Хайфа поговорил со своей помощницей на иврите, после чего она встала и вышла из комнаты.

— У меня есть пара идей, — сказал он. — Сейчас она возьмет несколько разных изделий и через мгновение вернется.

Мы сидели в тишине и ждали.

Мне хотелось смеяться над тем, насколько точным было описание Роуз. Мы с Аликс были вместе уже больше года, а я все еще не мог ей насытиться. Но то, что у нас были разные вкусы, не означало, что она не должна была стать моей навсегда.

Не было ничего, что я любил бы больше, чем ее.

Не бизнес, который я построил, не портфель, в который было вложено мое состояние, не воздух, по которому я летал.

Эта красивая женщина должна была стать моей женой.

Которую я бы целовал каждое утро.

Которую я бы обнимал каждую ночь.

Если это означало, что я должен купить ей самое маленькое кольцо во всем магазине, я куплю.

Единственное, что имело для меня значение, это ее счастье.

И это было единственным приоритетом Роуз.

Помощница Хайфы быстро вернулась и поставила на стол поднос. На нем лежали три кольца с уже вставленными в них камнями.

— Вот это, — сказала Роуз, подняв среднее кольцо. Она смотрела на него несколько секунд, а затем протянула его мне. — Тебе не нужно больше искать. Это то самое.

Зажав кольцо между двумя пальцами, я повращал его взад-вперед. Оно было традиционным в том смысле, что это был круглый солитер. Но именно детали на ободке сделали это кольцо еще красивее, то, как оно было вырезано и сплетено в узор с маленькими, струящимися по каждому изгибу гравировками. Каждый раз, когда я двигал кольцо, свет отражался от граней и сиял вокруг бриллианта.

— Что думаешь, Дилан?

Это спросил Хайфа, и я поднял на него взгляд.

— Оно прекрасно.

Затем я посмотрел на Роуз.

— Ты абсолютно уверена, что это то самое?

Она улыбнулась. Я впервые увидел ее такой с тех пор, как мы сюда вошли.

— Уверена.

Пока Хайфа описывал размер бриллианта, огранку и чистоту — вещи, которые я изучал в течение последних нескольких недель, чтобы лучше понимать, что я покупаю, — я уставился на кольцо. Я представлял его на пальце Аликс; я думал об улыбке, которая загорится у нее на лице.

— Я беру его, — сказал я. Полез в карман, достал кредитную карту и положил ее перед ним. — Спиши отсюда всю сумму.

Хайфа взял карточку и сказал:

— Я оформлю прямо сейчас.

Как только он вышел из комнаты со своей помощницей, я повернулся к Роуз.

— Спасибо.

— Иначе и быть не может. Я сделаю для этой девушки все, ты же знаешь, — она потеребила свои волосы. — Как ты собираешься сделать ей предложение?

Когда я не сразу ответил, Роуз сказала:

— У тебя ведь есть какой-то план, не так ли?

Я засмеялся.

Роуз была гораздо больше похожа на меня, чем на свою лучшую подругу.

— Я собираюсь полететь на Сент-Бартс. Снять дом на пляже и сделать предложение на песке. Я приглашу повара, который будет для нас готовить. У нас будет массаж у бассейна. Яхта, если мы захотим покататься по воде. Это будет полная релаксация.

— Звучит невероятно.

— Я шучу, Роуз.

Она начала смеяться, ее щеки стали такого же цвета, как и ее имя.

— Тогда, какова твоя идея?

— Я собираюсь отвезти ее в Мэн. Я постараюсь сделать все просто, возможно, спонтанно, потому что это то, что ей понравится.

— Ты прав. Когда ты планируешь сделать ей предложение?

— Скоро, — я потер руки о стол, пытаясь охладить ладони. — Я хочу жениться примерно в это время в следующем году.

— Свадьба весной, да?

Я кивнул.

— Это идеальное время в городе — не слишком жарко и уже прошли по-настоящему холодные месяцы. После нашей свадьбы я собираюсь отвезти ее в двухнедельный медовый месяц. Первую неделю мы проведем половину времени в Южной Африке, а вторую половину — на горе Килиманджаро. Ей там очень понравится. А оставшееся время мы пробудем в Европе.

Роуз отпустила волосы, ее руки теперь лежали на коленях. Она посмотрела на свои пальцы, а затем подняла взгляд на меня.

— Относись к ней хорошо, Дилан.

— Тебе не о чем беспокоиться.

— Я всегда беспокоюсь. Она моя лучшая подруга.

АЛИКС

НАШИ ДНИ

Когда я услышала скрип двери, мое тело полностью оцепенело.

В груди заколотилось сердце.

Мышцы ныли так, словно за сегодня я дважды поднималась на гору Кадиллак.

Мое тело реагировало на Дилана, когда я услышала в комнате шаги его ног.

Я не ожидала его увидеть.

Особенно после свидания со Смитом.

Но он был здесь.

И я не знала, что с собой делать, поэтому так и осталась лежать, свернувшись калачиком, обхватив руками голову и уткнувшись лицом в бедра.

— Прости, — прошептала я, когда он оказался рядом со мной. — Я должна тебе объяснить. Я просто не знаю, что сказать.

Я должна была быть с ним честна.

Я, конечно, не могла лгать.

Не сейчас.

— Ты любишь его?

Из всего возможного он сразу взялся за самое трудное.

Когда я сделала вдох, что-то сместилось у меня в горле, ткнувшись в сторону моего языка.

Я едва могла глотать, так было больно.

Я точно знала, что стало причиной.

Это было чувство вины.

Стыд.

Отвращение.

Потому что я должна была признаться Дилану:

— Думаю, я могла бы его полюбить.

На моих джинсах виднелось пятно, которое образовалось от того, что у меня текло из носа. Скоро прямо над ним появятся еще два развода от моих глаз.

— Аликс…

На данный момент сказать было нечего.

Он не велел бы мне прекратить встречаться со Смитом и не сказал бы, что я делаю что-то не так.

— Я хотел, чтобы ты была моим будущим, но у меня отняли этот выбор.

Чем больше длилось молчание, тем тягостнее оно становилось.

Боже, это место, в котором мы оказались, лучше не стало.

С каждым разом это кололо меня все сильнее и всегда в ту часть тела, в которой это было наименее ожидаемо.

День за днем.

Я чертовски это ненавидела.

— Мне жаль, — снова прошептала я.

— Мне тоже.

У меня сжалось горло, наружу вырвался крик, и я вымолвила:

— Я люблю тебя.

Это не было осознанием.

Мы точно знали, как обстоят дела.

Это также не было и прощанием.

Произнести это было невозможно.

Это было признание того, что наши отношения никогда не станут чем-то большим, чем то, что у нас есть сейчас.

И я искренне верила в это, пока не услышала:

— Хотел бы я сейчас знать то, чего не знал тогда.

Я зажала рот рукой, подавив сорвавшееся с губ рыдание.

Слезы лились так быстро, что мне казалось, будто у меня из глаз течет кровь.

Я не хотела, чтобы он уходил.

Но от того, что я это озвучу, ничего не изменится.

И если я уберу руку от лица, то просто испущу крики, которые Дилану слышать совсем не нужно.

Поэтому оставалось только сказать:

— Дилан, я не собираюсь сегодня ложиться спать.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Меня затошнило.

Я предавала их обоих.

Дилан чувствовал исходящий от меня запах Смита.

И я уверена, что в какой-то момент Смит узнал, что в моем прошлом был кто-то, кого я любила.

Чем дольше я избегала этого вопроса, тем сильнее становилась пульсация в задней части моего горла.

Я не знала, почему медлю с ответом.

Мы оба знали, чего я хочу.

— Да, — сказала я. — Я хочу, чтобы ты остался.

Не меняя позу, в которой находилась, я почувствовала его позади себя. Я прижалась к нему, и покалывание распространилось по моим плечам и всей спине.

Это меня расслабило.

Успокоило.

Это заставило меня закрыть глаза.

И перед тем, как заснуть, я услышала:

— Я тоже люблю тебя, Аликс.