— Я должен найти свою подругу! — выпалил тот, со злостью вырвав руку из ладони вытянувшегося в струну анрота. — Она сейчас в городе наверху.

Позади послышались торопливые шаги и в коридор выбежала растрёпанная Иниса. Увидев коменданта, она смущённо остановилась и опустила глаза.

— Если ты решил умереть, так возьми хотя бы оружие в руки, — Каллидус явно был не настроен разговаривать, — Елема, связь восстановлена? — поинтересовался он, слегка наклонив голову к микрофону гарнитуры.

— Нет, — узел трясло от взрывов, но она упорно продолжала работу по восстановлению «Огненного Света», вводя новые команды и подключая специальные программы, — они сосредоточили «глушилки» именно с южной стороны, придётся подавать сигнал в обход. Это займёт время.

— Значит, держимся до последнего, — нот взмыл в воздух, потеряв интерес к притихшему Харси, — анимагены «Первородного Огня», слушайте мою команду! — он говорил в общем эфире, так что его голос эхом раздался и по всей крепости и в шлемофонах сражающихся сейчас на стенах и в городе солдат. — Всем отступить к Аваниру и Сольтену и организовать глухую оборону до прибытия подкреплений с юга. Повторяю — всем отступить к крепости! В открытом бою сектанты задавят нас числом. Командирам, организовать слаженное отступление. Сражайтесь за каждого солдата! И главное — не умирать!

— Не умирать! — хором рявкнули анроты, вскинув винтовки.

Харси вновь попытался улизнуть, пользуясь тем, что все отвлеклись на речь коменданта, но на этот раз перед ним предстала Иниса, строго посмотрев сверху вниз на юного беота.

— Идём, — сухо сказала она, жестом указав на створку в лабораторный сектор, — ты всё равно не сможешь помочь своей подруге без оружия. Тем более, что сейчас войска отступают назад.

— Я не оставлю её там, — тот со злостью отвернулся и попытался уйти, но Иниса положила ему руку на плечо, — не сметь мне указывать, что делать!

Глаза нот вспыхнули белым светом, пронзив его разум подавляющей энергетикой. Харси застонал, чувствуя, как ломается воля, а сознание слабеет, не в силах противостоять незримой силе. «Где ты, Харси? — заплаканное лицо Кири появилось перед глазами. Образ рыжей лисички, с которой он всего несколько часов назад ссорился, начал расплываться. — Харси?!» «Я не оставлю тебя!» — вдруг он почувствовал, что его охватывает небывалая доселе злость. Сконцентрировавшись, он сжал мысли в плотную крошечную точку и, протяжно закричав, высвободил скопившуюся энергию. Свет в коридоре погас, равно как и индикаторы турелей рядом. В шлюзе наступила гробовая тишина и все повернули головы в сторону рухнувшего на колени маленького беота, обхватившего виски руками.

— Любопытно, — негромко проговорил Каллидус, с удивлением и даже некоторым ошеломлением глядя на виновника бедствия, — криво, неумело и саморазрушительно, но ты сумел воспроизвести Телепатический Крик. Впрочем, — лампы, замерцав, вновь загорелись ровным светом, а турели снова подняли орудия, — он всё равно слабоват.

— Но сам факт… — Иниса слабо улыбнулась, дотронувшись до лица. Поднявший голову Харси с ужасом увидел, что из её носа течёт тоненькая струйка смоула. — Советник Сантия была права — он действительно сильнее Урси.

— Где, говоришь, твоя подруга, парень? — осведомился один из офицеров «Зелёных Повязок», дав сигнал своему подразделению.

— Без огневой поддержки ты не протянешь там и минуты, — командир противопехотного отряда многозначительно похлопал по вытянутому стволу орудия в руках, — так что, если ты ещё не передумал, мы идём с тобой.

— В городе всё ещё сражаются ударный отряд и группа прикрытия, — Каллидус усмехнулся, — ну что ж, Харси, сын Урси, раз уж ты уже смог привлечь к своей цели собственных последователей, то отправляйся и сделай что должен. Но не забывай мой приказ.

— Не умирать! — воодушевлённо воскликнул юный беот, поднимаясь на ноги. У дороги же строились в колонну солдаты готовые помочь ему. Даже Иниса, кротко улыбнувшись, встала рядом:

— Советник Сантия приказала мне беречь тебя, как зеницу ока, — она ненавязчиво отправила ему сигнал обратной телепатии, соединив их разумы невидимой связью, — поэтому, я отправляюсь с тобой.

***

Из докладов прибывающих с севера командиров и комендантов городов следовало, что сектанты атаковали Орхак сразу с двух направлений. Они точно знали расположение постов дозорных в горах, и разом устранили их, выиграв минуту для основных сил на наступление. Потому тревогу Неолон поднял когда над ним уже зависли турболёты. Однако, отвлёкшись на воздух, «союзники» упустили из виду ползущих по стене и скалам неизвестных доселе тварей. Никто не успел ничего предпринять, как часть защитников оказалась растерзана и сброшена вниз. Несмотря на отчаянное сопротивление, стену пришлось отдать, дабы сохранить хотя бы часть солдат для прикрытия отступления граждан Миола и других малых поселений.

Другой удар пришёлся по самому Сольтену, когда анроты Секты, под командованием некоего анимагена в чёрной шляпе с зелёным пером, захватили блокпосты северной дороги, а турболёты начали обстреливать город. Впрочем, тут успехи налётчиков оказались куда скромнее — оборона крепости быстро уничтожила весь воздушный транспорт, а мобилизованный гарнизон отбросил наступающих сектантов обратно к дороге. Но, несмотря на это, разрушения в городе оказались колоссальны. Практически все дома, так или иначе, пострадали. Была нарушена линия электропередач, хотя станция «Светоч» всё ещё продолжала функционировать, подавая энергию на Аванир и Сольтен. Оказались повреждены водяные насосы и воздушные клапаны пещер с нестабильными элементами и шахты оказались под угрозой взрыва.

Харси с округлившимися от шока глазами смотрел по сторонам, не веря, что эти дымящиеся и обуглившиеся руины ещё утром были домами и улицами. Тихий и молчаливый Сольтен погиб, превратившись в залитую смоулом могилу защитников. Бои ещё шли, и даже единственный оставшийся на ходу танк на антигравитационной подушке отступал по центральной дороге, повернув башню назад.

По неровным обломкам стен пронеслись чёрные шестилапые тени, высматривая уязвимое место в строю идущих «Зелёных Повязок». Где-то внутри домов презрительно смеялись «полтергейсты», отмечая цели для своих собратьев.

— Они используют какую-то пси-защиту, — сообщила Иниса, с тревогой оглядываясь по сторонам, — я не могу определить их месторасположение. Словно… их разум не существует.

— Запусти дрона, — приказал командир «Зелёных Повязок» своему подчинённому, — пусть нанесёт метки на всё что движется.

Из рук анрота взлетел, едва слышно загудев малым двигателем, круглый сферический механизм с единственным красным глазом. Зависнув на высоте, он начал быстро отмечать позиции затаившихся «падальщиков» и прочих мутотов, нанося на мини-карты анротов отметки.

— До дома Старшего Советника Арги ещё пять кварталов, — обнадеживающе сообщил Харси один из сержантов.

— Тем не менее, надо успеть дотемна, — день зимой кончается быстро, и уже сейчас они чувствовали, как слабеет свет, — ускоримся.

Несколько солдат выдвинулись вперёд, осторожно обходя затаившегося за стеной дома «падальщика». Мутот явно рассчитывал напасть на их арьергард, но никак не залп голубых импульсов в голову. С противным треском тело искажённого анимагена упало на обломки крыши и стен, забившись в конвульсиях.

— Наш дом… — выдохнул Харси, увидев, что осталось от их жилища. — И раскраска наверняка пропала…

— Хорошая была раскраска? — осведомилась Иниса, с некоторым равнодушием наблюдая, как солдаты расстреливают очередного затаившегося «падальщика», отрывая импульсами его конечности.

— Бумажная.

— О, раритет. Тогда действительно жаль. Впрочем, возможно она уцелела.

— Наша комната завалена, — он показал пальцем на обрушившуюся крышу, — вряд ли…

Чувство тоски и обиды наполнили его разум. Для него и Хиру этот дом стал чем-то родным, близким, пахнущим клубничным примиром. В нём иногда звучала гитара матери, всегда готовой поделиться с ними хорошим настроением или смешным полуругательным эпитетом относительно чего угодно. Отец учил играть в шахматы, шашки, вейти и даже тавлеи, давно забытую игру древних лимнерийцев. Но тёплые и уютные дни и ночи в кругу семьи, полные беззаботности и незначительных неудач, теперь остались в прошлом. Перед мальчиком сейчас лежали руины его детства, пахнущие лишь гарью и пылью.