Спустя пятнадцать минут равенские бойцы были подняты и экипированы, но обрести абсолютное самообладание удалось не всем: многие с вытаращенными глазами крутили головами, пытаясь понять, что происходит. Перед наспех построенными воинами и стоящими за ними перепуганными заложниками вышли приор с генералами. Слово взял Артемир:

— Мои смелые воины! — вскинул правую руку приор, оставив культю за спиной. — Простите нас за этот внезапный подъем посреди ночи, но сама судьба благоволит нам! — вытянув руку позади себя, указывая на лагерь саргов, Артемир продолжил. — В стане наших врагов паника и разлад — произошло нападение враждебных им и, видимо, союзных нам сил. — по строю равенцев пробежала волна шепотков, а над ухом Артемира пронеслось коригановское «союзных ли?..». — Это наша возможность нанести сокрушительный удар по обескураженному противнику и уничтожить его!

По завершению речи Артемира многие равенцы, уверовавшие в свое чудесное спасение, вскинули оружие в боевом запале.

— Командиры отрядов, стройте людей в боевые колонны, мы идем в бой! — сурово прорычал взъерошенный Салатор, которому привели коня. Весь равенский штаб верхом изготовился командовать(Артемиру предоставили одного из коней, вернувшегося после провала равенской конницы. Седок этого коня был убит).

Неожиданность течения событий вынудила отказаться от планируемой артиллерийской перепалки: неповоротливые батареи выходили бы на боевые позиции слишком долго. Полностью предавшись будоражащей спонтанности, равенцы в скором порядке устремились на саргов, лагерь которых к моменту спуска чернознаменного войска с плато уже полыхал.

— Это еще кто? — крикнул Артемир Датокилу, завидев по приближении к раздираемому противнику, как со стороны севера в границу румяного света пожарища начали влетать всадники в черно-золотых накидках, с дикими криками размахивая мечами.

— Это… это цвета Златной Коммуны… — вместо Датокила ответил Салатор, прискакавший в колонну Первой армии к Артемиру. — Но… они члены Нордиктовской Лиги… Я не понимаю…

— Возможно, не только наш гордый народ остро воспринял лишение суверенитета. — усмехнулся Датокил. — В любом случае, враг нашего врага — друг наш.

— Согласен. — кивнул Артемир, повернулся к посыльному и скомандовал:

— Передай командирам, чтобы в пылу схватки не вступали в бой с угольно-золотыми воинами.

Посыльный приора юркнул в войска с приказом, а те, в свою очередь, вступили авангардом на территорию лагеря. Хрграр, ведущий пехотную гвардию в первых рядах, понесшую меньшие потери в прошлом бою, почти не встречал никакого сопротивления: легионеры, абсолютно не готовые к внезапной атаке с двух сторон, не могли даже собраться в единую силу. Кони тяжелых всадников с испуганным ржанием разбежались, несколько бочек с алым углем взлетели на воздух, забрав с собой нескольких пушкарей и с десяток стрелков, генеральский штаб оказался отрезанным от легионов златнокоммунцами. Едва только саргийская пехота образовала упорядоченный строй и изготовилась дать отпор, безнадежная обреченность остудила их запоздалую решимость — войска Нордиктовской Лиги были окружены, их генерал-легат бежал. И вновь живительно необходимая равенскому Приорату удача повернулась к нему лицом, совсем было забыв о нем ненадолго.

— Быть того не может, мы победили! — донесся расплескивающий эйфорию вопль в рядах равенцев.

— Это еще кто тут победил? — грубый северный выговор с черно-золотой стороны заставил равенских солдат поднять уже опущенное оружие. Две силы напряженно стояли друг против друга, разделенные сложившими оружие саргами, с ненавистью и страхом поглядывающими на своих врагов по обе стороны.

— Спокойно! Спокойно, негодяи! — из рядов златокоммунцев вальяжно выплыл на своем сером коне всадник с темно-русой козлиной бородкой, голосом командира успокаивая своих воинов. Облачен он был в богатый, украшенный золотыми четырехконечными звездами доспех, что только упрочило восприятие его, как лидера войска.

— Привет тебе, доблестный рыцарь! — Артемир без оружия и верхом вышел на нейтральную полосу, дабы поприветствовать своих нежданных помощников и сбросить нарастающее напряжение. — Я искренне рад видеть смелых и отчаянных златокоммунцев в столь нужный час на нашей стороне! Ведь не ошибся я, так размышляя?

— Ах, видимо, ты и есть вождь этого равенского восстания? — быстро окинув взглядом равенцев, небрежно воскликнул рыцарь, чем вызвал тень хмури на лице вежливого Артемира. — Что ж, меня зовут Исхилий, я — сын барона Златной Коммуны и его наследник. — прищурив глаза, остановленные на Артемире, Исхилий спросил. — А тебя как величать?

— Я — Артемир, потомок доблестного и мудрого Артакана, приор великой Равении. — высокомерно ответил в тон Исхилию охладевший Артемир.

— Xах! Ладно же ты сказанул! — внезапно развеселился Исхилий, запрокинув голову назад и качнувшись в седле. — Но к черту эту бестолковую словесную сутолоку. Для нас, воинов, лучшее слово — это веский удар мечом. И вы в своем умении красиво «говорить» меня убедили! Вместо огромного саргийского войска оставили мне несколько потрепанных отрядов…

— За все их армии мы заплатили огромную цену… — пропитанным болью и печалью голосом прошелестел Салатор, армия которого понесла наибольшие потери.

— Так вот, я здесь, дабы помочь вашему… как там… Приорату преодолеть эти трудности. — посерьезнел Исхилий.

— Что ты имеешь ввиду? — заинтересовался Артемир, недоверчиво прищурив глаза. Он уже понял, что ему не нравится этот тип.

— От имени отца я предлагаю вам заключить союзный договор, по которому я передаю почти все наши войска в твое распоряжение, в обмен на независимость и удовлетворение… некоторых наших территориальных претензий к соседним государствам, членам Нордиктовской Лиги… — под конец Исхилий замялся, явно не желая детализировать свое предложение, пока не возникнет острая необходимость.

— А что же мешает тебе прямо сейчас ударить своими превосходящими силами по нам и избавиться от необходимости союзничать, а? — требовательно вопросил Кориган, от вопроса которого Артемиру стало неуютно.

Исхилий поначалу встал в тупик от такой прямоты, но быстро нашелся, неловко засмеявшись:

— Да какая, к псам, разница?! Я уже выступил войною против Лиги, и в любом случае враг королю Авроруму и его отпрыску. А биться на два фронта отец не собирается… — сбросив остатки неловкости после своего ответа, Исхилий возобновил тему с настойчивостью кузнечного молота:

— Так что, вы согласны договариваться?

Глубоко вздохнув, Артемир ответил, всячески стараясь убрать из голоса безысходность:

— Недальновидно мне так скоро принимать такие решения, но войска твои не будут лишними совсем… Показывай свой договор.

Бегло изучив свисток с договором, Артемир выяснил, что барон Златной Коммуны по этому документу отхватывал значительные земли у своих соседей, и, благодаря сведущему Салатору, узнал, что именно в этих провинциях располагаются богатые золотые рудники. Получив эти рудники в свои загребущие руки, барон бы стал практически монополистом Нордикта по добыче золота, так многими богачами любимого. Стоит ли говорить, что оно нужно всем для чеканки монет высоких достоинств… От Равении барон требовал согласия с его внешней политикой, невмешательства в его внутренние дела и скромных налоговых притязаний, в случае победы Артемира и получения господства над всем Виридом. Скрепя сердце, Артемир согласился на эти вседозволенности, ибо войсковая помощь златнокоммунцев была ему нужна, как вода заблудшему путнику в сердце Каматы. Довольный податливостью Артемира, Исхилий спрятал подписанный договор и отправился обратно к отцу, на прощание передав свои войска в подчинение приора и предоставив ему грамоту на свободный проход по землям Златной Коммуны.

— Что ж, мы вышли из поистине гибельной ситуации почти победителями… — на фоне громкого шума радостных равенцев проговорил Артемир в одной из уцелевших палаток саргов, едва только проводив Исхилия. Несмотря на искреннее счастье выживших солдат, он чувствовал мрачную пустоту внутри себя, выеденную недавними событиями и их последствиями. И он даже забыл об утрате кисти руки, иногда просто не замечая сей досадной потери. Быстро и достойно восстановившийся после ранений, перед Исхилием уже предстал гордый и сильный равенский лидер, теперь терзаемый сомнениями о будущем, ранее так ему привычными.