Ювелир говорил:

— На ней много чего бывает навешано, но данный перстень — уникум! Я говорю это как специалист. Даже какая зарубежная миллиардерша или английская королева вряд ли имеет подобный. Даю слово!..

Алексей удивился: «Откуда они знают о подаренном Ладе перстне? Этот разговор они ведут почти за неделю до того, как я подарил его ей?»

Всеведение показало ему другой перстень Лады, который оставался у неё дома. Действительно, великолепный, но с изумрудом, а с весьма крупным алмазом, который имел зеленоватый оттенок.

Понял: «Она любит носить перстни, потому и у меня выбрала в качестве подарка схожий…»

Записав достаточно материала, Алексей переместился во времени, но теперь уже двигаясь вспять, ближе к своему. Записал ещё пару разговоров того же авторитета, который дал своему помощникам указание начать слежку за Ладой, а они затем принялись искать исполнителей, которые могли бы добыть перстень, а попутно и всё то, что окажется при жертве…

За сутки до намеченного нападения переправил видеоматериалы в милицию, попутно повлияв в нужном направлении на мозги некоторых сотрудников там.

…Фантомное сознание Алексея вернулось из прошлого в настоящее, в отделение Сандуновских бань. Он поглядел на самого себя, сидящего под простынёю и странно застывшего. Увидел висевшую под своим носом каплю пота. Удивился: а это что такое?.. Потом догадался, что эта каплей пота только упала с его носа. Время в настоящем для него не двигалось, было как бы фотографией, зафиксировавшей такой немного забавный момент. Астральный двойник соединился с телом, всё вокруг сразу ожило и задвигалось: капля полетела вниз на простыню, которая прикрывала колени…

Алексей облегчённо вздохнул. Вспомнил про Ладу и внутренним зрением отыскал её. Она уже подходила к дому. Открыла дверь подъезда. Сразу же вслед за ней вошла парочка, которая, как казалось со стороны, была занята разговором между собой.

Алексей видел, что бандиты приготовились к нападению. Они не замечали, что сверху лестницы за ними осторожно наблюдают. Когда парочка бросилась на растерявшуюся женщину, то возле них чуть ли не в секунду появились неизвестно откуда взявшиеся оперативники. Мерзавцы оказались пойманными с поличным.

Алексей вздохнул с облегчением: всё сработало. Позже он повлияет должным образом, чтобы не обратили внимание на исключительную ценность того перстня, которое находилось в тот момент на пальце женщины, и не возникли вопросы — откуда он? Хотя Лада была из весьма состоятельных слоев общества, подобные украшения там не редкость. Пусть все уверятся, что перстень — наследство бабушки. А он будет следить, если что пойдёт не так…

Глава 12. Олигархи на «счётчике»

Началом атак на олигархов послужили слова, услышанные в полемике телеэфира. Один из участников с горечью произнёс, что материалы Счётной палаты по итогам приватизации положены под сукно, хотя там было показано, что практически все крупные состояния получены с нарушением законодательства… Прозвучало:

— Вор… точнее, ворюги должны сидеть в тюрьме!

— Правильно, — сказал Алексей, ни к кому не обращаясь, ибо находился один в своей комнате. — Так почему же они не сидят на нарах, а ездят по Канарам?

Оказывается, материалы куда-то упрятаны, а по Конституции прокуроры должны были открывать уголовные дела и отправлять нарушителей закона на жёсткую скамью подсудимых. Но нет, гладь и тишь, обо всём забыто. В полном соответствии с давней русской народной пословицей: «Кто украдёт рубль, того отдают под суд, а кто тысяч двести, того держат в чести». А всем прочим говорят: «Вот тебе кукиш, чего хочешь, того и купишь…»

Оппонент говорившего в телестудии, чуть не заламывая руки, произнёс с пафосом:

— Вы что, хотите всех-всех пересажать?!

У Алексея вырвалась реплика:

— Нет, не всех, а только тех, кто нарушил закон. Да и то с умом! Ум везде необходим. Как и так, мера. Даже молиться следует, не расшибая лоб.

Понятно, находившиеся в телестудии его не услышали, продолжили вести дебаты.

Алексей задумался о приватизации. Размышлял над ней несколько дней. Пришёл вот к каким выводам.

В советский период всё формально именовалось государственным, «общенародным достоянием». Но вместе с тем не имелось коллективных шляп, маек и трусов, никто не пользовался сообща одними носками, пальто и прочим, прочим, прочим. Было разделение на государственную, общенародную собственность, и личную. Последней являлись квартиры, дачи. Они считались государственными, но находились в личном пользовании. Близким к частному владению, но с некоторыми ограничениями. Квартиры переходили от родителей к детям. Как и дачи.

А вот всё прочее считалось государственным: предприятия, заводы и фабрики, рудники, газо- и нефтепроводы, гостиницы, пароходы, самолёты и так далее, и тому подобное.

И вот с дележом этой собственности, как и с природными ресурсами, недрами, произошло просто вопиющее… О залоговых аукционах даже и говорить не стоит: они явились откровенно циничной аферой. Происходили так: был тайно выбран узкий круг лиц, они получили бумажки, что государство выделяет им в виде кредитов энное количество сотен миллионов рублей, их относили в банк, как залог за предприятия. Последние становились ЧАСТНОЙ собственностью. Через небольшое время владелец уже именовался, как минимум, мультимиллионером, а обычно миллиардером. Пополнял число самых богатых людей планеты. С той разницей, что прочие наживали капиталы обычно в течение многих поколений, а сие в России происходило чуть ли не одномоментно: из грязи — в князи. Раз — получил ссуду! — и сразу в дамкам, стал олигархом.

Напоследок весьма важное и характерное: полученные ссуды не возвращались государству, или практически не возвращались.

«Просто слов нет, — возмутился Алексей, — одни выражения. Непечатные».

Теперь о «обычной» приватизации. Поначалу принималось решение о том, чтобы ваучеры были именные. Но кто-то за кулисами переиграл это решение и сделал их обезличенными. Обещали за каждый ваучер собственность, равную по стоимости двум «Волгам», один из таких автомобилей в то время был равен по йене неплохой квартире в крупном городе. Но на деле же нередко ваучер отдавали за бутылку водки. И дело тут не в глупости владельца.

Во-первых, государственную собственность пожалели и в необходимом объёме на обмен не выставили, что практически обесценило ваучеры. Во-вторых, было и так: к чиновнику являлся некто, они договаривались и оформляли акт о том, что доставлено такое-то количество ваучеров (их могло быть самое мизерное количество или не быть вообще ни одного), в обмен на них отдавалось предприятие в частную собственность. Позже составлялась другая бумажка — акт об уничтожении ваучеров. И концы прятались в воду. Были ли ваучеры, сколько — теперь никто узнать не мог. Потому и покупались они по столь мизерной цене, что за полученные деньги нельзя было купить даже одну игрушечную «Волгу».

Кто не продал ваучер, поступил немногим лучше: те, кто вложил в ПИФы, таки было немало, после этого больше о них ничего не слышали или получали считанные копейки. В качестве годовых дивидендов им приходило по несколько рублей с копейками, которых не хватало даже на скромную булочку.

Понятно, что даже эта приватизация, которую проводил предельно либеральный и прозападный Анатолий Чубайс с помощью 1 200 иностранных советников, была преступной. А залоговые аукционы — преступны вдвойне, в квадрате!..

«Как же хоть частично восстановить справедливость?» — задумался Алексей.

Услышал, что в США ряд очень богатых людей стали требовать от государства повысить налоги на их доходы. Иные отказывались от половины своего состояния. Массовыми стали благотворительность, при которой людям раздавались деньги. Порой просто на улице. Именно так: привозилась коробка денег, ставилась на тротуар и банкноты раздавались всем желающим из тех, что проходили мимо…

Алексей не утерпел, проверил. Побывал в одном таком месте. Увидел скромного вида человека с коробкой немалых размеров из-под чипсов, уже наполовину освободившуюся от долларов. К нему змеилась упорядоченная очередь. Алексей встал за последним человеком и минут через пять-семь стоящий перед ним пожилой мужчина со старческим морщинистым лицом и шаркающей походкой получил три стодолларовых бумажек. Алексею дали на одну купюру меньше. «Дискриминация по возрасту», благожелательно подумал про себя Алексей, сохраняя невозмутимую мину на своём лице. Принял деньги, поблагодарил, сказав «сеньк ю», и пошёл себе дальше.