Три часа дороги под жарким солнцем — и я вышел на остановке у посёлка Рассветного. Ещё издалека я заметил, что в нём царит суета — сельчане бегают от дома к дому или толпятся небольшими взволнованными группками. Три полицейские машины с включёнными мигалками и больше десяти машин скорой помощи гудят чуть в стороне от посёлка, ближе к высокому, отдельно стоящему дому и длинным хозяйственным зданиям.

Я набросил на себя лёгкую маскировку — обычный отвод глаз — и подошёл к каретам скорой помощи. В них уже загрузили пациентов, и машины собирались отъезжать. На замену им по пыльной дороге мчались новые. Под деревьями, в тени, лежали несчастные избитые люди, которых держали в рабстве, — им оказывали медицинскую помощь в ожидании подъезжающих машин. Благодаря маскировке, никто не обращал на меня внимания, но вдруг кто-то схватил меня за лодыжку. Я посмотрел вниз — измождённое лицо, больше похожее на череп, короткие волосы и скелетообразное тело, покрытое ранами.

— Ломоносов… — прошептала девушка, и я понял, ну, чисто логически, что передо мной либо Лера, либо Вера. Кем бы она ни была, девушка так изменилась, что её невозможно было узнать. — Не бросай… Нас убьют… Без защиты…

— Приеду в больницу, — пообещал я. — Если выживешь, поговорим.

Развернувшись, я потопал обратно к остановке. Автобусы ходят здесь каждые полчаса, не хотелось бы пропустить и проторчать на жаре лишний час. Я не мог выбросить из головы образ измученной девушки. Она хотела меня убить, и да, часть меня говорила: «Девчонка и её сестра получили по заслугам». Но в то же время я понимал, что испытанные ими мучения — достаточное наказание. Конечно, я не собирался им доверять, но ведь всегда можно взять с них вассальную клятву — если они попытаются навредить мне, словом или делом, то тут же умрут. Но в таком случае мне нужно куда-то поселить девушек, когда их выпишут из больницы…

— Крабогномище!

— Да, великан-хозяин-друг? — моментально появился передо мной зловредный дух.

— Где ты живёшь?

— Северные Гребешки!

— Жди в гости, — я усмехнулся. — Давно хотел посмотреть, где ты обосновался.

— Классно! Познакомить первый друг с второй друг! — воскликнул Крабогном и исчез.

Гм, вторым другом он называет Зубастого Осьминога? Мои размышления прервал подъехавший автобус. По итогу целый день я катался на автобусах — три часа до Краснодара и ещё два до Северных Гребешков. Крабогном с гордым видом провёл меня по деревне, рассказывая что и где находится. Место было очень живописным, только вот яркий запах навоза портил всю романтику. Местные, что ли, коров разводят?

— Дом! — Крабогном остановился у небольшой, но крепкой хатки в центре деревни. Перед крыльцом стояли четыре корзинки, накрытые белыми платками.

Я прошёл внутрь и озадаченно замер — на потрёпанном диванчике сидела маленькая девочка и уплетала малину за обе щёки, с интересом смотря телевизор. Увидев меня, она улыбнулась и доверчиво протянула ладошку:

— Вы второй друг? Мари так много о вас рассказывал!

Пожав её крошечную ручку, я повернулся к Крабогному:

— Мари?

— Мари Николаевич, — поправил тот.

— Классно, — протянул я, терзаемый чувством, что попал в сумасшедший дом.

— О, про Москву говорят! — воскликнул Рита и сделала телевизор погромче.

«…неизвестная бандитская группировка устроила серию взрывов по всей Москве, из-за чего пожары не утихают вот уже несколько часов. Все силы спасателей брошены, чтобы исправить ситуацию. Пока внимание правоохранительных органов было устремлено на теракт, Императорский Дворец также подвергся нападению, была похищена младшая дочь Императора, Рита Романова. Если у вас есть информация, где сейчас находится Рита Романова, немедленно позвоните по указанному номеру. Есть подозрения, что нападение организовал Китай…»

— Москва горит, — пробормотал я и окаменел, уставившись на фотографию маленькой девочки, которую показывали по телевизору. Рита Романова — это та Рита, что сидит рядом со мной на диване!

Только я отмер и повернулся к Крабогному, чтобы потребовать объяснений, как в дверь постучали.

— Добрый дух, мы принесли арбузы, как вы и просили, — раздался робкий голос с улицы, замялся и совсем уж испуганно добавил: — И староста просил вас больше навоз не привозить, на этот посев его хватит, да ещё и останется. А то как мы перед Южными Гребешками будем оправдываться за этот навозный Арарат? У них там такая буча поднялась после кражи, только похищение императорской дочки и отвлекло-то…

Я распахнул дверь и, улыбнувшись, поблагодарил:

— Спасибо.

Парнишка лет восемнадцати при виде меня вздрогнул, побледнел и едва ли не схватился за сердце.

— А вы кто?

— Романовец, — я слегка обозначил поклон. — Охотник на монстров.

— А… Э-э-э… Понятно… — промямлил парнишка, растерянно оглянулся и попятился. — Ну вы это… Угощайтесь арбузами.

Он вылетел за калитку и припустил вниз по улице. Я проводил его взглядом и вернулся в дом, сложил руки на груди и требовательно посмотрел на Крабогнома. Он резко засуетился, забегал по комнате и, неожиданно всплеснув руками, воскликнул:

— Забыть покормить Осю и Васю! — юркнув у меня под ногами, Крабогном превратился в чёрный туман, и попытался выскользнуть через щель между полом и дверью, но я схватил его в последний момент и, напитав руку магией, сжал кулак. Крабогном моментально вернул себя привычную внешность и жалобно заканючил: — Ну пожалуйста, ну хорошо, ну меня же любить… Великан-хозяин-друг, я вас знакомить и вас любить тоже! Все-все любить!

— Что тебе было сказано? — рыкнул я. Честно говоря, я пока не понимал, как к этому всему относиться. Угрозы мне это не несёт, скорее уж к жителям деревни появятся вопросы, почему они не сдали монстра сидровцам и каким образом сюда попала дочка Императора. А вот выгоду вполне можно извлечь… Крабогном, сам того не понимая, фактически подготовил фундамент для основания здесь небольшого особняка Рода Ломоносовых.

— Не показывать глаза, — виновато понурился Крабогном и обиженно пробурчал: — За хороший дело ругать нельзя.

— Какое такое хорошее дело? — спросил я.

— Он вообще-то спас девушку от волков и привёл из леса! — Рита отставила лукошко с малиной, поднялась с грозным видом и, уперев кулачки в бока, отчитала меня: — Так с лучшими друзьями не поступают!

Крабогном жалобно всхлипнул. Вздохнув, я аккуратно поставил его на стол — ругаться с маленькой девочкой, которая защищает своего друга, я не собирался. Придётся подстраиваться.

— Согласен, — я кивнул и, подвинув стул, уселся. — Но настоящих друзей не обманывают и рассказывают им хоть немного о своей жизни. А я сегодня выяснил, что ничего не знаю о собственном друге!

Суровый взгляд Риты остановился на Крабогноме. Тот щёлкнул клешнями и с готовностью заявил:

— Всё рассказать! Сейчас! А раньше — занят!

— Прекрасно, — я заглянул на кухню. — В этом доме есть чай?

Но не успел я налить воду в чайник, как с улицы донеслось странное копошение и чей-то тихий разговор. К крыльцу приблизился топот десятков ног, и кто-то со всей дури начал колотить дверь, да так, что стены затряслись. Да кого ещё принесло⁈ Деревенские очухались и пришли убивать Крабогнома?

Я открыл дверь, и в тот же миг у меня под носом оказались вилы. Здоровенный бородатый старик грозно уставился на меня и тяжело дышал. За его спиной стояло около двадцати мужчин — кто-то с тяпками, кто-то с граблями или лопатами. Во дворе противоположного дома столпились женщины, о чём-то взволнованно перешёптываясь.

Я спокойно сказал:

— Монстра не получите.

— Доброго духа не отдадим! — проревел бородатый старик одновременно со мной.

Мы замолчали и озадаченно уставились друг на друга.

— Так вы меня убивать пришли? — уточнил я. Ничего себе Крабогном собрал армию защитников!

— Да, — потряс вилами старик и, будто оправдываясь, пояснил: — Он нам трактор и комбайн обещал в обмен на малину и молоко.