— Нет, просто… у нас случилось недоразумение. Из-за Крестовского.

— Недоразумение?

— Да. Димка не так понял.

— А у него был шанс понять так?

Маша пожала плечами.

— Не знаю, мам. Там сложно все вышло.

— Мария, ты помнишь, что обещала. Учеба. И больше ничего.

— Мама, ну хватит!

— Нет, не хватит! — повысила голос мама. — Я хочу, чтобы ты выкинула все глупости из головы, пока не получишь образование.

— Можно подумать, ты думала лишь об учебе в моем возрасте.

Мама прищурилась. Маша давно не видела ее такой злой.

— Ты на что намекаешь? — спросила мама.

— На то, что ты вряд ли просиживала круглые сутки над учебниками. Думаю, ты и на дискотеки ходила, и вообще…

— Никакого «вообще» в моей жизни не было, ясно? — очень тихо и очень зло проговорила мама. — В моей жизни были учеба и работа.

— А я откуда появилась?

— Аист принес, — мама произнесла это уже спокойнее и добавила: — Я боюсь, что ты сломаешь себе жизнь, Машка. Вокруг тебя вертятся эти избалованные мажоры, для которых перешагнуть через кого-то — плевое дело.

— Димка не такой.

— Я знаю. Потому и позволяю тебе с ним общаться.

Маша не стала напоминать маме про запрет, подумав, что, даже если бы мама всерьез не позволила им общаться, она все равно не бросила бы Волкова. И Крестовского не бросила бы, если бы тому понадобилась помощь…

На кухне появился папа в пижамных штанах и с полотенцем на шее.

— Что за шум, а драки нету?

— Чай будешь? — спросила мама.

— С удовольствием, душа моя, — расплылся в улыбке папа, и Маша почувствовала себя лишней.

В своей комнате она включила музыку погромче, думая о том, что, вероятно, сильно мешает личной жизни своих родителей. У них ведь не дворец, как у Волкова, где можно целыми днями не встречаться, живя под одной крышей, и не отдельное жилье, как в случае с Крестовскими.

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Маша взяла телефон и долго смотрела на экран, собираясь с духом. Наконец отбила Димке:

«Я в курсе фоток. Позвони мне».

Тринадцать минут она пыталась читать, то и дело поглядывая на галочки под сообщением. Димка его так и не прочел. Тогда Маша открыла чат с Крестовским. Перечитала их шутливую переписку, но так и не решилась ничего написать. Перед сном она загадала, чтобы за выходные все как-нибудь разрешилось.

В субботу с утра снова был переполох. Папа улетал на трехдневные гастроли. Они с мамой вновь ругались, и в этот раз притаившаяся на кухне Маша думала о том, что ругаться родители стали чаще…

После отъезда папы мама была хмурой и раздраженной. Ее ученик отменил занятие, а это означало, что она может провести утро дома. Однако маму это, похоже, не радовало.

— Зато отдохнешь, — попыталась разрядить обстановку Маша.

— Отдохнуть?! — взвилась вдруг мама. — Я-то отдохну, Машка, а квартиру мы чем оплачивать будем? Хватит с нас того, что папа у нас в свободное от концертов и репетиций время отдыхает.

Мама с такой силой бросила чайную ложку в раковину, что вода, которой папа залил после завтрака посуду, выплеснулась на пол.

Маша молча взяла тряпку и вытерла пол. Вновь поднимать тему развода она не решилась.

— Знаешь, Маш, — вдруг подала голос мама, — если ты все же соберешься делать глупости, то делай их с Волковым, который хотя бы понимает, что такое семья, и ценит ее. К тому же в нем угадываются мозги.

С этими словами мама ушла в зал и закрыла за собой дверь. Маша же принялась мыть посуду, пытаясь уложить в голове мамины слова. Она что, всерьез предложила Маше броситься на шею Волкову, потому что он ценит семью и в нем угадываются мозги? А любовь?.. Маша попыталась всерьез обдумать эту мысль. Вот приходит она к Димке и говорит… Черт, а что она должна будет сказать ему, чтобы обозначить серьезность своих намерений?

— А не пора ли нам перевести наши отношения… — Маша нервно прыснула, когда поняла, что цитирует какой-то тупой фильм.

Нет, она была не такой уж наивной. Но одно дело — не удивляться тому, что для Шиловой ничего не значит количество парней, побывавших в ее постели, а другое — думать в таком ключе о себе. Маша вообще не понимала, как на это можно пойти не по любви, а расчетливо, чтобы потом на тебе женились. И, кстати, женятся ли парни вообще сейчас после такого? На дворе же не девятнадцатый век. Это в мамину молодость, может, достаточно было охмурить богатенького дурачка — и жизнь обеспечена… Маша вздохнула, поняв, что ей физически противно думать о подобных планах, особенно в отношении Димки.

Вымыв посуду, Маша закрылась в своей комнате и начала готовиться к очередному семинару по макроэкономике. Но руки сами собой все время тянулись к телефону, и в итоге она по кругу то проверяла чат с Димкой, где сообщения по-прежнему висели непрочитанными, то открывала страничку Крестовского. Это жутко бесило, но Маша ничего не могла с собой поделать. Поняв, что не в силах прекратить эти бессмысленные действия, она решила погулять в парке, чтобы проветриться и заодно подумать, как пройти квест под названием «Волков»: поговорить с человеком, который не желает с тобой разговаривать. В последний раз взглянув на непрочитанные сообщения, Маша спрятала телефон в ящик стола, загадав, что, если к ее возвращению Волков так и не очнется, она ему позвонит и настучит по его тупой башке. И ей было пофиг, угадываются в этой башке мозги или нет.

— Мам, я в магазин и погуляю, — крикнула Маша, остановившись у двери в зал.

Дверь тут же открылась, и мама уточнила:

— С кем?

Маша подавила желание огрызнуться. Тотальный контроль с недавних пор начал раздражать, но сейчас мама была и так на взводе, поэтому Маша улыбнулась и честно ответила:

— Одна.

Мама, кажется, не поверила, но добавить Маше было нечего.

Она бродила по небольшому парку недалеко от дома, смотрела на мамочек с колясками и пыталась понять, когда же между нею и мамой возникла такая пропасть. Мама всегда была для нее примером, и Маше жутко хотелось быть на нее похожей. Зеркало довольно давно убедило Машу в том, что в отношении внешности эта цель недостижима, так что оставалось только стать похожей на маму в жизни. Именно поэтому Маша так рвалась в этот универ. Ее всегда завораживала мысль о том, что мама, будучи выпускницей сельской школы, сумела поступить на бюджет, окончить универ и при этом не выскочить замуж ни за одного из учившихся там богатеньких мальчиков. То, что она выбрала папу, возводило в Машиных глазах отношения родителей на пьедестал истинной любви. Ведь, чтобы жить с папой, нужно было очень сильно его любить, со всей его преданностью оркестру, с постоянными гастролями, с неумением приготовить себе еду и нежеланием вникать в их материальные проблемы. Маше порой было очень жалко маму, которая без единого упрека тащила на себе семью, зарабатывая деньги почти без выходных. Поначалу Маша хотела найти подработку после школы, но мама твердо сказала, что если уж Маша сумела поступить на бюджет, то основной ее помощью семье будет это место не потерять. Маша согласилась и налегла на учебу. В своих мечтах она видела себя успешной и обеспеченной, добившейся всего самостоятельно. Чтобы мама тоже могла ею гордиться. А сегодня мама вдруг обесценила все это предложением «делать глупости» с Димкой. Маша понимала, что, скорее всего, это было сказано на волне ссоры с отцом и очередного финансового напряга, и все же не могла отбросить мысль, что, если мама затронула эту тему, значит, такая идея бродила в ее голове.

Минут через пятнадцать Маша поняла, что ее план — привести мысли в порядок — не имеет успеха. В душе поднималась обида на маму. И если раньше Маша непременно вернулась бы домой, чтобы поговорить с мамой, посидеть с ней в обнимку, может быть, даже вместе поплакать, то сейчас она направилась к дому только для того, чтобы взять мобильный и позвонить наконец Волкову. Очень хотелось услышать его голос и удостовериться, что у них все хорошо. Так же, как было до ситуации с Крестовским.