— Да, — снова кашлянув кровью, ответил я. Более сложных фраз теперь будет сложновато дождаться моим собеседникам.

Баранов замолчал, и всю дорогу что-то соображал, а я думал, что как ни хотелось бы, а задачку с крепостью конезицы Огнемилы отложить на потом не получится.

Значит, сменю рубашку, умоюсь и снова вперёд.

Даже когда машина остановилась рядом с караулкой, я и Баранов долго сидели на местах и глядели вперёд, словно пришибленные. Штабс-капитан всё это время жевал какую-то веточку. Непонятно где поднятую, а я тихонько покашливал, вытирая губы от крови. Часовой смотрел в нашу сторону, замерев как истукан, и лишь глаза бегали туда-сюда.

— Говорите, это вотчина господина Барона? — наконец, произнёс он, медленно взяв веточку в пальцы, а потом кинув ту на брусчатку, которой была вымощена улица.

— Да, — выдавил из себя я. Притом что боли не чувствовал, внутри возникла дикая усталость. Тело восстанавливалось, пожирая внутренние запасы сил. После каждого пулевого ранения терял около килограмма веса, а тут вовсе изрешетили.

Пальцы помимо воли потрогали сорочку. Сквозных ран не было, а это значит, пули засели внутри. Будут долго выходить, если не вырезать. Девять граммов свинца моё тело растворяет за две недели. Железный наконечник стрелы за полторы, довелось убедиться и в том, и в другом. Потом придётся пить красное вино и настойки для кровообращения. Радует, что алкоголизм не заработаю, и печень не испортится.

— Задать бы ему пару вопросов, — снова пробормотал Баранов, а потом поглядел на меня. — А с чего вы решили, что это чужаки? оружие могло быть заграничной разработкой. Барон — либо шпион, либо прячет подпольное производство чего-то, запрещённого для контрабандного экспорта. Или вот, в том годе был умелец, кустарно деньги делал, неотличимые от настоящих.

Я на секунду задумался, а потом потянулся на заднее сидение. Там лежала схваченная в том странном музее книга. Я взял её и положил на колени штабс-капитану, а следом ткнул пальцем в обложку, где красовалась змея и пчелиные соты.

— Такую вот эмблему я нашёл на кладбище, где городовых убили. Подобную же поднял на месте теракта в парке, и очень похожую отобрал у контрабандиста. Он, кстати, покончил с собой, когда я эмблему отнял.

— Не берегут они свои реликвии, разбрасываются, — пробормотал Баранов. — Или я чего-то не понимаю.

— Предлагаю вам попозже подумать, так как сейчас на очереди целая крепость с попаданцами. Их как-то цивилизовать нужно, — в очередной раз кашлянув кровью в ладонь, произнёс я.

— Я с вами, — тут же выпалил штабс-капитан, открыв книгу.

Как оказалось, это был обычный фотоальбом, современный такой, с гербарием. Разноцветные фотокарточки изображали незнакомые пейзажи, которые, впрочем, не сильно отличались от наших. А вот что разнилось, так это люди в странной одежде. Причём казалось, что все они в казённой униформе: женщина в светло-зелёном халате, мужчина в чёрном комбинезоне, дети в блекло-сером. Одеты, как будто всех нарисовали под копировальную бумагу. Да и сами люди со спокойными лицами похожи между собой, словно их обладатели поголовно братья и сёстры. На каждом комбинезоне бирка с самыми обыкновенными цифрами. Такие же номера были на серых бетонных сооружениях, назначение которых угадать не представлялось возможным. Среди фотокарточек попадались очень аккуратно и заботливо засушенные, а потом приклеенные к страницам листочки незнакомого дерева..

Да, это чужаки, но найденного альбома мало, чтобы доказать их инородность. Недостаточно и оружия, которое они применяют. Нужно что-нибудь более весомое.

— Оружие не смертельное, — медленно произнёс Баранов, рассматривая мою окровавленную спину. А я думал, что теперь придётся отмывать авто, а то и вовсе обивку кресел менять.

— Ага, — кивнул я, не имея никакого желания переубеждать и объяснять, кем являюсь на самом деле, и почему не сдох на этом заводе.

— Барона нужно допросить, — продолжил размышления вслух штабс-капитан, — если замешан, то обратиться за содействием к вышестоящему руководству.

— Ага, — снова поддакнул рассуждениям я.

— И машина приметная. Все эти пришлые теперь на ушах. Вот же придурки, напролом полезли. Нужно было другой подход к ним искать.

— Какой, например?

— Подослать своего человека, подкупить их работника, на худой конец, поймать в подворотне одного из них и испугать.

— Не выйдет, — покачал головой я, посмотрев на альбом фотокарточек. Интуиция шептала, что эта пухлая кипа изображений не просто так собрана. Шептала и колола шилом в бок, но ничего внятного предложить не могла.

— Почему?

— Это не совсем люди. Их не испугать, не подкупить, не подослать чужого. Единство. Именно так произнёс контрабандист на перроне, перед тем как покончил с собой.

— Тогда, может, и правильно, что залезли на завод. В любом случае первая зацепка — барон.

— Вам-то какой прок? — тихо огрызнулся я.

Он указал взмахом руки назад, словно завод находился за спиной.

— Прок есть. Вся контрабанда идёт через этих. Я хочу майора получить, или хотя бы полноценного капитана, а без этого дельца — никак.

— Нужно с повинной идти к Бодрикову, — произнёс я нахмурившись.

— Вы сдурели⁈ — повысил голос Баранов. — Вы двух человек убили.

— Скажем, что ошибка вышла. Недоразумение.

— Два трупа, это недоразумение?

— Да, — кивнул я, — если его превосходительство работает с пришлыми, то поднимать шумиху ему не захочется. А отстранять от дел и заменять другим человеком — это возможность лишней огласки. Тут проще списать на идиотизм подчинённых.

— Не уверен, — протянул штабс-капитан.

— Другого выхода нет. Я не предполагал, что нас попытаются убить охранники. Сразу, без предупреждения.

— Тогда поедемте к барону, — тут же выдал Баранов, а глаза его бегали так, словно он строил комбинации, просчитывал ходы в партии или же искал скрытые подвохи.

— Не сейчас. К барону нужно ехать только разобравшись с крупной проблемой. Если что, он сам выйдет на нас. Поэтому — Огнемила.

— Кто? — переспросил штабс-капитан.

— Предводительница большой кучи проблем.

С такими словами я открыл дверь машины и вышел, не забыв подхватить сюртук и альбом.

Часовой на калитке сразу вытянулся по струнке и вжался в стену, разглядывая залитого кровью начальника. Ага, не боевое оружие, подумалось мне. Вся спина разбита в кашу, даже двигаться неудобно. Но как это обычно было, когда я находился во власти дикого звериного азарта, отступать не хотелось. Тем более что я напал на след.

В прихожей всё было так же, и трещина в штукатурке на стене, и часовой у входа в обеденный зал, где сидели охмелевшие ревизоры.

Я кашлянул и вытер рукой окровавленные губы. Багряной жидкости было меньше, чем в другие разы, а это значило, что тело понемногу начало восстанавливаться.

— Сашку вызови, — не имея возможности громко говорить, выдал я в сторону дневального. Тот испуганно кивнул и быстро сорвался с места, умчавшись наверх.

Следом за мной в особняк вошёл Баранов, глянув с интересом на моих именитых пленников. А увидев, и, наверное, узнав, штабс-капитан резво промелькнул мимо приоткрытой двери, словно не хотел, чтоб его заметили, а потом начал неспешно подниматься по ступеням.

— Семён Петрович, — недовольно окликнул я полицейского, — вы далеко?

— Анну Дмитриевну хочу навестить, — отозвался тот, обернувшись стоя на середине нижнего пролёта.

— Не самый подходящий момент. Сударыня Кукушкина сильно на вас осерчала.

— За что? — с неподдельным удивлением переспросил штабс-капитан, а потом бегло глянул наверх.

— Позже осведомлюсь. Но сейчас не лучшее время для визита, — произнёс я, подняв глаза на громкий топот солдатских сапог. Мгновение спустя, на лестнице появился Никитин. Парень был весь испачкан в краске, словно вытирал недавно грязным рукавом лицо, и пребывал в весьма взволнованном состоянии.