— О чём ты говоришь, Боря? — вперёд вышел барон Свинцов, задавая вопрос сыну, который так кстати налакался и принялся откровенничать.

— Я? — молодой барон нахмурил лоб, видимо, стараясь сообразить, что только что натворил.

— Боря, скажи, только честно, когда вы с той охоты трупы домой привезли, прорыв точно был? — спросил я, продолжая его рассматривать.

— Заткнись, — прошипел он.

— Что, не помнишь? Да ты не волнуйся, амнезия — это не смертельно. По себе знаю. — Повернулся к бледной Марии, и в который раз приложился к ручке. — Я вынужден попрощаться. Не могу оставаться больше в этом доме.

— И я вас понимаю, — за неё ответил Соколов, который в этот момент подошёл к племяннице, набрасывая ей на плечи шубку. — Такая гнусность, — он покачал головой. — Я велю собираться. Не позднее утра мы уезжаем. Надеюсь, Лёня не принимал участие в ваших сомнительных развлечениях.

— Машенька, позвольте мне называть вас своей музой, — я решил немного подбодрить Марию.

Девушка слабо улыбнулась и позволила дяде увлечь себя в дом с холода. А было холодно, я уже основательно замёрз, и только обращение к источнику позволило мне согреться, когда я пустил по жилам огонь.

— Да ты, хорёк недоделанный, кот облезлый, — заорал доведенный до бешенства начинающимся остракизмом Свинцов. — Это ты во всём виноват! Ещё и невесту моего друга пытаешься соблазнить, — последние фразы он прошипел, и расслышал их только я, потому что он подошёл ко мне слишком близко.

— Я тебя уничтожу, мразота. Тебя и весь твой клан. С лица земли сотру, а земли присоединю к своим, чтобы само воспоминание о баронах Свинцовых исчезло навсегда, — я не остался в долгу. Спускать оскорбления уж точно не собираюсь. — Дай мне пройти. Не изображай из себя мужчину. Ты же только на то и способен, чтобы руками своих егерей с противниками расправляться. У самого кишка тонка.

— Да я тебя сейчас, — и он меня толкнул в грудь со всей дури, одновременно швыряя в лицо кожаную перчатку. От неожиданности я отступил на пару шагов назад. А когда выпрямился, то спокойно произнёс.

— Да ладно, дуэль?

— Да, здесь и сейчас! — рявкнул Свинцов.

— Без проблем, — я усмехнулся. — Что, условия не обговариваем?

— Евгений Фёдорович, не будьте детьми, что за выходки? — Ко мне шагнул барон Соколов, успевший вернуться во двор.

— Да вы не меня уговаривайте, я-то пока с ума не схожу, — и я повернулся, чтобы подойти уже к поджидавшей меня машине.

— Боря, нет! — Крик Соколова едва не застал меня врасплох.

Я резко развернулся и увидел ощерившегося Свинцова и бегущего к нему Соколова. В моей руке сам собой образовался огненный шар, и я швырнул его в поднимающего руку с пистолетом Борьку. Выстрел раздался в тот самый момент, когда файербол вонзился ему в грудь. Рука дернулась, и пуля ушла в небо, а Свинцов дико заорал, и рухнул на землю. Резко запахло горелой плотью. В наступившей гробовой тишине, послышался чей-то приглушенный вскрик. Зато теперь мне не надо мясо портить, на котором я собирался испытывать этот дар рыси.

В полной тишине раздался рёв мотора и ко мне подъехала машина. Оглядев всех собравшихся гостей мрачным взглядом, я остановил его на бароне Свинцове.

— Я был в своём праве и у меня куча свидетелей имеется. В любом случае, ни я, ни мой дед всего этого просто так не оставим. Вы же знаете, где меня найти. Если вам понадобится сатисфакция, я всегда к вашим услугам. — После этого я сел в машину, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Сдается мне, что эта история только-только начинается.

По дороге домой я то засыпал, то снова просыпался. В мельтешне непонятных образов проступали силуэты моих сегодняшних жертв. Лиц я не видел, как не чувствовал никаких угрызений совести. Не я первый это начал. Я просто писал картины и по бабам шлялся. Но, я художник, мне нужны новые впечатления.

Я могу понять, если бы рысь в свинцовский курятник залезла. Или отару овец постригла. Эта может, и тут они были бы в своём праве, но не на нашей территории! К тому же рысь с котёнком редко будет так рискованно охотиться, только, если совсем голодуха. Ни сама рысь, ни котёнок изможденными не выглядели, значит, еды хватало.

В конце концов, я же не приехал на бал, держа в каждой руке по шашлыку из свинины. И среди нарисованных мною женщин не было ни одной, кто посетил этот проклятый бал. Кроме Маши, но там совсем другая история.

— Приехали, Евгений Фёдорович, — дверь машины открылась, пропуская внутрь морозный ночной холод.

Надо же, я даже не заметил, как мы доехали. Вылез из машины, постоял недолго, вдыхая колючий воздух, и направился к мастерской.

— Ваше сиятельство… — начал было Тихон, но осекся, и не стал останавливать меня, позволяя без объяснений пройти в мастерскую. И я был ему благодарен, потому что сейчас ничего объяснить не смог бы.

Пройдя в комнату-аквариум остановился перед мольбертом, глядя на сидящую в центре круга рысь.

Решительно подойдя к столу отобрал кисти и принялся выдавливать на палитру краски.

Я словно сам очутился на той поляне. И теперь старался передать все оттенки, которые, как оказалось, накрепко врезались в память.

Очнулся я только тогда, когда солнечный луч осветил картину. Рысь в свете пламени казалось одновременно живой и инфернальной. Глядя на неё я прошептал:

— За что?

— Иногда, неприязнь передаётся в поколениях, перерастая в итоге во взаимную ненависть. Мне горько, что так произошло, но, это жизнь. Когда-то давно, император решил, что Рыси будут лучшими защитниками этих земель. Многие приняли такое решение, но кто-то затаил обиду. — Прошелестел голос в голове.

Я помотал головой, какие только глюки не появятся, когда ночь не спишь. Подойдя к окну, открыл одну створу, и сразу же почувствовал, насколько тяжёлый воздух стоит в мастерской. Пропитанный запахом краски и чего-то ещё не менее мерзкого.

— Ну, не удивительно, что художники настолько улетевшие, — пробормотал я. — А ты попробуй вот этим всем подыши весь день, или ночь, тут, как получится.

В стеклянной стене отразилась моя фигура и лицо. Ну, что сказать, костюм в принципе спасти невозможно. Волосы дыбом, но, даже сквозь капли краски видно, что они слегка посветлели, даже, можно сказать, немного порыжели. Лицо в мелкую разноцветную крапинку, на руки лучше пока не смотреть.

— Линяю, — философски пожав плечами, пошёл искать ацетон. — Весна, чтоб её.

Замочив кисти, плеснул вонючую жидкость на тряпицу и принялся протирать руки, разглядывая при этом картину.

— Как ты можешь находиться в таком смраде? — я обернулся к прислонившемуся к косяку деду.

— Привычка. — Я бросил тряпку в ведро. Руки, вроде бы оттерлись, сейчас не мешало бы помыться.

— Ты закончил картину? — граф отлепился от косяка и подошёл к мольберту.

— Как видишь, — я принялся чистить кисти. Руки выполняли работу автоматически, но, чем дольше я вдыхал запах ацетона, тем сильнее понимал, что работа с красками — это не моё. Умею и ладно. В конце концов, я не собираюсь этим на жизнь зарабатывать. Всё-таки карандаш мне ближе, как оказалось.

— Женя, ты спал сегодня ночью? — дед смотрел на картину, не отрываясь.

— Не помню, по-моему, в машине немного подремал. — Честно признался я, бросив очищенную кисть на стол. — Ты знаешь, что произошло?

— Знаю, — дед был сегодня предельно лаконичен. — У тебя не было другого выбора.

— Я знаю, — немного помолчав, добавил. — Я его спровоцировал.

— Да, и на это барон будет давить в предстоящих разбирательствах. Но, даже, если ты Бориса спровоцировал, это не снимает с него ответственности. Он хотел стрелять тебе в спину. И, если бы всё пошло иначе, ты был бы мёртв, а я поднимал бы армию в ружьё, не заботясь о последствиях. — Дед заложил руки за спину.

— Всё так серьёзно? — я почистил последнюю кисть и подошёл к открытому окну, чтобы глотнуть свежего воздуха.

— Серьёзнее некуда. Но на этот раз Свинцовы перешли грань. Я до императора дойду, но их лишат титула и земли отойдут нам. Видит рысь-покровительница, я этого не хотел. Но мне просто не оставляют выбора.