— Я тоже рад, что всё так сложилось, — я хлопнул его плечу. — Ты отличный человек. Помогаешь всем, кто вокруг тебя. Без прикрас, я восхищаюсь тобой.

— Засмущал папочку, — проворчал он, покосившись на меня.

— Не стоит.

Мы снова замолчали, но спустя несколько секунд Лаграндж выдохнул и произнёс:

— Я уверен, ты бы и без меня справился. Я ведь ничем тебе не помог.

— Глупости. Ты искренне помогал и делал всё, что в твоих силах. А я пользовался твоими ресурсами. Одна твоя библиотека чего стоит, — усмехнувшись, я приобнял приёмного отца за плечи.

— Ты правда так думаешь?

— Да. К тому же, объём помощи не важен, если человек искренне хочет помочь.

— Спасибо, сынок.

— Не за что, отец.

— Интересно… думает ли так Эндрю? В последнее время он так изменился… Я ведь в самом деле решил его усыновить. Правда, не знал, как сказать ему об этом. Это ведь странно, столько лет держать в качестве воспитанника и помощника, а затем предложить стать сыном?

— По мне, так не очень странно.

— Но как бы он отреагировал? В общем, я затянул, а потом он попросил отпуск, чем выбил меня из колеи. Он захотел посмотреть на мир, путешествуя в качестве пассажира. Интересно, где он сейчас?

Я хмыкнул и ответил:

— Может быть, как мы, смотрит на Луну?

— Может быть, — улыбнувшись, ответил он.

Олимора в истинном облике сидела на песке. С неохотой оторвавшись от созерцания Луны, она потянулась к большой ракушке, вдруг засиявшей холодным синим цветом. Лишь в полнолуние возможно использовать этот способ связи. Редко, но благодаря ему можно общаться друг с другом, даже находясь в разных морях.

Девушка приложила ракушку ко лбу и пустила в неё структурные вибрации.

— Слушаю, — мысленно произнесла она.

— Одна? — чужая мысль, появившаяся в её голове, будто бы была «произнесена» мужским голосом.

— Думаешь, я бы ответила, если бы была с кем-то? — вспылила Олимора неожиданно для себя самой.

Как, впрочем, и для собеседника.

— Прости, — опешил тот. — Но ведь тебя схватил солнечный, это правда?

— Правда. Я сбежала. Сейчас недалеко от… дома.

— Понял, это хорошо. Он убил Джекмана.

— Так и надо этому ублюдку!

— Справедливо. Но теперь наши планы оказались ещё более спутанными.

— И что? — мысленно фыркнула Олимора. — Неужели наш патриарх не придумает новый план?

— Этим я и занят! Не рычи на меня!

— Прости.

— Я связался с Эриасом. Он рассказал, что Солнечный прибыл на Непреступный и не дал казнить девку-вождя и других предателей.

— Что? Вы собирались её казнить? — удивилась Олимора.

— Когда пошли разговоры, что тебя схватили, было решено завязывать с игрой с предателями. Мы так и не смогли воссоздать их зелья и артефакты. Даже наш солнечный баран не помог.

— Нам повезло найти ещё одного барана. Но с нами они взаимодействуют гораздо хуже. Я видела его у Лагранджа, — хмыкнула девушка. — Там здоровенный зверь. Не то что наш карлик.

— Ты… усмехнулась?

— Тебе показалось, — спохватилась она. — Ты можешь прислать за мной кого-нибудь?

— Все заняты. Подчини какую-нибудь тварь и доберись до Муна.

Олимора раздражённо цокнула языком и сказала:

— Тварь… С каких пор мы стали считать наших друзей тварями?

— Не цепляйся к словам. Всё. Я рад, что ты жива. А теперь мне пора. Жирдяй в ярости и хочет взять Бун силой. Мы должны ему помочь.

— Что? Погоди…

Однако ракушка уже прекратила сиять, и ментальная связь двух лунных алти прекратилась.

Олимора раздражённо швырнула артефакт в песок.

— Гребанный придурок! И стоило мне сюда плыть за ракушкой⁈ — выругалась она и злобно уставилась на полную Луну.

Скрипнув зубами, она тихо проговорила:

— Дважды предатель… не смей там подохнуть на родном острове. Это будет совсем несмешно!

— Ох, капитан Лаграндж, вы даже не представляете, как я рад, что могу вновь заниматься Лудестией. От всего сердца благодарю вас за такую возможность, — улыбаясь, проговорил Кевин Рассел — в прошлом мой главный плотник-артефактор, а ныне профессор морской Академии Торвиля.

Мы с ним как раз отдыхали, сидя на лавке в одном из отремонтированных доков верфи. Через Лагранджа-старшего и Мэри Кэролайн мы заранее умудрились забронировать целый док для ремонта нашей эскадры.

И вот сейчас, попивая чай, мы с Расселом любовались шестью кораблями, которые уже можно спускать на воду.

Но это ведь ремонт и модернизация кораблей, верно? Всегда можно что-то улучшить, что-то доделать… Так-то они готовы, и их состояние уже гораздо лучше, чем было до боя с эскадрой Бари (ну кроме Франки-Штейна, этот ушёл в минус из-за сломанной водяной пушки). Однако пока я не спешил объявлять завершение ремонтных работ. Может быть, завтра что-нибудь ещё подделаем…

У нас, конечно, куча дел за пределами острова. Но… эм…

— Хах, капитан Лаграндж, вы даже меня не слушаете, — весело рассмеялся Кевин. — И на корабли смотрите точно таким же голодным взглядом, как и капитан Джонсон. Он точно так же не мог оторваться от ремонта и модернизации. Как и вас, корабли его интересовали даже больше прекрасных дев.

— Эй! — возмутился я. — Вы говорите какие-то извращённые вещи и наговариваете на меня! — возмутился я, повернувшись к Кевину.

— Ой ли? — хохотнул он, для пущего эффекта приложив ладонь к щеке. — Я слышал, у вас появилась невеста, капитан Лаграндж.

— Урсула мне не невеста, — парировал я.

— Пусть так, — сразу же согласился Кевин, — и тем не менее поговаривают, что она вам не безразлична. Да и вы ей интересны. Когда она заглядывает на верфь, чтобы передать корзинку с едой, я вижу, как вы смотрите друг на друга.

Он добродушно улыбался, и я задумался над его словами.

Моё молчание Кевин воспринял как согласие с ним и продолжил:

— Так вот, напомните, когда вы последний раз виделись с гостьей вашего дома?

— Вчера! Когда она принесла корзинку! — тут же нашёлся я.

— Ага, — хмыкнул он, — перекинулись с ней парой слов, жуя бутерброд, а затем бросились дальше обновлять контур в сердечнике артиллерии на Лудестии. Когда вы спокойно ужинали дома со своей гостьей? Уделяли ей внимание?

— У моего приёмного отца огромная библиотека, — вздохнул я. — Будь уверен, Урсуле есть чем заняться. Её за уши не вытянешь из этой библиотеки.

— О, я не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в том, что она с радостью отложит книги ради общения с вами.

— Вот сегодня и пообщается! — возмутился я.

— Ну да, после того как ваш батюшка настоятельно попросил вас переночевать сегодня дома, а не на верфи.

— Ой, всё, Кевин! Хватит! Корабли сами себя не починят!

— Да и юные девы сами себя не одарят мужским вниманием.

— Нет… ну варианты, как заменить мужское внимание, у них точно есть.

— При всём уважении, капитан, насколько я могу судить, главный по сальным шуточкам в вашей команде офицер Берг. Не отбирайте у него хлеб.

— «В вашей команде», — передразнил я. А затем быстро атаковал: — Кевин, скажу без обиняков. Лудестия моя. Добро пожаловать на борт.

Мой старый друг замер, внимательно глядя мне в глаза. Затем вздохнул и проговорил:

— Вы уверены, что вам нужна на борту старая развалина? Осколок прошлой эпохи?

— Такое нам не надо, — я мотнул головой. — Мне нужен надёжный товарищ и старший плотник-артефактор на Лудестии, офицер Кевин Рассел.

— Но… хех…

Он поднялся и, встав передо мной, расправил плечи.

— Я принимаю ваше приглашение, капитан! Для меня будет честью служить под вашим командованием, я с радостью вновь взойду на борт Лудестии.

Я улыбнулся и обнял его за плечи.

— Вот и славно, — проговорил я. — Но всё-таки, дружище, давай без всей этой витиеватости. Мы — моряки, люди простые.

— Как скажешь, капитан, — хмыкнул он.

— Так-то лучше.

— Эх… Всё-таки выполню я волю капитана Джонсона, — сказал он непринуждённо, будто только что скинул с плеч тяжёлую ношу.