Тогда я заметила, что он промок — джинсы, куртка, даже кончики волос.

У меня было чувство, что это из-за меня.

Он был под дождем.

Он видел мою грозу.

Мне было стыдно, что Смит стал свидетелем этих секретов.

И я почувствовала облегчение от того, что мне больше не придется носить их в себе.

Но теперь я боялась, что Смит меня бросит.

Что я слишком ущербна, чтобы он мог меня полюбить.

Эта мысль пронзила мое сердце.

— Прости, что напугала тебя, — сквозь слезы сказала я.

Смит потянулся к моему лицу и нежно стер пальцами влагу с моих щек.

— Ты в безопасности. С тобой все будет хорошо. Только это имеет значение.

Я сделала вдох, и воздух застрял у меня в горле. У меня заложило нос. Губы задрожали так сильно, что мне показалось, что они никогда больше не успокоятся.

— Я-я не могла сказать тебе, Смит. Я не могла никому с-сказать.

— Тебе не нужно оправдываться…

— Ты з-заслуживаешь объяснений, и я д-дам тебе их.

Я машинально покрутила помолвочное кольцо, которого не было на пальце, и попыталась успокоить дыхание. Глядя на красивое лицо Смита, я пыталась найти способ объяснить то, что не поддавалось никакому описанию.

— Когда я нашла Дилана, то не могла ему помочь. Он лежал мертвый на моих руках, и я потеряла его и…

Я остановилась, чтобы сглотнуть, слюна у меня во рту стала очень густой от того, как сильно я все еще плакала.

— Не отпуская Дилана, храня у себя дома его вещи, я чувствовала хоть какой-то покой, как будто бомба никогда не взрывалась, и все было так, как всегда.

Я втянула носом воздух, и он обжег мои легкие.

— Я не жила. Теперь мне это понятно. На самом деле, я едва выживала. А потом встретила тебя, и разорвалась пополам; часть меня все еще жила в прошлом, а другая с тобой в настоящем.

Смит прижал руку к моей щеке.

— Я знал, что когда в конце концов увижу твою грозу, то получу всю тебя. Я бы дождался, даже если бы на это ушла вся вечность.

— Ты так добр ко мне.

Последний раз я произнесла это, когда он хотел отвезти меня на озеро Тахо.

И тогда я говорила серьезно.

Теперь я была еще серьезнее.

Я взглянула в изножье кровати, где из-под одеяла торчали мои пальцы. Они очень болели, и я не знала почему. Но они напомнили мне о вопросе, который однажды задал мне Смит. О вопросе, который я должна была задать ему сейчас, потому что, честно говоря, не знала ответа.

— Мое прошлое вызвало у тебя желание сбежать?

Он поднес мои пальцы к своим губам и поцеловал их.

Всего несколько минут назад то же самое сделал Дилан.

Я знала, что от этой мысли у меня должно сжаться сердце.

Но этого не случилось.

— Нет, я не хочу сбежать, — сказал он. — Если только не к тебе, и тогда мой ответ — да.

СМИТ

НАШИ ДНИ

Я стоял в гостиной таунхауса Аликс, оглядывая окружающую меня пустоту. Здесь не было никакой мебели, ничего не висело на стенах. После того как дом перешел в собственность, Аликс передала всю мебель в дар нескольким домам трезвости Бостона. В одном из них после окончания реабилитации жил Джо.

Завтра квартиру опечатывали, поэтому Аликс хотела зайти в последний раз.

Она хотела попрощаться.

Мы с Роуз встретили ее здесь.

Роуз принесла шампанское и три бокала, которое уже ждало нас на кухне.

Недавно я узнал все о моментах.

Это был один из них.

И мы собирались его отпраздновать.

Когда Аликс спускалась по лестнице, на ее лице была улыбка.

Она отличалась от тех робких ухмылок, которые я видел в прошлом.

Эта была открытой.

Это был взгляд человека, который достиг другой стороны и теперь мог улыбнуться тому, что преодолел.

Не каждому дано бороться.

Не каждому дано узнать, как это может быть здорово.

Аликс это удалось.

Она начала битву в одной из самых страшных войн.

И она, блядь, боролась.

Как и Бостон.

Потому что эта девушка была «Бостон Стронг»¹⁰.

Она обратилась к психотерапевту и уже четыре месяца занималась лечением своего посттравматического стрессового расстройства.

С помощью своего врача она приняла одно из первых важных решений — продать таунхаус, в котором жила вместе с Диланом. В договоре стояло ее имя, так что Аликс могла делать с ним все, что захочет. В течение двух дней она получила предложение о полной цене.

Всего в паре улиц отсюда она быстро нашла жилье, которое можно было снять. Это была квартира с одной спальней, в четыре раза меньше ее таунхауса.

Для нее она была идеальной.

Когда-нибудь она будет жить со мной, но сейчас для этого не самое подходящее время.

Аликс все еще набиралась сил.

Все еще узнавала, кто она на самом деле.

И я не мог еще больше не влюбиться в человека, которым она становилась.

— Привет, — сказала она, присоединившись ко мне в гостиной и взяв меня за руку.

— Ты в порядке?

Аликс кивнула.

— Больно сюда возвращаться, но я в порядке, — она посмотрела на потолок и обвела взглядом комнату. — Я рада двигаться дальше.

— Не знаю, как вам, сучки, но мне нужен коктейль, — заныла позади Роуз.

Мы с Аликс рассмеялись и пошли за Роуз на кухню, где она разлила в три бокала шампанское и дала каждому из нас по одному.

— За моменты, — сказала Роуз, подняв в воздух свой бокал.

— За моменты, — повторила Аликс.

Я смотрел, как она чокнулась с Роуз.

Прислушался к беззаботному звуку, слетевшему с ее губ.

Потянувшись к Аликс и поцеловав ее, я ощутил у нее на губах вкус шампанского.

Она прислонила руку к моему лицу, и на ее губах проступила улыбка.

Она этого не сказала.

Ей и не нужно было.

Я видел это в ее глазах.

И мои глаза сказали ей в ответ тоже самое.

АЛИКС

ОДИН ГОД СПУСТЯ

Я думала, что прощание — это навсегда.

Думала, что после этих слов пути назад уже не будет.

Но Дилан научил меня, что это не так.

Потому что, несмотря на сказанное им в больнице, он все еще оставался очень важной частью моей жизни.

Разница была в том, что теперь он просто стал воспоминанием.

И у меня их было очень много.

После его смерти я попрощалась с Бар-Харбором. Я больше не чувствовала с ним связи. Не могла представить, что войду в наш дом.

Поэтому я выставила его на продажу.

К счастью, он так и не был продан, и я решила оставить его себе.

Прошло много времени, прежде чем я смогла доехать до штата Мэн. Взять в руки ключи. Войти в эту дверь.

Прежде чем почувствовать, что смогу снова полюбить этот дом.

Но я добралась туда.

И, хотя это был дом, в котором я жила с Диланом, он никогда особенно этого не хотел.

Поэтому я чувствовала, что это мое.

После нескольких поездок на север я наконец-то набралась смелости и поднялась на гору Кадиллак.

Для этого потребовалась определенная физическая подготовка. Мое тело отвыкло от столь тяжелых нагрузок.

Но я уже находилась в хорошей форме, потому что прошла квалификацию для участия в Бостонском марафоне.

И я пересекла финишную черту.

В конце меня громче всех поддерживали ребята из тридцать третьей машины и пятнадцатой лестницы. Из пожарной части на Бойлстон-стрит. Из той самой, в которой я работала до взрыва.

И в которой работала сейчас.

Я взяла на станции несколько дней отпуска, чтобы приехать в Мэн, и это было мое третье утро здесь. Я встала чуть позже трех, чтобы начать подъем на гору.

Вместо того чтобы сесть на камень, где Дилан сделал мне предложение, я пошла на другую сторону вершины. Я стояла близко к краю и смотрела вниз на возвышенность. Затем я взглянула на воду и вдохнула воздух Мэна.