— Уа, — зевая, потягиваясь ладонями кверху, спящая на ходу Дианка брякнулась за стол. Как говорится: вспомнишь солнце — вот и лучик. — Сколько сейчас времени?

— Двенадцатый час пошёл, — отвечаю ей, ставя перед ее сонной моськой тарелку с блинчиками. — Все остальное в холодиильнике.

И возвращаюсь к плите. Последний блинчик выдается на удивлении тоненьким и воздушным, румяным. Аккуратненько сместив его на гору таких же ажурных блинчиков, выключила конфорку. Быстро управилась, если не считать во внимание то, что до этого сидела в пустой комнате, разглядывая фонарный столб на улице.

— Кстати, где мой телефон? — приплыли, лучшая подруга позабыла о своем смартфоне, что находился у нее в сумочке.

Уйдя на поиски в нашу с ней комнату, минуток через две возвращается со своим аппаратом связи. Никуда без него не идет. Даже в туалет, мало ли произойдут в общественном месте новости, достойные звания «Лучший журналист месяца», надо будет все заснять и расписать до мельчайших потробностях.

— Ту-ту-ту, — напеваю незамысловатую песенку, включая кухонный телевизор. Сделав звук побольше, чтоб было слышно те же самые новости от знаменитых звезд, поспешила за стол.

— Уважаемая Диана… ты-ты-ты, — хорошо вчитывается в текст на экране смартфона, — примите, пожалуйста… Цветы?

Рывком соскочив со стула, подойдя к окну, подруга внимательно разглядывала то, что невидимо для моих глаз. Ее эмоции менялись каждый миг: вот она хмурится, тяжело дыша, вот она удивленно машет ресницами.

— Варь, — зовут меня, — ты можешь спуститься за меня во-о-он к той машине и забрать у симпотичного паренька подарок?

Подхожу к окну, стараюсь увидеть того самого мальченка у незнакомой мне машины. Ах, вон он стоит, прямо на выезде из нашей улицы. Что-то мне подсказывает идти просто так туда не следует, захвачу собой кухонный молоток отбивания. Мало-ли накинется со смаченной в хлороформе тряпкой, будет хороший шанс отбиться сломав несколько пальцев.

— И от кого это может быть? — иду в коридор.

— Пока не увижу записку — не узнаю. — рычит она, тыкая по телефону. — К тому же номер, с которого отправили это сообщение неизвестен.

Только вчера плакала гремучими слезами, а сейчас ведет себя как ни в чем не бывало. Дуреха, мало ей вчера было, хочет сейчас испытать не словимый оргазм от «поклонников».

Иду на улицу. Вдыхая свежий аромат весеннего денька, ощущая теплые лучи на макушке, прожигающий с пятого этажа взор Дианкиных глаз, спокойным размеренным шагом добралась до ребенка. Подросток, ему от силы семнадцать-восемнадцать исполнилось, — стараяс не так уж сильно дрожать от прохладного ветерка, завидев меня, поинтересовался:

— Вы Диана Савельева? — смотрит на прикрепленную к планшету бумажке, выискивая нужный заказ.

— Я ее подруга, — спокойно отвечаю, — закидывая за ухо выпавшие пряди волос.

Понимающе кивнув, мальчишка поспешил к машине. Среднего размера автомобиль неприятно скрипел под щелчок открывающегося копота. Мне не дано увидеть все спрятанное за стенками железа на колесах, но вот сладкий аромат… Чувствую себя феей цветов, слышу каждый аромат, что исходил от запрятанных букетов.

— Держите. — вытащив среднюю по размерам корзинку разноцветных гербер, мальчишка не собирался уезжать. Он поинтересовался о моём имени и фамилии. — От этого человека есть ещё один заказ на этот адрес, но уже к Ильиной Варваре.

— Это… я. — отвечаю с запинкой, насторожившись от вышеупомянутых фраз. Стало как-то не по себе после такого, честно. — Простите, а вы не можете мне сказать, кто этот ваш заказчик?

— Извините, — мне мельком улыбаются, прячась за машиной. — Но я всего лишь курьер, моя работа отвезти заказы и все.

— Ясно, — отвечаю самой себе, прикусывая нижнюю губу.

Секунд десять стою на своём месте, смотрю на проскальзывающие в круглой коробочке бело-желтые нарциссы. Из моих уст вылетает смешок, да, кому-то дарят ослепительные букет из ста одних роз, кому-то большие плюшевые мишки, даже огромную коробку с косметикой и конфетами дарят.

А мне… букет нарциссов. Неужели я действительно высокомерная особа, которой нужно показать с другой стороны?

Отблагодарив мальчика за букеты, стыдясь своих обиженных мыслей, вернулась домой. Артём уже не спал, сидя за столом, кушая блинчики со сметаной, лицезрел что-то в своём телефоне. Фильм смотрит или сериала, может интересные гайды на его компьютерную игру.

Тихо, пока он не видит, спешу в гостиную к подоконнику. Расставив там цветы, налюбовавшись ними при свете дня, обернулась на звуки топающих пяток Дианки. Увидев подаренные букеты, её тут же не стошнило. Да, это не розы твоих бывших кавалеров, не дорогущие украшения или платья, что безжалостным способом избавляешься от них после расставаний.

— Быстро находим записку и выкидываем их к праотцам. — жёстко осведомляет она, начиная обыскивать то корзинку гербер, то нарциссов.

Маленькие открытки с красивым подчерком нашлись глубоко в цветах. Пришлось повозиться дабы не испортить прекрасное грубой силой. Боясь увидеть страшную надпись «Я слежу за тобой», отдала свою в руки подруги. Что-то трудно дышать становится, хочется прилечь и закрыть на минуту потяжелевшие глаза.

Тот, кто отправил нам эти букеты хорошо знал нас. Наши имена, фамилии, адрес проживания и сменившийся за этот длинный срок номер телефона Дианы. К тому же она не один раз меняла сим-карту, минимум три-четыре раза, избавляясь от приставучих поклонников. Да и я два раза меняла, боясь быть вычисленной хакерами.

Бурная молодость, боялась всего и вся, придумывая в своей беременной голове различные глупые страхи. Спасибо бабушка помогала в такие моменты, давая дельные секреты и настоящую поддержку.

— Что там? — интересуюсь, поджимая к сердцу ладони. Становится очень страшно.

— В цветных ромашках была надпись: «Был рад повидать подругу», а в нарциссах: «Я скучал»… Не понял, кто скучал?

Сама не знаю, мысленно произношу, чувствуя нарастающий комок тошноты. Стало неимоверно трудно дышать, сердце бьёт немыслимо сильно для организма. Стоит подняться на этаж выше к соседке, у той есть аппарат от давления, может померит за ту же шоколадку для маленького внука.

— Так я не поняла, кто скучал то?!

— Мам, я гулять! — хлопок входной двери и подростка след остыл.

— Удачи… — произношу прояснившейся пустоте, чувствуя подавленное состояние.

Пока Дианка сидела в гостиной за просмотром турецких сериалов, я, бросив попытку не вторгаться в чужую обитель, перерыла комнату влажной тряпкой и пылесосом. Расставленные по хотению вещи остались на своих местах, мне было стыдно их брать и перекладывать туда, куда хотелось переложить изначально.

Такая мелочь могла разразить целый скандал между мной и сыном, который мог ранить всего на просто подростковыми высказываниями, в форме: «Не суйся туда, куда не просят!» либо: «Не смей трогать мои вещи!». Я это проходила со своими родителями, когда те могли без разрешения перерыть мои вещи и найти в них то, что могло показаться верхом моего скверного поведения.

Ах, до сих пор помню те неприятные моменты: мама сидит за столом, я напротив, отец, решающий меня за найденные шпаргалки, тройку по русскому языку или замечание в дневнике от классного руководителя за обычный смешок на уроке. За такие косяки следовали серьёзные наказания: сидеть часами и решать все задания школьного учебника — не важно какого предмета, — лишение карманных денег…

Слава богу, когда у меня наступали каникулы, я могла поехать к бабушке и делать все, что хочется юному ребёнку. Даже гулять допоздна.

— Так, — оглядываю комнату по углам, — вроде бы чистенько.

Ухожу с тяжёлым грузом на сердце, боясь быть отруганной собственным сыном за уборку. Сам он этого делать не хочет, а жить словно поросёнок никому не по душе. Хотя бы полы чистые и полки с компьютерным столом, остальное сам сделать — не пять лет.

— Вот козёл, — иду в сторону всхлипов, — бросил беременную, уйдя к любовнице.