Весь последующий ход событий на Ближнем Востоке свидетельствует о том, что Советский Союз постоянно поддерживал справедливую борьбу арабских народов против империализма и сионизма, а США были не только опорой этих сил, но и сами вскоре выступили в роли агрессоров и интервентов.

Один из творцов империалистической политики того периода Селвин Ллойд вынужден прямо признать; «Не может быть двух мнений — ясно для всех, что мы потерпели дипломатическое и политическое поражение» О других проявлениях суэцкого фиаско он предпочел умолчать, отнеся к «активу» суэцкого кризиса лишь появление «доктрины Эйзенхауэра», приведшей к ослаблению позиции Англии на Ближнем Востоке. Однако и этот «актив» оказался весьма сомнительным, ибо заполнение «вакуума силы», по признанию С. Ллойда, не уменьшило напряженность, а увеличило ее[46]. К такому же выводу пришел двадцать лет спустя и французский коллега С Ллойда — Кристиан Пино, признавший, что «Суэц был ошибкой» и Англии, и Франции[47].

...Едва корабли с английскими и французскими солдатами скрылись за горизонтом, как полуразрушенный и казавшийся почти вымершим Порт-Саид ожил. Толпы людей, ликующих, смеющихся и плачущих от радости, заполнили улицы, переулки и площади города. Людские потоки стекались на набережной и устремлялись к памятнику Лессепсу.

Долгие годы памятник французскому дельцу воспринимался каждым египтянином как символ колониального господства. И вот теперь, когда интервенты, причинившие столько горя и страданий, покинули египетскую землю, всем не терпелось быстрее низвергнуть эту статую.

Взоры всех были обращены на молодого солдата, забравшегося на плечи своего товарища, чтобы просверлить дырку в каменном изваянии, олицетворявшем тяжелое прошлое. Сделав в верхней части памятника небольшое углубление и заложив туда взрывчатку, солдат спрыгнул на землю. Дрожащими от волнения руками он зажег фитиль и присоединился к толпе. Раздался взрыв. Дрогнула земля. Но люди, привыкшие за дни оккупации к разрывам бомб и снарядов, не шелохнулись. Как только дым рассеялся, толпа разочарованно загудела. Памятник продолжал стоять на прежнем месте только без бронзовой головы. Каменная часть памятника будто вросла в землю, глубоко пустив корни. Люди ближе придвинулись к каменной глыбе. Казалось, каждый готов был ногтями вырвать из земли это изваяние, символизирующее ненавистный колониализм, пустивший глубокие корни в стране[48]...

Сразу же вслед за второй, еще более позорной эвакуацией войск колонизаторов из зоны Суэцкого канала правительство Насера продолжило наступление на иностранный капитал. Уже в январе 1957 года был принят закон о «египтизации», который лишал иностранных граждан права собственности на большую группу экономических предприятий. В первую очередь были национализированы англо-французские банки, которые, имея капитал в 5,6 миллиона фунтов стерлингов, по сути, контролировали средства вкладчиков на сумму более 280 миллионов фунтов стерлингов. Кроме банков были ликвидированы 64 английские, французские и австралийские страховые компании с общим капиталом 17,1 миллиона египетских фунтов и многочисленные иностранные торговые фирмы и компании[49]. Двери египетской экономики оказались захлопнутыми перед тысячами иностранных капиталистов, дельцов и спекулянтов, которые десятилетиями грабили Египет. В результате около 2,5 тысячи английских и 3,5 тысячи французских граждан, имущество которых попало под секвестр, вынуждены были покинуть страну [50].

Впоследствии были национализированы также бельгийские и итальянские компании. Для управления созданными на их месте государственными и полугосударственными предприятиями в январе 1957 года была создана государственная экономическая организация.

Политика последовательного вытеснения иностранного капитала привела к ослаблению, а затем и к значительному подрыву его позиций в экономике Египта. Это было следствием не только вооруженной агрессии империалистов, но и экономической блокады, которую империалисты фактически объявили Египту после национализации компании Суэцкого канала. Как в срыве «тройственной» агрессии, так и в прорыве этой блокады большую роль сыграла позиция Советского Союза, который в трудный час оказал египетскому народу бескорыстную дружескую помощь и поддержку, в то время как США и другие западные страны стремились поставить Египет на колени.

Если ослабление позиций старых колонизаторов на Арабском Востоке после провала «тройственной» агрессии вполне устраивало американских неоколонизаторов, стремившихся занять там место Англии и Франции, то нарастающий подъем национально- освободительного движения, поднявшийся авторитет Советского Союза и расширение арабо-советского сотрудничества не могли не внушать за океаном серьезного беспокойства. Вашингтон решил действовать немедля.

Не успели еще отошедшие от египетских берегов последние транспортные суда с войсками интервентов вернуться в Англию и Францию, как 5 января 1957 года президент США провозгласил так называемую «доктрину Эйзенхауэра». В специальном послании о политике на Ближнем и Среднем Востоке президент потребовал права использования в этом районе американских вооруженных сил, а также выделения на реализацию «программы военной помощи и сотрудничества» суммы в размере 200 миллионов долларов. Эта доктрина не случайно получила название «доктрины заполнения силового вакуума». Она должна была служить инструментом практического осуществления выдвинутой Даллесом «теории заполнения вакуума».

Неоколонизаторская сущность этой «теории» заключалась в фальшивом тезисе, будто освобождающиеся народы, в частности арабы, не в состоянии сами распоряжаться своими судьбами, строить свою государственность и экономику, наладить отношения между собой и поэтому нуждаются, дескать, в «помощи» извне, без которой якобы могут возникнуть «беспорядки», «дезорганизация» и т. п. Пропаганда «теории заполнения вакуума» была призвана замаскировать американскую экспансию на Ближнем Востоке, а также в других регионах Африки и Азии.

В принятой 30 января 1957 года конгрессом США программе для Ближнего Востока («доктрине Эйзенхауэра») говорилось: «Соединенные Штаты готовы использовать вооруженные силы для оказания помощи любой нации или группе таких наций, обращающихся с просьбой о помощи против вооруженной агрессии, совершенной любой страной, контролируемой международным коммунизмом.» [51]. Тем самым была сделана попытка в рамках «стратегии массированного возмездия» односторонним актом конгресса США узаконить вооруженную интервенцию в качестве инструмента политики, в нарушение элементарных принципов международного права и Устава ООН.

«Доктрина Эйзенхауэра» переносила на Ближний Восток методы, применявшиеся уже американским империализмом в «банановых республиках» Латинской Америки, в том числе организацию заговоров, переворотов для установления реакционных режимов и т. п. В этом политическом курсе сочетался традиционный колониализм, делающий ставку на силу оружия, с элементами неоколониализма, в большей мере использующего местную реакцию — феодальные круги и компрадорскую буржуазию. Учитывая в определенной Степени уроки Суэца, «доктрина Эйзенхауэра» предусматривала несравненно большее, чем прежде, использование арабских реакционных сил, различных по своей социальной структуре, но объединяемых общей ненавистью к социальным преобразованиям.

Творцы «доктрины Эйзенхауэра» использовали то обстоятельство, что последствия «тройственной» агрессии были ликвидированы не до конца, а ближневосточный кризис в целом не был урегулирован Именно поэтому американская дипломатия и в ООН и непосредственно на Ближнем Востоке способствовала затяжке вывода израильских войск из сектора Газа, оказывая тем самым давление на Египет и другие арабские страны Правящие круги США рассчитывали, что это даст им определенные политические преимущества.