— Не смей! — крикнул Роман, отдавая себе отчет в том, что впервые повышает голос на отца.

— Даже так? — хмыкнул отец и отключился.

Роман осознал, что его трясет. Притормозив у обочины, он включил аварийку, вспомнив, что под знаком «Стоянка запрещена» разрешена остановка для посадки и высадки пассажиров. Пассажиров у него не было. Разве что полчище тараканов в голове. Но он вдруг понял, что ему совершенно наплевать на возможный штраф, хотя когда-то он обещал себе быть законопослушным водителем. Только в этой Москве, видимо, витает какой-то вирус, разрушающий обещания, запреты, мечты…

О своем намерении позвонить Юле он вспомнил, только добравшись до дома. Юла не ответила. Роман послал ей голосовое сообщение с извинениями и просьбой перезвонить, однако она его не прослушала.

Роман выпил кофе, принял горячий душ и, достав из упаковки новый теннисный мяч, принялся бездумно бросать его в стену, надеясь, что звукоизоляция в его квартире достаточная для того, чтобы равномерный стук не свел с ума соседей. Он считал броски и ни о чем не думал. На четыреста шестнадцатом броске мяч отлетел по неудачной траектории и сбил с барной стойки чашку с остатками кофе. На этом Роман решил закончить с физическими упражнениями. Спать не хотелось, думать о чем-либо — тоже. Подаренный Волковым набор «Лего» попался на глаза очень кстати. Роман устроился на полу у кровати и принялся собирать самолет. С самого детства возня с «Лего» действовала на него умиротворяюще. В голову пришла мысль поблагодарить Волкова за подарок, но Роман по здравом размышлении решил не нарываться.

Когда зазвонил телефон, увлекшийся Роман вздрогнул и выронил мелкую деталь, которая укатилась под стеллаж. Он представил, что придется снимать с полок книги, вазу, и едва не застонал. Телефон продолжал трезвонить. Сначала Роман не хотел брать трубку. На часах было около одиннадцати, теоретически он мог спать… Но потом решил, что, наверное, это отец и лучше не откладывать неприятный разговор.

На экране светилась улыбка Юлы. Роман невольно улыбнулся сам и ответил на звонок.

У него возникло ощущение дежавю, а сердце рухнуло в желудок. Юла рыдала. Так же, как мама несколько дней назад. Рыдала и повторяла: «Рома… Рома… Рома…»

— Юля! Что случилось?!

Роман вскочил, наступил на не до конца собранный самолет, но даже не обратил на это внимания.

— Забери меня, Роман… Ты ведь заберешь?

— Конечно. Диктуй адрес.

— У меня телефон садится. И я не знаю адреса, — с новой силой расплакалась Юла.

— Пришли мне сообщение с локацией. Я приеду к этому месту.

Юла отключилась, и Роман так и не понял, услышала ли она его слова.

Однако не успел он перезвонить, как телефон пиликнул входящим сообщением. Судя по точке на карте, Юла была в центре. Перепрыгнув через детали конструктора, Роман бросился к выходу, схватил с барной стойки ключи от машины, с вешалки — куртку, отстраненно думая, что еще неделю назад его жизнь была гораздо спокойней и размеренней и нравилась ему несравнимо больше.

До адреса, отмеченного в сообщении Юлы, Роман добрался минут за пятнадцать. Машин на дорогах было немного, что для центра Москвы являлось невиданным делом. Роман списал это на дождь, который и не думал прекращаться.

Он еще раз набрал Юлу, хотя делал это несколько раз по пути, но телефон по-прежнему был вне зоны доступа. Почему Юла не подзарядила его в любой кафешке, оставалось загадкой. За время пути Роман несколько раз прокрутил в голове их ссору и пришел к выводу, что не такая уж это и ссора. Во всяком случае, ситуация явно не стоила того, чтобы выяснять отношения. Роман планировал забрать Юлу, отвезти к себе, а там уж разбираться с проблемами по одной.

Припарковавшись под знаком «работает эвакуатор», Роман оставил номер мобильного под дворником, хотя понимал, что это вряд ли его спасет, и отправился пешком, потому что подъехать к обозначенному месту ближе было невозможно. Ему не впервые казалось, что центр Москвы состоит из бесконечных переулков, арок и сотен ресторанов. Но если при свете дня это выглядело до определенной степени романтично, то дождливой ночью, когда видимость близилась к нулевой, все эти переулки казались совершенно одинаковыми, а арки выглядели провалами в неизвестность.

После десяти минут блужданий по кругу спутник потерял Романа, и стало понятно, что Юлу здесь не найти. Роман остановился на крыльце одного из баров, стряхнул воду с лица и вытер ладони о мокрые джинсы, думая о том, что последний шанс отыскать Юлу — тупо заходить во все бары подряд и спрашивать про нее. Судя по последним данным со спутника, он был близок к цели. Вот только он подозревал, что роскошных блондинок в субботний вечер в центре столицы наберется не один десяток, а он понятия не имеет, во что Юла одета, и как особую примету может назвать лишь шрам у ключиц и низкий голос. Но сообщение, которое помогло бы полиции, вряд ли поможет барменам. Не все же заглядывают в декольте к девушкам, а уж разобрать тембр голоса в баре… Роман прислонился к стене и достал телефон, собираясь предпринять еще одну заведомо бесполезную попытку дозвониться до Юлы.

Вдруг дверь рядом с ним распахнулась, ударив его по плечу с такой силой, что Роман едва успел поймать вылетевший из рук телефон. На крыльцо выскочила девушка и стала озираться по сторонам. Роман широко улыбнулся и приготовился пошутить, что на ловца и зверь бежит, не зря же он учил пословицы, но потом рассмотрел Юлу, и улыбка сама собой исчезла.

— Юля! — позвал он, и та, резко обернувшись на его голос, отскочила в сторону, словно он был маньяком.

Она была растрепана, с потекшей тушью.

— Юля, отойди от двери. Могут ударить, если кто-то выйдет.

Юла смотрела на него так, будто не понимала, что он говорит. Роман даже подумал, что заговорил на английском. Он уже собирался повторить фразу, когда Юла бросилась к нему и вцепилась в его ладонь так, что ее ногти больно впились в кожу.

— Ты приехал, приехал? — Она смотрела на него огромными испуганными глазами и, кажется, опять собиралась заплакать.

— Ш-ш-ш. — Роман прижал ее к себе, гладя по спутанным волосам и понимая, что никогда прежде не видел Юлу такой растрепанной и помятой. — Конечно, приехал.

— Ромка, я такая дура. — Юла мелко дрожала, прижимаясь к нему всем телом.

— Разберемся. Сейчас приедем домой и со всем разберемся.

Роман почувствовал, что кофта Юлы мокрая, будто она ходила под дождем.

— Что у тебя с телефоном? — спросил он.

— Он там. — Юла кивнула в сторону двери, из которой вышла.

— Давай заберем и поедем домой.

Юла вдруг обхватила его за шею и прижалась еще сильнее:

— Черт с ними — и с телефоном, и с сумкой. Так пошли.

Роман осторожно высвободился из ее объятий и посмотрел в лицо Юлы. Помимо размазанной косметики он отметил запекшуюся кровь на нижней губе и красное пятно на шее. В ушах зашумело.

— Кто тебя ударил? — спросил Роман, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Неважно. Поехали отсюда.

Юла попыталась отступить, но Роман крепко сжал ее плечи:

— Кто, Юля?

— Рома, пожалуйста… Просто забери меня. Я сама дура.

— Юля, будь ты хоть сто раз дурой, это не оправдывает того, кто посмел тебя ударить.

В голове против воли всплыла история с Патриком, который ударил маму, беззащитную, находившуюся в его власти, в другой стране.

— Рома, пожалуйста!

Роман понимал, что настаивать глупо, но остановиться уже не мог. Он был в шаге от того, чтобы встряхнуть Юлу, но именно в этот момент дверь открылась, и из нее вывалились двое парней. Один из них похабно присвистнул, глядя на Юлу и, еле ворочая языком, произнес:

— Ты с кем там уже обжимаешься?

Юла вздрогнула и попыталась оттолкнуть Романа, будто неверная жена, застигнутая врасплох.

— Этот? — спросил Роман, убирая телефон в карман и застегивая молнию, чтобы тот не выпал.

— О, а мы чё, ревнивый муж, да? — заржал упырь.

Он был пьян настолько, что плохо стоял на ногах, и ему приходилось держаться за товарища.