Реплики оставшиеся позади притормозили, явно размышляя их ли это война. Учитывая, что от ССТ остались одни обломки, я бы на их месте тоже подумал бы, стоит ли вмешиваться в этот цирк с быками.

— Валим, — сказал я. — Нужно ухитрится и проскочить между ними…

Хо была в трансе.

— Да что б тебя.

Я вытащил ее с водительского кресла и положил на эспертуа. В этот момент какой-то столб с грохотом пронзил крышу Заразы, и, шелестя молниями, ахнул в пол. Похоже он пробил добрые полметра дорожного полотна. Поездка отменялась.

В этот момент, я забылся. Тоже погрузился в транс, но адреналиновый. Я видел, как этот херов столб дрожит сантиметре от головы Хо. Мы только что чуть не застрелили сами себя, будучи в нескольких секундах от вмешательства судьбы. И теперь эта судьба снова пыталась насрать мне на голову. Ну уж нет.

Я выбрался из люка для курения, словно осатаневшая росомаха, в нору которой только что помочился медведь. Надо мной кто-то был. Кто-то крутой. О, Леди, это ублюдок явно был королевской крови. Его бык, четвертый и самый крупный в отряде, завис там, где раньше был вертолет. Шевалье в голубом табарде, восседал на нем в полном одиночестве. Его окружал прозрачный щит похожий на огромный сувенирный шарик: потряси и начнется буря из петушиных перьев.

Шевалье не собирался лично участвовать в бою. Он просто пригвоздил Заразу к шоссе метким броском, чтобы мы не смылись. Копье выглядело как настоящий реактивный снаряд. От него пахло грозой.

Всадник, тем временем, обратил внимание на мое появление. Его шлем склонился, а рука, держащая мотоциклетный руль на горбу зверя, поплыла в сторону, словно приглашая сесть и расслабиться, пока с меня будут стаскивать краденные латы.

А-ха. Хрен там.

Я вцепился в ручку копья. Она была обита жестким ребристым материалом, хорошо ложилась в руки и не скользила. Вот только это не слишком мне помогало. Копье было волшебной дрянью, зависящей от хозяина, и вытащить ее мог только шевалье… Или промышленный экскаватор c группой парней в оранжевых жилетах. Бедная моя Зараза была словно маслина, вероломно пробитая зубочисткой, а внутри ее лежала беспомощная Хо. Ее либо станут пытать, либо прикончат сразу, в зависимости от стороны, которой мы достанемся.

Как там было в легенде?

Я потянул копье вверх и на себя. Восстановленные мускулы трещали и лопались от напряжения, выдавая паническое «трынь-трынь». Как написано в моей медкарте, Крашелл немного «повысили жесткость мышечных волокон». Слово «немного», к сожалению, первый синоним слова — «недостаточно».

Быки тем временем разносили ГО в пух и прах. Это было настоящее побоище. Пару наездников подстрелили, но те продолжали оставаться в седлах, намертво прикрученные к ним невидимыми саморезами. Шевалье благосклонно следил за их успехами.

Клянусь Леди, да откуда же вы такие взялись?

Я никогда не слышал ни о чем подобном. Лонга могла похвастать большим количеством волков, но, как я уже говорил, в техническом плане могла рассчитывать только на скудные подачки Тенебрии. Как и все остальные. Этих быков создал кто-то очень продвинутый… Если какие-то палочники — тогда они были по меньше мере предателями своего народа.

Бесполезно. Как сказала бы Хо, моих сил не хватало, чтобы добить эту кружку. И тут я услышал ее прекрасный звонкий голосок.

— Тащи!

Я прижался к копью и так рванул, что даже драгоценные железки на мне зарыдали. Электричество, живущее в копье, вгрызлось в меня, я чувствовал боль и покалывания в груди. Руки и ноги свело судорогой, зубы трескались, но я продолжал тащить, а Хо продолжала толкать снизу.

Черт, только бы эта хреновина не повредила кардан!

Копье сдвинулось. Я не верил своим глазам. Еще на сантиметр. Ну же!

Я в несколько рывков выволок его наружу, и поднял над собой как бревно. Красивое бревно. Украшенное алыми молниями и воинскими триплексами. И швырнул его на дорогу. Готов поклясться, я услышал одобрительные возгласы касок, оставшихся в стороне от всей кучи-малы. Шевалье опустил на меня взгляд. Я видел, как он отпрянул назад в седле, а потом бросил своего бугая вниз. Прямо на нас.

— Огонь! — заорал кто-то из «нейтральных» ГО. — Огонь по этой хреновине! Не дать захватить доспех!

Шевалье резко сменил курс. Мне подумалось, что теперь, когда он понял, что не нужно ему было высокомерно игнорировать пару десятков вооруженных касок за спиной, его дворянская сущность просто вскипела. Да как это они смели?! Эта чернь! Смерды! Свиные рыла! Вне всякого сомнения, он испытывал наслаждение, повернувшись к ним спиной. А также легкий мандраж, с рюмочкой адреналина. Ну, теперь когда пули грохотали по его идиотскому новогоднему пузырю адреналин парню был обеспечен.

Впрочем, касок ждал очень неприятный ответ. Зря они обратили на себя внимание, ох, зря. Я немного посочувствовал ребятам. Выбирать между гневом хозяев из ССТ и… тем, что сейчас с ними происходило, было трудновато. Кровища лилась рекой. Не был бы я солдатом, непременно заблевал бы крышу Заразы.

— Держись!

Я тяжело бахнулся вниз, и успел только зацепится за край идеально ровной дыры, оставшейся от копья.

— Держись изо всех сил!

Зараза вдруг взбыкнула и стала быстро набирать скорость. Раздался громкий хлопок, из салона повалил черный дым. Потом что-то шумно заскрежетало, и мы подались в сторону пробитого быком ограждения.

Шевалье успел взглянуть в нашу сторону. Кровь, шипя, испарялась с поверхности пузыря.

Я показал ему воинское приветствие.

— Еще раз, кто ты такой?

— Продавец на своих двоих, госпожа моя.

— У тебя ничего с собой нет, что же ты продаешь?

— Я антистресс на час.

— Это еще что? Бритти, ты про такое слышал?

— Никогда.

— Продаю возможность ударить себя в любую часть тела, госпожа. Вы уже воспользовались моими услугами на сумму в две тысячи номов. Это без учета пробного удара в пах.

— Я его сейчас под линолеум загоню, — сказал Бритти, вмешавшись в допрос. — Я ему нижнюю челюсть с верхней поменяю. Дырку в сердце проверчу. Я волк парень! Понял? А ты насрано! Просто огромная куча на табуретке. Отвечай, кто ты такой. Ты из Компании?

— Я что, на палочника похож?

Якоб лучезарно улыбнулся окровавленными зубами. Он сидел на табуретке, совершенно ничем не скованный, кроме боли. Бежать ему все равно было некуда: Бритти закрывал своей тушей раскрытое окно, девушка, — ее имени он еще не слышал, — стояла в дверном проеме, навалившись плечом на косяк. Руки Якоб держал за головой, но не потому, что ему так сказали. Просто хотелось продемонстрировать свои гладкие подмышки этой прекрасной особе. Лицо особы, жесткое, с глубокими глазными впадинами и маленьким носом, было ослепительно, неправдоподобно белым. Кожа была покрыта татуировками в виде черных кругов размером с монету. Якоб мысленно сравнил их с белыми пятнами на волосах.

Интересный стиль.

На вид красотке было лет восемнадцать, но эти утопающие в сумраке глаза, горящие белым огнем, напоминали взгляд безумной и жестокой старухи.

— Давай я просто сверну ему шею и пойдем уже, — утомленно протянула девушка. — Ну сколько можно? Он обычный шнырь-торпеда, мы таких сегодня уже штук десять завалили. Давай его еще в яму бросим и будем приходить раз в неделю, пока не расколется. Не хочу я с ним цацкаться. Уника уходит!

Цацкаться они и правда не любили. Это можно было понять по тому, что на потолке комнаты, где Насча проводила свои сеансы массажа, сидело жирное пятно темного-красного цвета. Что-то мягкое так влепили в потолок, что с него почти не капало. Судя по запаху дерьма и бойни, это была хозяйка конуры. Но где тогда останки человека, о котором говорил парень из притона?

В окно поддувал сквознячок. Огибая Бритти, он приносил с собой тяжелый запах силы и пота. «Уника уходит», да? Открытое окно… Способен ли древний коротышка пролететь девять этажей и не разбиться?