Ванюшин странно улыбнулся и покачал головой. Увидев недоумевающий взгляд гостя, пояснил:

— Смеюсь над собой. Над тем, аки выражаюсь. Заметил, мил-человек, что моя речь временами становится непохожа на обычную? Это потому, что я пересказываю разные справочники, энциклопудии… ну, энциклопедии по-вашему. Или ащё что другое. Потому такое ты и слышишь. Порой самому странновато, невольно улыбка само собой является.

Алексей вздохнул:

— Это я заметил и теперь понимаю. Как понимаю и ту истину, что лучше не показывать эту груду кохинуров. Вообще никому. Кохинур должен быть один. Покажи вот эти тридцать три его копии — и настоящий Кохинур упадёт в цене. Мало кому станет интересен.

— Совершенно верно, — с этими словами Ванюшин сделал мановение рукой, провёл им над бриллиантами… и их не стало, словно они все испарились. Остались лежать лишь пустая салфетка и поднос.

— Вот их и нету. Жалко, если честно сказать.

— Можно создать горсть мелких алмазов или бриллиантов, но что с ними делать? Как реализовать их, не поясняя, откуда они? Ну, потратив немало трудов и времени, можно какую-то часть кому-то продать. На руках окажется энное число миллионов и что с ними делать? И на сколько человек хватило бы этого «небольшого количества»? На сто человек, на тысячу, десять тысяч?..

— Понятно, это капля в море, ведь людей миллиарды. Наверное, больше половины можно считать бедными. А ещё немалое количество увечных… Помню, читал, что процентов десять (а в некоторых странах и куда больше) рождается в той или иной степени неполноценных людей: олигофрены, со значительными отклонениями в психике и прочие, прочие, прочие. Получается — сотни и сотни миллионов. А сколько аварий происходит, стихийных бедствий! И ещё, практически каждый из миллиардов людей в своей жизни много раз болел, если не получал увечья… Я начинаю понимать, что это не столь простое дело, как мне казалось, но всё же многое, очень многое сделал бы, но…

— Что «но», мил-человек?

— Я же не обладаю такими возможностями, как у вас. Иначе бы я…

Внимание Алексея привлекла жужжащая крупная пчела над вазочкой с янтарным вкусно пахнущим мёдом. Потом он заметил, что она кружит чуть в стороне, не над самой вазочкой, а сбоку над пролитой янтарной каплей. Странно, почему эта малость привлекла её больше, чем практически полная миска? Этого понять он не мог. Необъяснимое дело.

Повернулся к кудеснику и продолжил речь:

— Да, обладай я вашими способностями, то такое бы сделал!

В ответ услышал неожиданные слова:

— Аже пожелаешь, мил-человек, то могу наделить тебя некоторой толикой из своих сил, ежели того хотишь. Покажи, что ты можешь сделать.

— Вы это серьёзно? — Алексей ошеломлённо посмотрел на Ванюшина.

— Конечно. Итак, мой наивный гость, имеется у тебя желание показать реальными делами, аки следовало бы мне действовать? Дабы я поучился у тебя.

— А это возможно?

— С моей помощью сделать сие легко. Попробуешь стать почти таким «всемогущим», аки я, и начать преображать мир. Только скажи: хотишь?

— Конечно же, хочу! Да ещё как!

— Положи руки на стол, мил-человек… Наклони чело…

Кудесник положил руку на голову Алексея. Даже сквозь свою отнюдь не редкую шевелюру он почувствовал теплоту, по телу заструились невидимые флюиды, энергетические потоки, в него вливались новые силы, которые казались беспредельно могущественными…

Глава 6. Почти всемогущий

Мысли Алексея поначалу спутались, он даже опустил голову к столу, чуть его коснувшись. Потом поднял её, помотал из стороны в сторону, прогоняя дурноту, поморгал глазами, и уже через минуту снова стали ясными и по-новому чёткими, сильными. Он ощутил в себе подспудные силы и начал понимать, как можно их использовать. Он стал всемогущим… ну, почти всемогущим!

Возликовал всей душой. Поднялся со своего места, жажда деятельности обуревала его.

Ванюшин ему поощрительно улыбнулся с противоположной стороны стола:

— Скорее в путь! Спеши творить то, что ты замыслил и считаешь нужным. Тебе же не терпится, мил-человек, я вижу. С Богом!

Они простились. Кудесник напутствовал:

— Выпущу тебя на дорогу вблизи Самары, абы тебе меньше ехать.

— Большое спасибо!

…В кабине своего «Жигулёнка» мчался по шоссе Алексей с внутренним ликованием, не особенно обращая внимание на знаки, ограничивающие скорость: что они ему, теперь он способен вершить такое, такое!..

Ему не терпелось быстрее оказаться дома, поставить автомобиль в гараж и пустить в ход свои новые возможности. Он же бог! Почти бог, полубог! Ого-го! Подождите, я такое сотворю!..

У моста оказалась длинная вереница машин. Устраняли какую-то неисправность. Алексей спросил, ему сообщили, что ждать придётся не меньше часа. Можно ехать в окружную, но потеряешь примерно столько же времени. Ему было невмоготу ждать. Как не вовремя!..

Впрочем, есть выход!..

Водителю ближайшей автомашины, ею оказался «форд» не самой последней модификации, Алексей соврал, что не хочет стоять в очереди, и потому поедет в окружную. Его собеседник пожал плечами и остался, проводив взглядом «Жигулёнок» торопливого владельца.

Скрывшись с его глаз, Алексей принялся внутренним взором сканировать местность. Ему не нужны свидетели!.. Отыскал нужное место, свернул вправо, скатился по крутому берегу и понёсся над водой через реку. На противоположной стороне оказался слишком крутой берег, тогда он переместил автомобиль по воздуху силой своей воли сразу на дорогу, проходившую неподалёку.

Проверил, нет, никто этого не видел, никому память стирать не надо. Уже хорошо! Радостно вжал педаль акселератора, скоро впереди показалась окраина Самары…

Вбежал в квартиру, восторг рвался из его груди:

— А вот и я!

— Папа! Папа! — послышались радостные крики детей. Восьмилетняя Василиса и шестилетний Елисей бросились ему на шею, стараясь опередить друг дружку.

Чуть позже из кухни появилась Надя-Надюша-Наденька. Жена, берегиня…

В ушах Алексея зашумело, мысли слегка помутились: он прозрел своё ближайшее будущее, и это знание ошеломило его.

— Как съездил, дорогой? Как Лобовка? Где гостинцы, что привёз из деревни?

— Не был я в Лобовке. Потому ничего не привёз.

— А где ты был?

Алексей оказался почти в ступоре. Он не может сказать правду, Ванюшин просил хранить всё в тайне. Не мог и соврать! Что делать?..

Вот теперь он стал лучше понимать кудесника: конечно же, он мог придумать какую-то историю, наплести с три короба. Но ему не хотелось пачкать себя ложью, так не хотелось. Несомненно, можно было придумать какую-то правдоподобную историю, но только не в таком состоянии…

Внутри родилось предвидение: «Надюшка заподозрит самое плохое… И Алку процитирует!..» Он жёстко пресёк дальнейшие картины будущего — не хочу их видеть, буду жить так, как сам решу, а там пусть будет то, что будет. Не надо! Наперёд знать об этом не хочу!

— Что же ты молчишь? Не знаешь, как соврать?

— Был у одного мужчины. Мне не очень хорошо было.

— У «одного мужчины»? А может, у одной женщины? И тогда тебе с ней было, наверное, очень хорошо… Идите, дети в свою комнату, мы с папой поговорим. Никаких подарков он не привёз, не ждите…

«Боже мой! — чуть не рыдал мысленно Алексей. — Я же теперь волшебник, маг, чародей! Я теперь могу такое! Такие подарки могу всем сделать!.. И в тоже время — не могу. Мне нельзя творить чудеса на их глазах. Я же твёрдо обещал. Какой горький парадокс. Дурак, мог же предвидеть, что речь о подарках обязательно зайдёт. Без них он никогда домой не возвращался. Нет подарков — значит, произошло что-то чрезвычайное, неблаговидное, мягко говоря…»

— Ну, я жду объяснений.

— Мне не очень хорошо было. Мужчина помог. Он бородатый, почти старик.

— И чем ты заболел? По виду ты здоровее прежнее, ураганом влетел в дом, весь светясь от радости… Как влюблённый котяра, только что не мяукал.