Она глянула на него, будто это могло заставить его передумать.

− Вы хорошо знаете болото? – поинтересовался Таниэль.

− Мы с мужем здесь проповедовали, когда были моложе. Понимаешь, в те времена...

− Понимаю. Я лучше схожу к майору.

Таниэль побежал к голове колонны прежде, чем Дина разразилась одной из своих многословных историй.

Майор Бертро верхом на лошади оказалась там, где дорога выныривала из леса и взбиралась на холм, по которому они поднимались. Ее лицо ничего не выражало, но бегающие глаза выдавали нервозность. Она поглаживала пальцами грубый шрам на шее. Об этом шраме никто не осмеливался говорить.

Родом из Кеза, она появилась на свет в одном из городков в горах так близко к границе, что с тем же успехом могла считаться и адроанкой. Подобно многим солдатам, завербовавшимся на эту войну, она провозгласила себя фатрастанкой.

И как у всех кезанских граждан, примкнувших к восставшим колонистам, у нее на голове была метка смерти. Бертро подняла воротник, чтобы скрыть шрам на шее, и кивком поприветствовала Таниэля:

− Капитан.

− Майор, – отозвался Таниэль.

− Похоже, мы на месте.

Склон под ними постепенно переходил в плотную стену кипарисов. Деревья вырастали из мелководного заболоченного озера, и с вершины холма казалось, что леса простираются в бесконечность. Таниэль сразу понял, почему Тристанская низина считается идеальным местом для партизанских рейдов – она необъятная.

Никто не полезет за ними в это болото.

− За кипарисами на многие мили заросли зубчатки, – сказала Бертро. – Это трава – выше домов и такая густая, что через нее не продраться даже со шпагой.

Ее пальцы медленно поползли обратно к шее. Она была красивой женщиной: золотая коса перекинута через плечо, милые пухлые щечки. Таниэль подметил ее заинтересованный взгляд и решил, что, если бы не упомянул о ждущей в Адро невесте, Бертро взяла бы его в оборот.

− Только бы дикари сдержали слово. – При слове «дикари» губы Бертро слегка скривились. – Если мы залезем в болото и их там не окажется, чтобы нас провести, мы все отправимся на корм драконам уже ближайшей ночью.

− Драконам? – переспросил Таниэль.

− Болотные драконы, – пояснила Бертро. – Большие ящерицы. Больше лошади. Такие челюсти, что перекусывают человека пополам.

Таниэль потрогал чехол со штыком на бедре. О гигантских ящерицах его не предупреждали. Упоминали змей. Эти твари ему тоже не по душе, но в пороховом трансе он двигается быстрее, чем атакующая змея.

Но сильнее ли он болотных драконов?

Таниэль достал из сумки на поясе табакерку, высыпал немного пороха на тыльную сторону ладони и втянул его одним вдохом. Мир словно всколыхнулся и искривился. Он расставил ноги пошире, чтобы не упасть, и через мгновение все снова обрело резкость, став четче, чем раньше.

Полностью отдавшись пороховому трансу, Таниэль снова оглядел Тристанскую низину и увидел примерно в миле большого удава на верхушке кипариса. Змея грелась на солнышке, выбрасывая и пряча черный раздвоенный язык.

− Есть известия от туземцев из Низины, сэр? – спросил Таниэль. – Или от наших разведчиков?

Бертро посмотрела на дорогу, по которой они прибыли.

− Уже должны были вернуться.

Таниэль подошел ближе.

− Надо подтянуть колонну. Если нас застигнут кезанцы, у болотных драконов не останется шансов нас сожрать.

Бертро фыркнула.

− Я знаю, как обращаться с войском, капитан. – Ее голос внезапно похолодел. – Что же до вас, то, несмотря на ваши таланты и имя вашего отца, я что-то не припоминаю, чтобы вам доводилось обагрять руки кровью.

− Примите мои извинения, майор. – Таниэль подавил резкий ответ. 

Он здесь не для того, чтобы ссориться с фатрастанскими офицерами. Он здесь для того, чтобы убивать кезанских солдат и, если будет на то милость Кресимира, кезанских избранных.

Бертро повернулась к дороге, вьющейся по склону к болоту.

− Нам туда.

Подняв руку, она подозвала стоящего неподалеку мужчину. 

− Сержант, соберите людей на вершине холма. Мы немного отдохнем, а потом совершим марш-бросок в Глейдсайд. Городок все еще должен быть нашим, но кто знает, где нарвешься на кезанский патруль. Мы займем город и подождем дикарей Низины. Не могли бы вы...

Она осеклась, услышав за спиной стук копыт.

Таниэль отчетливо видел, как некрупный мерин прокладывает путь между растянувшимися по дороге солдатами. И кто назвал их арьергардом?

Поравнявшись с майором Бертро, разведчик натянул поводья. Это был узколицый парень, явно измученный долгой скачкой.

− Пять рот на марше, майор, – сообщил он, отдышавшись. – В цветах Кеза.

− Разумеется, это кезанцы, – рявкнула Бертро. – У нас нет пяти рот в этой части страны. Насколько они далеко?

− Будут здесь завтра к полудню.

Бертро посмотрела на солнце. Оно уже давно миновало зенит и клонилось к западному горизонту.

Таниэль заметил, что разведчик нервно ерзает в седле.

− Что-то еще, солдат?

− Ну... – Тот покосился на штуцер Таниэля и серебряный пороховой бочонок на его груди. – Видите ли, есть одна проблема...

У Таниэля внутри все сжалось.

− Избранный?

Парень кивнул.

− Что ж. – Таниэль заставил себя улыбнуться. – Я здесь именно за этим. Пущу ему пулю в глаз с мили.

Во рту появился кислый привкус, когда он вспомнил, как всего несколько минут назад надеялся именно на это. Избранные – не те люди, на встречу с которыми стоит надеяться. Один избранный со своей мощной стихийной магией опаснее, чем десять рот кезанских солдат. Избранные способны призвать на противника огонь и молнии с такой же легкостью, с какой Таниэль управляет пулями.

− Не хочу подпускать его так близко, – сказала Бертро. – Сержант, ускоренным маршем на Глейдсайд. Мы расположимся там на ночь и с рассветом двинемся в болото. С проводниками-дикарями или без них.

Таниэль оглянулся туда, откуда они пришли, и ему пришлось напомнить себе, что в ближайшее время рота драгун на дороге не появится. Они в безопасности.

Пока что.

Если туземный проводник ждет в Глейдсайде, то к завтрашнему вечеру они углубятся в болото, а к концу недели начнут нападать на кезанские города вокруг всей Тристанской низины.

А если избранный настигнет их на открытом месте, они умрут прежде, чем успеют зарядить мушкеты.

***

Таниэль сидел на скамейке в углу просторного зала, выстукивая ногой ритм кабацкой песни, которую горланили солдаты. Комнату освещал тусклый свет камина и свечей, пахло элем и мокрой псиной. Время от времени пение заглушал грохот ливня по крыше.

Огрызком угольного карандаша Таниэль добавил пару завершающих линий к наброску Бертро, мягкими штрихами оттенив на шее шрам от веревки.

Три недели он украдкой бросал на нее взгляды, когда она не смотрела в его сторону, и уверился в том, что, скорее всего, не больше пары месяцев назад Бертро пытались повесить. Ее шея не сломалась от рывка веревки, и женщину отпустили.

Интересно, почему?

Бертро сидела в другом конце зала, потягивая из кружки местный эль и покачивая головой в такт песни, но в остальном держалась особняком. Остатки пороха в организме Таниэля еще давали пороховой транс, и он отчетливо видел ее лицо.

На скамью напротив подсел широкоплечий, похожий на бочонок мужчина и принялся ковырять коротким пальцем в ухе. Сержант Мапель рассказывал, что его родители из Брудании, но мать была темнокожей деливкой, и он унаследовал ее внешность.

Мапель усмехнулся, отчего на черных щеках появились ямочки.

− Если майор застукает, что ты ее рисуешь...

− Не застукает. – Таниэль оторвался от потрепанного альбома в кожаном переплете и смерил Мапеля пренебрежительным взглядом. – Есть известия от туземцев?

Мапель озабоченно нахмурился. Туземный проводник уже должен был появиться, чтобы утром провести их через болото. В обмен на ружья Хруша, патроны и порох туземцы обещали помочь роте в набегах на контролируемые кезанцами городки вокруг Тристанской низины.