и, более того, указывают на соответствие погребального ритуала как между обоими погребениями, так и концепции imitatio и translation imperii, что, на мой взгляд, дополнительно подтверждает гипотезу Э. Вамерса.

Обычай камерных погребений издавна существовал в империи франков, начиная примерно с пятого века. В инвентарь камерных погребений позже, как правило, входили меч, сакс, щит, ведро, окованное железными обручами, в погребениях встречаются захоронения лошадей вместе с покойным. Считается, что погребальная камера имитировала спальное помещение в доме умершего (Schütz 2001: 139).

Таблица I

Особое значение предметов, помещаемых в погребения, отмечает Г. Харке. Он особо подчеркивает связь помещаемых в погребения предметов с обменом дарами и статусом погребенных (Härke 2014). Л. Гардель также подчеркивает связь, камерных гробниц, во-первых, со статусом умершего (социальным, материальным, религиозным и т. д.) и, во-вторых, с процессами выделения элиты, началом образования государственности (Gardela 2013: 385). Вамерс считает, что посольства, возвращавшиеся из империи франков с дарами от императора, рассматривали эти дары как своего рода символы инвеституры (Warners 1994: 34) и помещали их в погребения вождей.