— Чай не пьёшь — какая сила…

— Чай попил — совсем ослаб, — закончил шутливую присказку Ванюшин, и они вместе рассмеялись над шуткой. Затем кудесник добавил не совсем логично: — Мы люди не гордые, много требовать не станем — нет хлеба, подавай пирогов. Хулу возвожу, нам и хлеб, и пироги, и всякие-разные яства приготовили вдоволь. Грех жаловаться.

Алексей поднялся, посмотрел в сторону стола и заметил на нём скатерть-самобранку с самоваром, красочным заварочным чайником, кружками, мисками, горшками, вазами с годами и фруктами. Он готов был поклясться, что ничего этого на столе не было ещё минуту назад. Когда Алексей выходил из дома, то видел совершенно пустой стол.

Покачал головой: «Чудеса…»

Во время чаепития кудесник вёл себя не совсем обычно, немного, самую малость, но Алексей это почувствовал. Ванюшин был менее словоохотлив и расположен к разговору, чем обычно. Порой о чём-то ненадолго задумывался, иногда по лицу пробегала тень его каких-то мыслей, неведомых гостю.

У Алексея даже родилось недоумение: «Что это с ним? Ему словно бы не до меня, он думает о чём-то своём…»

Это чувство усилилось после окончания застолья. Встали почти одновременно, пошли к дому, но Алексей обернулся назад с мыслью: «Надо бы было прибраться за собой, навести порядок!» Глянул, а на столе лежала одна пустая скатерть-самобранка, на которой не было ничего, даже малейшей крошки. Само собой с неё всё куда-то делось.

«Чудеса!» — только и подумал удивлённый Алексей, стараясь догнать Ванюшина, ушедшего вперёд.

Тот приостановился, подождал отставшего гостя и несколько смущённо произнёс:

— Просьба у мя есть к тебе, Алёша. Не просьба, а просьбишка. Пустячная пустяковина.

— Говорите, если смогу, то исполню, — с готовностью заверил хозяина Алексей.

— Легко сможешь. Давно я Наину не навещал… Ну, бабу-ягу, так вы её зовёте…

— Бабу-ягу?!

— Её самую. Давно не посещал и не знаю, когда ащё выберу время.

— И что?

— Вот и хочу попросить тебя нанести ей визит заместо мя.

— И что ей передать или сказать?

— Благодарствую, что подсказал, подарок ей в один момент соберу, вот его и передашь. Заодно извинись за мя, что долго не навещал. Скажи, что как токмо время найду, так самолично зайду. Вот и все дела.

У Алексея родилась смутная догадка, что кудесник хочет на время избавиться от него и нашёл ему поручение. На эту мысль наводила и одежда хозяина, не просто же так он в неё облачился. Явно у него встреча с кем-то. Но свои предположения удержал при себе, не высказал их, слишком уж он был обязан Ванюшину, хотелось хоть чем-то ему угодить. А может быть, находясь здесь, он чем-то ему мешает. При каком-то деле или госте каком.

Потому охотно согласился:

— Так и быть, схожу к бабе-яге. Укажите дорогу и гостинец давайте. С пустыми руками идти стыдно.

— Вот и лады! — явно обрадовался кудесник, просветлев лицом и оправив полу своего красочного кафтана. — Подарок собрать нетрудно.

Бодрым шагом Ванюшин направился к столу, который они только что покинули и который Алексей видел уже пустым. Теперь же скатерть-самобранка была уставлена блюдами, тарелками, вазочками, банками с разнообразной снедью. При приближении к этим яствам оказалось, что часть стола свободна и там лежит аккуратно сложенный кусок цветастой материи.

Кудесник развернул его, ткань оказалась квадратной, её края были окрашены полосой вышитого красными нитями орнаментами с коловратами. Принялся в неё укладывать увесистые банки с мёдом и вареньем, пироги, пышки, расстегаи, калачи и ещё что-то.

Концы свёл вверху, аккуратно завязал так, что образовалась петля, за которую можно было легко нести подарок.

Алексей приподнял:

— Ого, с пяток килограммов, не меньше!

— Меньше, — усмехнулся Ванюшин, — меньше на четыреста двадцать шесть с небольшим граммов. Но донесёшь, тутося недалече.

— А где? — спохватился Алексей. — Я же не знаю, куда идти!

В руках кудесника оказался тугой клубочек серо-белых ниток. Его он передал Алексею и показал в сторону:

— Иди вон туда к опушке. Видишь кусты смородины? Окажешься возле них, тебе откроется тропка приметная. Брось на неё перед собой клубочек. Куда он покатится, туда и шагай. И назад он тебя приведёт. Не сумлевайся и не робей, мил-человек, не заблудишься.

Мимолётно бросив взгляд на стол, Алексей заметил, что тот уже совершенно пуст, прежней посуды с яствами на нём уже не имелось. Этому он не удивился, просто не было времени. Ванюшин подталкивал его в сторону леса:

— Иди-иди, Алёша! Путь не дальний, но тоже время займёт, так что поспеши. Только не торопясь.

Алексей направился к указанным кустам смородины. Издалека ему казалось, что за ними стоит стеной угрюмый сосновый бор, но при приближении деревья словно бы расступались, между ними обнаруживались пространства, одно из которых оказалось прогалиной, уходившей с небольшим уклоном в сторону.

«Наверное, поэтому издали она не была видна», — пронеслась мысль в голове Алексея.

У смородиновых кустов, обдавших его приятным ароматом, обнаружил начало тропки, о которой ему было сказано. Бросил на неё клубочек, и тот сам собой покатился в сторону прогалины. Алексей оглянулся назад и увидел машущего рукой кудесника. Ответил ему такими же действиями и отправился вслед за клубочком.

Через десяток шагов увидел перед собой довольно широкую и натоптанную тропинку. Было похоже, что ею пользовались очень часто.

Клубочек катился примерно с той скоростью, с которой шагал человек. Между ними сохранялся постоянный разрыв метра три. Ежели Алексей притормаживал, оглядываясь по сторонам или перекидывая из руки в руку гостинец, то клубочек тоже замедлял движение или даже останавливался совсем.

Идти пришлось минут двадцать, а то и больше. Путь начал утомлять, узел с подарком оттягивал руку, приходилось периодически перебрасывать его в другую.

Сначала Алексей оглядывался по сторонам, но не видел ничего интересного. По какому-то странному наитию вспомнил старый кинофильм-сказка, вернее, всплыли слова песни и он принялся её напевать:

— Расступись, честной народ,

Не пыли, дорожка!

Добрый молодец идёт

Погулять немножко!

Припев:

Ай, люли, ай люли,

Ай, дорожка, не пыли!

Погляжу я на себя —

Сам себе отрада:

Не косой и не рябой,

А такой, как надо!..

Далее следовал ещё один куплет, но желание петь пропало, ибо и справа и слева на сучьях стали появляться черепа с тёмными провалами глазниц. При первом взгляде Алексей вздрогнул, но тут же всмотрелся и понял, что они не человеческие, как ему вначале показалось, а бычьи. О том свидетельствовали рога, форма черепов и огромные жёлтые зубы.

Несколько успокоился, но сердце поневоле забилось чаще. Черепов становилось всё больше и больше…

Затем взору путника открылась просторная поляна со стоящей на ней избушкой на курьих ножках… Нет, не ножках, а на массивных лапах, которые с трудом бы обхватили руками даже два человека. Лапы напоминали курьи ножки, только увеличенные в сотню раз.

На Алексея принялся пикировать большой ушастый филин, но в метре над человеком взмыл, отлетел в сторону, сел на прочную ветвь и глухо заухал.

«Наверное, он тут вместо дверного звонка», — подумал Алексей, испытывая тревогу: как его встретит хозяйка? А это должна быть не просто старушка-отшельница, а сама баба-яга! Ощутил тяжесть узла с гостинцами, перебросил его из правой руки в левую.

Посмотрел на избушку и вспомнил, что в сказках добрые молодцы всегда кричали ей: «Встань к лесу задом, а ко мне передом». Ему же требовать такое было не нужно, входная дверь из грубых досок находилась перед ним и к ней вела лесенка, сделанная из толстых жердей с привязанными поперёк них сучьями для ног. По сторонам от неё в высокой траве на земле виднелись чьи-то кости, весьма похожие на человеческие. Невольно поёжился от мысли: не окажутся ли среди них и его косточки?..