Выступая на пресс-конференции на следующий день после Дуглас-Хьюма, представитель госдепартамента США Р. Макклоски полностью поддержал «новый план», который обеспечивает интересы не только Англии, но и США в этом районе. Макклоски, скороговоркой обмолвившись о том, будто США не имеют никакого намерения заменить военное присутствие Англии, снова подчеркнул, что в этом районе не должен образоваться вакуум, и США будут действовать сообща с Англией для поддержания ее военного присутствия. Макклоски ясно дал понять, что США рассматривают этот план прежде всего под углом укрепления военного присутствия в районе Персидского залива, а не обещаемого тем же Дуглас-Хьюмом ухода Англии из этого района. Соединенные Штаты, по словам Макклоски, тоже «намерены играть там определенную роль» для сохранения своего не только экономического, но и военного присутствия.

Английский план «ухода» из зоны Персидского залива наглядно иллюстрировал методы, к которым прибегает современный неоколониализм: тут и «договоры» с местными правителями-феодалами, и «бескорыстная помощь» в создании местной армии, и продиктованная «заботой о сохранении стабильности» готовность Англии выделить для обучения этой армии свой военный персонал, и сохранение за собой военных аэродромов, которыми могли бы беспрепятственно пользоваться боевые самолеты королевских ВВС во время учений и «режимных» полетов над территорией арабских эмиратов, периодические заходы в Персидский залив военных английских кораблей и т.д.

Подобно тому как перед провозглашением в начале 1968 года вывода военных контингентов из зоны Персидского залива Англия фактически произвела передислокацию своих войск в этот район из Адена, так и на завершающем этапе своего плана Лондон помимо Вашингтона принял собственные меры к «заполнению вакуума».

Лондон и Вашингтон впоследствии сделали все возможное, чтобы сохранить косвенное и прямое военное присутствие в зоне Персидского залива даже после того, как вместо бывших английских протекторатов там в конце 1971 года появились новые независимые арабские государства — Бахрейн, Катар и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ).

Решение о выводе английских войск из Персидского залива в момент подъема национально-освободительной борьбы в этом районе на первый взгляд могло показаться нелогичным и даже парадоксальным. Но дело было в том, что «новый» курс лондонской политики вовсе не предусматривал ухода Англии из района Персидского залива. Речь шла лишь о некотором изменении форм военного присутствия Англии и постепенной замене его военным присутствием США, о перемещении его центра тяжести с берегов Персидского залива на берега Оманского залива, в соседние районы Омана, тем более, что именно там к тому времени возникли наиболее опасные очаги национально-освободительной борьбы, угрожающие колониально-феодальному господству в этом районе в целом.

Призывая консерваторов проводить более гибкую политику в районе Персидского залива, английский еженедельник «Трибюн» рекомендовал им «действовать в стиле Никсона», как предусматривала его «гуамская доктрина», то есть полагаться в основном на местные силы при проведении полицейско-карательных операций против повстанцев.

В условиях расширения повстанческой борьбы в Омане и патриотических выступлений в других княжествах нельзя было рассчитывать лишь на имевшиеся контингенты английских войск Дальнейшее же наращивание английских вооруженных сил в эмиратах могло бы стать, по, признанию самих лондонских политиков, лишь «раздражающим фактором» и еще более усилить размах антиимпериалистического и антифеодального движения в этом районе. Именно поэтому новый султан Омана и правящие шейхи княжеств с готовностью стали осуществлять рекомендации британских военных советников — создавать свои «национальные силы» для борьбы с «подрывными элементами».

После провозглашения Объединенных Арабских Эмиратов одним из первых декретов, утвержденных Верховным советом правителей княжеств, был закон о создании вооруженных сил ОАЭ на базе мобильных частей бывших скаутов Договорного Омана», насчитывающих около 2 тысяч наемников под командой 30 английских офицеров, «прикомандированных» или служащих «по контракту»[212].

Сформированные федеральные вооруженные силы вместе с «национальными» частными силами, созданными почти в каждом княжестве, перекрыли с лихвой контингент английских вооруженных сил в районе Персидского залива.

После провозглашения независимости Бахрейна, Катара и создания ОАЭ почти все регулярные английские войска, в том числе личный состав двух авиационных крыльев, были переброшены на берег Оманского залива и остров Масира, а не возвращены на Британские острова. Что же касается английских ВМС в Персидском заливе, включавших 3 эсминца и 6 минных тральщиков, то они практически продолжали нести патрульную службу в этом районе[213].

Таким образом, мероприятия консерваторов по «уходу» из района Персидского залива свелись к передислокации английских войск из арабских княжеств, провозгласивших независимость, в султанат Оман. Одновременно с передачей так называемых колониальных войск в распоряжение местных правителей проходило укрепление «национальных» контингентов войск. На Бахрейне была создана армия, численность которой вместе с национальной гвардией и силами безопасности к 1972 году была доведена до 7 тысяч человек. В Катаре на базе переданного ему одного батальона колониальных войск были созданы вооруженные силы численностью до 2 тысяч человек.

На развитие «национальных» сил Абу-Даби, Бахрейн и Катар ассигновали большие суммы для закупки новой современной военной техники.

Значительно были укреплены и местные силы султана Омана. По оценке английской «Дейли телеграф», они насчитывали в 1971 году около 7 тысяч человек, в 1972 году превышали уже 10 тысяч человек и включали в себя около десятка самолетов и несколько сторожевых катеров. Если к началу 1971 года в армии султана по специальным контрактам находилось около 80 английских офицеров, то в 1972 году их насчитывалось уже около 200. «Этой армией, возглавляемой английским бригадным генералом Джоном Грэхемом,— хвастала газета,— командуют исключительно англичане, англичане же руководят военно-воздушными силами и недавно созданным военно-морским флотом Омана...»[214].

Английская печать в то время не случайно высказывала сомнения в целесообразности использования арабских офицеров и солдат в этих войсках, объясняя, что они «политически ненадежны», так как «в их ряды могут проникнуть последователи Насера, баасисты или коммунисты»[215].

Британские офицеры были поставлены на командные посты во всех звеньях вооруженных сил княжеств Персидского залива и Омана. Мобильные ударные силы в Рас-эль-Хайме возглавлял английский майор Дэвид Нил. Колониальные войска «скаутов», укомплектованные в основном из иранцев, пакистанцев и белуджей, находились под командованием английского полковника Патрика Ивса. Во главе вооруженных сил Абу-Даби стоял английский полковник Вильсон.

Бывшие английские генералы и офицеры находились в роли политических агентов, личных советников, президентов смешанных компаний и даже телохранителей у эмиров и султанов. Фельдмаршал в отставке, бывший начальник английского генерального штаба Д. Темплер занял, например, пост председателя правления «Бритиш металл корпорейшн», участвующей в консорциуме по строительству алюминиевого комплекса на Бахрейне. У султана Омана Кабуса военным министром стал английский полковник Олдман.

Таким образом, английские колонизаторы с помощью преданных им шейхов и султанов заранее позаботились о заполнении мифического «вакуума» в районе Персидского залива своими военными советниками, генералами и офицерами, которые, находясь на содержании местных правителей, могли бы исправно служить и британской короне и нефтяным компаниям.