Новый взгляд на сообщения арабских писателей о русах принадлежит Т. Храундалу (Губарев 2017 г). Он, как было сказано выше, помещает «гору русов» в Испании, основываясь на исправленных координатах ал-Хорезми.

Соотнося сообщения Ибн-Хордадбеха о торговых путях русов через Испанию и Северную Африку до Багдада и другие сообщения мусульманских писателей, постоянно связывающих русь с Испанией (Ал-Андалус), с сообщениями анналов франков о рейдах норманнов в Аквитанию, Бретань и Нормандию, приходишь к выводу, что речь идет о базе норманнов Харальда Клака и Рёрика во Фризии. А сопоставление этих сообщений с локализацией руси в книге Иосиппон между саксами и англами и с сообщениями византийских источников, выводящих Русь «от рода франков», делает гипотезу тождества Рюрика и Рёрика Фрисландского все более убедительной.

Рассмотрим социальную структуру протогосударства норманнов-русов Рюрика в землях славян и финнов. Здесь имеет место одновременное управление одной территорией двумя правителями (Аскольд и Дир, Олег и Игорь, Ольга и Святослав) согласно сообщениям ПВЛ (ПВЛ 1950 ч. 1: 215, 216, 239). Конунги, принадлежащие к правящему роду, ревниво относятся к защите своих прав и присвоению власти не-Рюриковичами (убийство Олегом Аскольда и Дира, убийство другим Олегом Люта Свенельдича), о чем сообщается в ПВЛ (ПВЛ 1950 ч. 1: 216, 250–251).

Мы уже говорили о «великих и светлых князьях» и «великих боярах», находящихся под номинальной властью великого князя, с которыми греки заключали договор. Такая формулировка становится понятной, если предположить, что «под рукой великого князя» было много мелких самостоятельных правителей. Вероятно, далеко не для всех из них договор, заключенный самим великим князем русским, был обязателен. Когда все родичи получают право на трон, они считаются самостоятельными правителями и отсюда понятно, что мирный договор должен был заключаться со всеми «светлыми и великими» князьями, как сказано в договоре Олега с греками.

Д. Островский характеризует организацию власти ранней Руси термином Д. Снита headless state (Ostrowsky 2012: 31), что, на мой взгляд, вполне соответствует описанию организации власти в Дании в IX в. как turmoil of princes (Maund 1994).

«Моя рабочая гипотеза заключается в том, что русские княжества представляли собой то, что Снит назвал "государством без головы" или, если кому-либо кажется неуместным назвать "без головы" государство с главным князем в Киеве, тогда мы можем назвать это аристократическим государством с главным правителем, бывшим "первым среди равных" (primus inter pares) (Ostrowsky 2012: 32).

Константин Багрянородный тоже говорит об «архонтах Руси», уходящих в полюдье. А. А. Горский полагает, говоря о титуле «архонт», что это «не означает, что в среде "росов" было несколько равноценных предводителей» и что «им обозначены предводители дружинных отрядов, отправлявшихся в полюдье по территориям разных славянских союзов племенных княжеств» (Горский 1999: 45).

Но это предположение, на мой взгляд, является спорным, во всяком случае, для IX в. Ведь даже при Владимире в конце X в. существовало независимое варяжское княжество с центром в Полоцке, во главе которого стоял варяг Рогволод (Rögnvaldr), пришедший «из-за моря». Здесь, мне кажется, также уместно вспомнить гипотезу Шмурло о разных центрах власти, возникших в IX в. в землях славян и финнов, боровшихся между собой и, возможно, объединявших усилия для крупных военных предприятий (Ильменская Русь, Полоцкое княжество с Рогволодом во главе, Киевская Русь) (Шмурло 1998: 70–75).

Д. Островский, вслед за Л. Гумилевым, считает систему наследования власти на Руси заимствованной у степных кочевников (хазар, печенегов) (Гумилев 1959: 11–25; Ostrowsky 2012: 29–58). Если у первых князей власть передавалась от отца к сыну (Рюрик и Игорь, Игорь и Святослав), то по мере разрастания рода Рюриковичей власть начинает передаваться от брата к брату и устанавливается так называемая «лествичная система» наследования верховной власти (Рапов 1977: 206–214). То есть то, что А. В. Назаренко характеризует как fratrum corpus. Именно такая система существовала в IX в. в Дании. Дальнейшее сравнение властной ситуации в Дании и на Руси выявляет ряд черт дополнительного сходства.

Нам мало что известно об организации власти в IX в. в Норвегии и Швеции, поскольку кроме скупых рунических надписей и исландских саг, записанных в XII–XIII вв., у нас нет других источников. Если основываться на сообщениях саг, то^власть в отдельных областях Скандинавии передавалась по наследству от отца к сыну, как постоянно указывается, например, в Саге об Инглингах: «Ингъяльд, сын Энунда-конунга, стал конунгом в Упсале» (Стурлусон 1980: 30), «Эйстейн, сын Хальвдана Белая кость, был конунгом после него» (Стурлусон 1980: 35), «Олав стал конунгом после смерти своего отца» (Стурлусон 1980: 37), а также в Саге о Харальде Прекрасноволосом: «Харальд стал конунгом после своего отца» (Стурлусон 1980: 42). Первой попыткой объединения большей части Норвегии под единой властью в X в. было правление Харальда Прекрасноволосого, но о нем сохранилось очень мало информации.

Совершенно в особом положении оказалась Дания. Анналы франков отразили события, происходившие в IX в. на ее территории, постольку, поскольку они касались империи франков. Эти сообщения позволяют довольно точно представить распределение власти в Ютландии. Традиционно ранее предполагалось наличие в IX в. централизованной королевской власти. Этому способствовало правление Готфрида, выступавшего в источниках королем всей Дании и строителем Датского вала. Данный взгляд отразился, например, в изданной на русском языке книге Г. Джонса (Джонс 2005: 89–111).

Хотя Джонс и выражает определенные сомнения:

«в связи со всем сказанным возникает ряд вопросов, на которые историки не в силах ответить однозначно. Насколько реальной была власть конунга в Дании в то время? Кто такой Годфред? Вправе ли мы называть его правителем Дании или это просто один из местных властителей — пусть даже самый сильный и прославленный?» (Джонс 2005: 94).

Но, тем не менее, сам Джонс рассматривает Данию времен Годфрида и Хорика I как централизованное государство. К. Рандсборг также рассматривает и правление Хорика II, как единого правителя страны, а обладание частью территории Рёриком считает фьефом, выданным ему королем (Randsborg 1980: 13).

Однако сообщения в анналах франков, рассказывающие о последующих после смерти Годфрида событиях, этого не подтверждают. Соответствующие сообщения анналов франков с разбивкой по годам сгруппированы в работе К. Л. Маунда (Maund 1994: 31–45). Именно на основе сообщений этих анналов К. Л. Маунд определяет ситуацию в Дании в IX в. как turmoil of princes (Maund 1994: 29–45). Править страной могли только члены королевской династии Скьёльдунгов или Инглингов, ведущих род от самого Одина.

Именно для Дании отмечен институт одновременного правления нескольких конунгов в различных областях страны или даже в одной области. Например, правление сыновей Готфрида вместе с Хориком I или правление Харальда вместе с Регинфридом демонстрируют, что несколько конунгов одновременно могли управлять одной территорией (Maund 1994: 32).

Основным условием права на верховную власть была принадлежность к королевскому роду, причем претендовать на нее мог и самый дальний родственник (Olsen 1989: 27). Так, король Дании Хорик I, властвовавший над большей частью ее территории, выслал своего дальнего родственника Готторма, как возможного претендента на власть (Maund 1994: 41).