— Этот старик уже достаточно пожил. — со смехом махнул рукой Марий. — Я уже и не надеялся, что вновь смогу ступить на берега Нордикта, и надеюсь умереть здесь, на землях моих предков, в компании друзей.

— Я сделаю все, чтобы отсрочить этот момент. — заверил Артемир, положив ладонь на субтильное плечо Мария.

— Я же прибыл не с пустыми руками! — спохватился Марий. — Твое прибытие тогда послужило сильным толчком в моем вдохновении, и я сделал еще несколько открытий, которые уж точно помогут тебе!

— Правда? — воссиял Артемир, для которого любая хорошая новость была сродни светочу в непроглядной пещере.

— О да, я исключительно в этом уверен! — напомнив о своей деловитости исследователя, Марий с важностью ткнул указательным пальцем в небо. — Я расскажу про них вечером, тебе все равно придется принимать других гостей, которых я, гонимый нетерпением встречи с тобой, обогнал.

— Других? Что?.. — недоумевал Артемир.

Не успел он предположить, о ком говорил Марий, как в расположение зимнего лагеря въехал посыльный, доложил дозорному и направился со словом к приору, как обычно.

— Приор, под твою команду прибыли новые воины с земель Равении!

— Новые? — нахмурился Артемир, отпуская посыльного на отдых. — Хоть кто-то остался для земледелия и оберега домашних очагов? Если нас постигнет новая неудача, некому будет восстанавливать наш народ…

— И не придется. — грубовато влез в устные размышления Артемира Датокил, привлеченный из штабной хижинки прибытием посыльного с новостями. — Если нас постигнет неудача, наш народ будет истреблен моментально.

— Что ж, я до последнего буду рассчитывать на милосердие саргов к побежденным… — вздохнул Артемир.

— Ты его не дождешься. — отрезал Датокил. — Исхилий принес вести из стана врага: Король Саргии и Протектор Нордиктовской Лиги, Аврорум Латник XIII умер, его власть узурпировал Альзорий, его сын.

— Я не ведаю даже, повод ли это для радости, или же для печали?.. — не зная, как реагировать на неожиданную новость, пробормотал Артемир.

— Ничего благого нет в этом. — уверенность Датокила в своих словах удручила Артемира. — Этот Альзорий… — Датокил остановился и подавленно покачал головой. — Он жесток и беспощаден к врагам своей родины. Он — верный сын Саргии, ради своей страны совершит любое преступление.

— Есть ли надежда на то, что новый король изменится, взвалив на себя такую ответственность?.. — с отчаянной верой вопросил Артемир.

Датокил лишь скептически ухмыльнулся в ответ.

— Мы не можем знать этого наверняка… — неуверенно промямлил Артемир, прекрасно чувствуя правоту Датокила.

— Ты сам чувствуешь, как оно будет. — улыбнулся проницательный Датокил. — Так что нам теперь противостоит юнец, ведомый дюжей жаждой крови своих врагов… На одно надеюсь я…

— На что же? — нахмурился Артемир, расстроенный выкладками товарища.

— Что Альзорий этот, яростно махая мечом, помимо нас заденет и своих союзников. — хитро сузив глаза, Датокил перешел на зловещий шепот. — И таких Златных Коммун, идущих к нам в объятия, ведомых страхом и подспудной жадностью, будет много.

— Твои злые слова вселяют в меня надежду. — усмехнулся Артемир.

— Надежду?.. — отстраненно переспросил Датокил. — Что ж, пусть эта надежда передастся нашим воинам, которых теперь будет больше. — заканчивая говорить, Датокил с улыбкой посмотрел за плечо Артемиру, в сторону ворот в зимний лагерь.

А в ворота уже входили первые отряды новобранцев, да не просто входили, а въезжали верхом. Правда, как отметил обернувшийся после слов Датокила Артемир, новобранцы эти были совсем не новы, а верхом они въезжали на конях и лошадях, полностью соответствующих всадникам, на головах которых то и дело блестела в свете веснеющей Звезды седина.

— Отцы, как же… — схватился сердобольно Артемир, обращаясь к первому в отряде всаднику. — Неужто не осталось никого из мужчин среди мирного равенца?

— Мирный равенец сгинул. — браво отрапортовал пожилой кавалерист, явно стараясь мужаться в своем седле. — Почти вся наша молодежь пошла за тобой, приор, так чем мы хуже?

— Кто же будет хозяйничать дома, да род восстанавливать?.. — не унимался Артемир.

— Да как вернемся с победой, и ка-а-ак начнем восстанавливать! — скабрезно пошутил равенец, повернувшись к своим товарищам за поддержкой, которые в ответ пустили смехотки. — Ты не беспокойся, молодец, за домом и женщины присмотрят, а мужчины тебе шибче нужны, чем миру. — эти слова были произнесены тихо, искренне и серьезно.

— Что ж, добро, отцы… — удовлетворенный успокоительными речами равенца, пробормотал Артемир, возвращаясь к своему мешку с накидками. Но мешок уже кто-то унес…

— Знаешь что? — вернулся к Датокилу Артемир. — Я больше не хочу получать подкреплений из Равении.

В ответ Датокил горестно и с пониманием усмехнулся.

Новые отряды прибывали в расположение войска в течение часа, еще на протяжении нескольких часов подкрепления распределяли по армиям и доснаряжали. Новый удар Артемир получил при наблюдении за распределением: среди новых сил мужской состав сильно был разбавлен женской прелестью. Одну из «разбавительниц» он будто бы даже узнал…

— Алила?! — Артемир чуть не задохнулся от возмущения, стоя среди офицеров своей армии. — Не отворачивайся, я же вижу, что это ты!

Юная девушка, стараясь остаться неузнанной, признала поражение и повернулась пунцовым личиком к приору, который принялся ее распекать:

— Да что ты здесь делаешь?!. Как тебя родители отпустили?!. Ты разве не понимаешь, что можешь умереть?!.

Недовольная такой трепкой, Алила, гордо задрав подбородок нанесла достойный контрудар:

— Мой отец сопутствовал тебе еще с Гунталя и погиб в прошлом бою, как сообщил твоему посыльному его друг и сослуживец. Мать, не выдержав удара этой новости, умерла в скорости. Лишь ты, вернувшийся из мертвых на Гунтале, явился доброй весточкой среди боли и скорби. Я буду мстить саргам за эту скорбь до конца!

Заткнутый Артемир несколько раз открывал и закрывал рот, не зная, что сказать. Наконец, справившись с собой, он в удручении крикнул через весь двор:

— Салатор, возьмешь к себе в застрельщицы одну юную деву, умело обращающуюся с луком, отвечать за нее будешь головой!

Салатор крикнул в знак согласия, а Алила загорелась в сопротивлении:

— Я хочу к ТЕБЕ в службу!

— Мое решение не обсуждается… — угрюмо буркнул Артемир. — Ты будешь служить в равенском войске, но не в моей Армии, это решено.

Не решившись более противиться, Алила громко хмыкнула и, резко развернувшись, направилась в колонну Третьей Армии Салатора.

— Что у тебя с рукой, дитя? — после распределения новобранцев в квартиру к уединившемуся Артемиру зашел Марий и напрямую задал этот вопрос.

— А, заметил таки. — печально улыбнулся Артемир и стянул перчатку со своей отсутствующей кисти.

Заботливо и сердобольно охнув, Марий принялся осматривать культю, а Артемир рассказал историю своего увечья.

— … И если остальные раны остались лишь памятью в голове и призрачными шрамами в теле, то с этим приходится мириться. — завершал рассказ Артемир. — Благо, что с набитой шерстью перчаткой это не так заметно: та же Алила вообще ничего не поняла.

— Алила… Это та бойкая девчушка? — с лукавой улыбкой проворковал Марий. — Всем было заметно, что она к тебе неравнодушна.

— Хах, заметно… — усмехнулся и сокрушенно качнул головой Артемир. — Стоит благодарить ее хотя бы за то, что она не кричит об этом во всеуслышание каждую минуту…

— В такое сложное для твоего народа время это чувство — единственное, что может согреть ее раненую лишениями душу. — строго отчитал приора Марий. — Не лишай ее этого.

— Я не отвечу ей взаимностью, но и отвадить ее раз и навсегда не смогу… — лицо Артемира выразило безысходную скорбь. — Возможно, это куда более жестоко, чем прогнать ее ни с чем обратно в тыл…

Осознав, что эта тема Артемиру не очень приятна для обсуждения, Марий поспешно сменил материю разговора: