Мы нашли место напротив металлической баррикады, преграждающей нам путь на дорогу.

Люди вокруг нас аплодировали.

Они держали таблички и фотографировали каждого дошедшего до финиша бегуна.

Я взглянул на Аликс.

Это было похоже на то утро, когда мы впервые поднялись на вершину горы Кадиллак, и я наблюдал за восходом солнца ее глазами.

Именно этим я сейчас и занимался, пока она взирала на все это.

Я провел в этом городе всю свою жизнь.

Я каждый год с самого детства стоял тут в этот праздник.

И меня переполняло чувство гордости.

Люди со всего мира приезжали сюда.

Чтобы посмотреть эту гонку.

Пережить этот момент.

И теперь, когда мы оказались здесь, я что-то почувствовал.

Я не знал, что это такое и как это описать.

Просто непреодолимое чувство срочности заставило меня в два сорок того же дня сунуть руку в карман и достать из бумажника десятидолларовую купюру.

Я свернул деньги и вложил их в руку Аликс.

— Ты не против сходить за водой? — я очень хорошо знал эту улицу; поэтому помнил: — В следующем квартале есть магазин.

Было не жарко.

Я не хотел пить.

Аликс засмеялась и, встав на цыпочки, поцеловала меня в щеку.

— Конечно. Сейчас вернусь.

Она повернулась, и я схватил ее за руку, заставив посмотреть на меня.

— Я люблю тебя, Аликс.

Она все еще улыбалась.

— Я тоже тебя люблю.

Я отпустил ее.

И смотрел, как она уходит.

Глядя на ее спину, я думал о моментах.

О тех, что провел с Аликс.

О тех, что были до нее.

И о том, как я никогда не уделял время, чтобы их отметить.

Но стоявшие по вокруг меня люди делали это во всю.

Они отмечали этот момент.

И я тоже.

Я закрыл глаза и, потянувшись рукой в карман, нащупал маленький бархатный мешочек, в котором лежали оба обручальных кольца.

Сжал его в ладони.

Я не понимал, почему.

Просто знал, что должен.

И подумал об Аликс.

Я представил себе ее лицо, когда надел ей на палец кольцо невесты. Ее выражение лица, когда я пообещал, что никогда не причиню ей вреда, что всегда буду заботиться о ней и оберегать ее, что дам ей все, о чем она когда-либо мечтала. Взгляд ее глаз, когда я пообещал ей вечность.

Прошло девять минут с тех пор, как я послал Аликс за водой.

И вот наступил другой момент.

Который заставил меня нарушить все данные ей обещания.

За исключением одного.

Прежде чем я смог что-либо сделать — сделать вдох, открыть рот или повернуть голову, чтобы посмотреть в ту сторону, где была Аликс, — вся моя жизнь изменилась.

Жизнь Аликс изменилась.

Бостон изменился.

Навсегда.

АЛИКС

ОДИН ГОД НАЗАД

Когда подошла моя очередь, я приблизилась к кассе и поставила на прилавок две бутылки воды и пакетик мармеладных червячков.

— Вы нашли все, что вам нужно? — спросил продавец.

Это был пожилой джентльмен с акцентом, говорящим о том, что он из этого района.

— Да, — сказала я. — Спасибо.

Пока он записывал мои покупки, я щелкала краешком банкноты по подушечке большого пальца, страстно желая вернуться на улицу.

Он посмотрел на меня поверх очков.

— Вы были здесь весь день?

Я покачала головой.

— Мы только что приехали.

— Перед сменой я видел, как победитель пересекает финишную черту. Вся гонка заняла у него чуть больше двух часов. Невероятно.

— Такой талант. Уверена, это было красиво.

Когда на экране высветилась сумма, я дала ему десятку.

— Приятного аппетита, — сказал он, а затем перешел к следующему клиенту.

Я запихнула воду подмышку и обеими руками открыла пакет с мармеладом. Затем, выйдя из магазина, сунула в рот несколько червячков.

Когда сегодня утром я проснулась, у меня было предчувствие, что мы с Диланом окажемся сегодня на марафоне. Мы это не обсуждали, но как только я узнала, что его планы не выходят за рамки обеда, то поняла, что после мы отправимся сюда.

Несмотря на толпу и хаос, эту гонку невозможно было это пропустить.

Там царил дух товарищества.

Энергии.

Заразительного оптимизма.

Все — от детей до пожилых людей — улыбались.

Каждый год город собирался вместе, приветствуя, подбадривая и поддерживая бегунов, и это зрелище никогда не надоедало.

В том числе и нам.

Подойдя ближе к месту, где стоял Дилан, я увидела развевающиеся на ветру флаги. Гигантские цифровые часы, показывающие время забега, отсчитывали минуты. Все вокруг блестело от плакатов, которые держали люди.

Я набрала полный рот мармеладных червяков, и в тот момент, когда проходила мимо перекрестка, у меня в ушах раздался грохот.

Это был звук, которого я никогда раньше не слышала.

Раскааат, от которого содрогнулось все мое тело.

Он напомнил мне гром.

Словно небо разверзлось и хлестало воздух.

Я выронила воду.

Не удержала в руках пакетик с мармеладом.

Едва прожевав то, что было у меня во рту, я быстро это проглотила и зажала ладонями уши, чтобы не лопнули барабанные перепонки.

Потом я оказалась на земле.

Сжалась в клубок.

Защищая лицо локтями и предплечьями.

Откуда-то появился дым.

Пыль.

Мне в колени и голени вонзились крошечные кусочки чего-то острого.

Я отпустила уши, чтобы удержаться на земле, и наступила жуткая тишина.

Все замерло.

На одну секунду, на две.

А потом я услышала вопли.

Это был звук, который издают родители, узнав о смерти своего ребенка.

Крик, рвущийся прямо из нутра.

И он исходил из меня.

Я впивалась ногтями в асфальт. Скребла кроссовками по гудрону, пытаясь продвинуться вперед.

В моей голове была только одна мысль.

«Дилан».

Мне нужно до него добраться.

Проверить, все ли с ним в порядке.

Выяснить, что, блядь, происходит.

Что вызвало грохот, крики, кровь.

Потому что она была повсюду.

Пока я ползла к месту, где мы стояли, она пачкала мне кожу. Размазывалась по скользящим по земле коленям. Текла по предплечьям каждый раз, когда я падала и поднималась на ноги.

Я ползла.

По людям.

По лужам крови.

Ударилась подбородком об асфальт, руки разъехались, и я почувствовала вкус песка.

Между зубами захрустели камешки.

Я прикусила язык, и мне на нёбо брызнула кровь.

Кто-то схватил меня за ногу, и я пиналась ею, пока меня не отпустили, затем снова поднялась на колени, чтобы продолжать движение.

Я проползла мимо одежды.

Пальца.

Оторванных конечностей, через которые мне приходилось пробираться.

Но я продолжала ползти.

Продолжала кричать.

Орать:

— Дилан!

Я не знала, слышит он меня или нет.

Из-за дыма было плохо видно.

Трудно дышать.

Трудно думать о том, что мне делать.

Все, кого я видела, нуждались в моей помощи.

Но я не могла остановиться ради них.

Мне нужно было найти Дилана.

Поэтому я с трудом поползла к флагам.

Большинство из них были порваны.

Многие пропали без следа.

Но я увидела сломанные столбы и порванную ткань и поползла к ним.

— Дилан!

Мои пальцы слиплись от крови.

Что-то еще вонзилось в центр моей ладони.

Что-то твердое упало мне на спину.

Это меня не остановило.

Потому что, пробираясь сквозь крошечные пустые пространства, я увидела черную куртку Дилана. Белый логотип на нагрудном кармане. Из рукавов торчали две знакомые руки, которые я держала всего несколько минут назад.

Он лежал на земле.

— Дилан!

Я не знала, выдержат ли меня ноги, поэтому осталась стоять на коленях. Я пиналась и толкалась.

И я поползла.

И позволила себе остановиться только тогда, когда добралась до него.

Скользнула руками ему под мышки и притянула его к себе на колени.