В расстроенных чувствах Димка отправился домой. Встречу с психологом он вновь перенес, зато внепланово сходил в бассейн. Машка не писала и не звонила. От этого казалось, что Димкин мир будто поставлен на паузу. Он наивно надеялся, что, стоит отжать паузу, действие продолжится с того момента, когда он ждал Машку у подъезда, чтобы ехать на «Рене». Сейчас Димка просто отпустил бы Андрея домой и отправился бы гулять по городу с красивой Машкой. Может быть, даже устроил бы романтическое свидание. Мысль была странной, но, пожалуй, не вызывала протеста. Ведь Машка — его. Он же давно это решил. Правда, сейчас он подумал, что все бы, наверное, сложилось по-другому, если бы он донес это свое решение до самой Машки. Хотя… до этого ему казалось, что ей все и так понятно.

Когда поздно вечером Костик прислал ему ссылку на страничку Шиловой с весьма воодушевляющим комментарием, вырванный из сна Димка с упавшим сердцем прошел по ссылке, уже зная, что там увидит. Тупо подумал, что трещины на экране — это даже хорошо. Наверное, из-за них будет не так позорно смотреть.

Первое, что сделал Димка, — в панике бросился листать фотографии. Оказалось, что фото одно. С облегчением выдохнув, он его увеличил. Юла ему здесь не нравилась. То есть, если бы это была просто незнакомая девчонка в расстегнутом пиджаке и с голыми ногами, он бы поддержал Костика с его «вау». Но смотреть на якобы раскрепощенную Юлу было неприятно. Он-то помнил, как стыдливо она раздевалась и ревела после съемки. Все-таки соцсети — одна большая иллюзия. Он послал Костику лайк и, сев на постели, набрал Шилову.

Та не брала трубку пять гудков. Димка даже подумал было, что она уже спит, однако ее «чего надо?» прозвучало вполне бодро.

— Ты реально решила все это выложить?

— А тебе-то что? — ответила Юла, сразу поняв, о чем речь.

Значит, волновалась о реакции, раскрепощенная наша.

— Юль, не дури, а. Оставь для личного пользования с Крестовским. Глядишь, он…

— Чего ты ко мне пристал? — перебила его Юла. — Для личного пользования у Крестовского есть я.

— Он тебя там не убил от радости, увидев фоточки, особенно наши совместные? — Сердце колотилось в ушах, пока Димка ждал ответа.

— Как видишь, жива, — после паузы произнесла Юла.

Димка очень хотел узнать, что именно сказал Крестовский по этому поводу, но по настроению Юлы понял, что та все равно не ответит. Еще ему очень хотелось попросить Шилову не постить их совместные фото, потому что он так и не придумал, как объясниться с Машкой, но это показалось унизительным, поэтому он просто сказал:

— Ладно, бывай.

— Что? Даже совместную фотку не попросишь?

— Не-а, — небрежно откликнулся Димка, хоть ему и было любопытно.

— Неужели неинтересно? — голос Юлы звучал глухо.

— Не, ни разу. Потом на твоей страничке со всеми заценю. Даже прокомментирую, как хорошо нам было вместе, — заржал Димка, хотя смеяться совсем не хотелось.

Эти фотки увидит не только Машка, но и Лялька, и Сергей, и органы опеки, если дело дойдет до суда за Ляльку.

Юла повесила трубку не попрощавшись. После разговора с ней сон как рукой сняло. Димка долго вертел в руках телефон, собираясь отправить сообщение Машке. Даже почти придумал, что написать, но посмотрел на нее, такую строгую и правильную, и положил телефон на тумбочку.

Крестовский заявился в пятницу как ни в чем не бывало. Вошел в аудиторию и пожелал всем доброго утра. Димка не отводил от него взгляда, готовый ко всему, даже к тому, чтобы получить в морду за выходку с Юлой. Крестовский его взгляд проигнорировал, хотя не заметить не мог.

Весь день Димка вертелся будто на иголках, наблюдая идиллию Шиловой и Крестовского. В его голове вообще не укладывалось, как Крестовский мог так спокойно себя вести. Неужели он настолько уверен в себе, уверен в Шиловой? Димка понимал, что Шилова не стала бы рассказывать про поцелуй. Но лично Димке хватило бы и одного откровенного фото своей девушки с кем-либо, чтобы этого кого-либо убить.

К концу лекций, окончательно издергавшись, он нарочно подгадал так, чтобы выйти из аудитории вместе с Крестовским. Тот притормозил в дверях, пропуская Шилову, и не пошел сразу за ней, будто давая Димке возможность выйти. Димка так обалдел, что тоже притормозил, глядя на него снизу вверх. Синяки Крестовского пожелтели, и пластыря на носу уже не было, но выглядел он все равно каким-то нездоровым. Правда болел, что ли? Крестовский мазнул по Димке взглядом и, не дождавшись, когда тот выйдет, отправился следом за Шиловой.

Уже перед уходом домой, издали увидев их самозабвенно целующимися в пустом коридоре, Димка окончательно осознал, что ничего не понимает ни в Шиловой, ни в Крестовском, мысленно махнул рукой и уехал домой.

Уезжать без Машки по-прежнему было мерзко, но Димка не представлял, как с ней теперь поговорить. Чуть поостывшую злость сменило чувство вины, и Димка не знал, что было хуже. В машине он заметил, что экран телефона начал крошиться. Решив, что Машка все равно не позвонит, а никого другого он слышать не хочет, Димка выключил смартфон. На душе было настолько тошно, что, приехав домой, он достал из холодильника контейнер с мясным салатом и заперся у себя, надеясь, что ни Лялька, ни Сергей сегодня не возжелают с ним общаться. Пара тупых комедий, три матча в FIFA — и благословенный сон наконец над ним сжалился.

Проснулся Димка под утро в холодном поту. День, когда родители улетели в Инсбрук, снился ему довольно часто. Сон заканчивался всегда по-разному. Порой Димке удавалось уговорить их не лететь, и тогда просыпаться было совсем невыносимо. Но чаще всего они все же улетали. А вот в сегодняшнем сне они впервые взяли с собой Ляльку. На самом деле в тот роковой день Лялька уехала на экскурсию со своей школой. Вопрос ее отлета вообще не поднимался, потому что решение лететь родители приняли спонтанно, а Лялькина экскурсия была запланирована давно. Димку же мама с собой звала. Они даже немного поругались, но потом мама села на кровать рядом с ним и крепко его обняла. Димка до сих пор помнил, как она сказала:

— Димушка, это, конечно, ваше с Ромкой дело, но мне кажется, полгода — уже достаточный срок. Поговорите, в конце концов. Не знаю… В ухо друг другу дайте, что ли?

— Ма, я не поеду! — Димка, дурак, еще тогда выкрутился из ее объятий. — Летите к своему ненаглядному. Дядь Лёве привет и все такое. Я — пас.

— Димка, Димка, — покачала головой мама.

Мамино «Димка, Димка» всегда звучало так, будто она звонила в колокольчик. По этому колокольчику Димка скучал едва ли не больше всего.

Мама тогда так расстроилась из-за его нежелания лететь, что даже забыла свой мобильный на его кровати. Димка заметил это, только когда родители уже уехали, а в его комнате вдруг заиграл мамин рингтон. Звонил отец, чтобы проверить, где мама посеяла телефон. Они с отцом немного посмеялись, потом мама крикнула на заднем плане, что Димка — упрямый кракозябль, и… все.

Димка прокручивал в голове этот телефонный разговор и то, как мама уговаривала его лететь, наверное, миллион раз. Иногда ему казалось, что он придумывает то, чего не было на самом деле, порой он боялся, что начинает что-то забывать. Но упрямый кракозябль был точно. И колокольчик был.

А вот сегодня во сне Димка вышел их провожать, хотя тогда остался в доме, потому что на улице накрапывал дождь. Во сне взлетная полоса начиналась прямо на парковке у их дома. Димка махал рукой, и Лялька махала ему из кабины в ответ. Димка еще удивился тому, что Лялька улетала с родителями. А как же экскурсия? А потом во сне позвонили и сообщили о случившемся, и его выбросило в реальность.

Димка смотрел в потолок с колотящимся сердцем и думал, что психолог ни черта не помогает. Сколько он уже к ней ходит? А результат приблизительно нулевой. Из достижений — только умение откладывать телефон. Но это он бы и без психолога смог.