Не сходя с места, Роберт подался вперед и напряг зрение. Он разглядел дверь и… снова почувствовал руку, на этот раз на своем плече.
— Она заперта, — послышался голос, — я только что сама пыталась войти.
Роберт медленно обернулся.
За его спиной темнела фигура в черном капюшоне. Лицо было бледным, как слабое сияние луны сквозь тучи.
— Миледи, — прошептал он.
Она опустила капюшон, и он разглядел под ее плащом мужской костюм для верховой езды. Она пригладила волосы — только один выбившийся завиток спускался на щеку, так что благодаря красоте, молодости и этому наряду она вполне могла сойти за мальчика. Выражение лица было твердым и очень холодным.
— Зачем вы меня преследуете? — спросил он.
— Зачем вы меня оставили? — ответила она вопросом на вопрос.
— Я догадался… — заговорил Роберт, облизнув пересохшие губы, — о природе интереса Маркизы к мисс Молит. Страстное влечение созданий вашей породы к себе подобным по родословной линии.
— Что из того? — возразила Миледи, слегка пожав плечами. — Я сама сказала бы вам об этом в подходящее время.
— Я не верю вам, — заговорил Роберт после непродолжительной паузы. — Вы догадывались, что, как только мне это станет известно, мое упорное намерение стать таким же, как вы, иссякнет. — Он холодно улыбнулся и добавил: — Видите, как все обернулось.
— И все же вы помчались к Маркизе?
Миледи смотрела на него с недоверием, и Роберт подумал, что она в замешательстве, и что в этом смешении чувств немало боли. Он прошел мимо нее, постаравшись не встретиться с ней взглядом.
— У нас нет времени на препирательства, — сказал он. — Вы не заметили существо, которое я преследовал?
— Существо? — переспросила Миледи. — Я никого не видела.
Роберт обернулся и бросил на нее хмурый взгляд.
— А чувствовать такие вещи вам не по силам?
Она вгляделась в кладбище, и ее ноздри расширились. После долгого молчания Миледи сказала:
— Возможно, дело в слишком сильном ветре.
— Наверное, могущество Маркизы сильнее вашего.
— Сильнее? — словно горестное эхо откликнулась Миледи. — В чем дело, Ловелас? Почему вы упрекаете меня в недостаточной силе тех самых качеств, которые заставили вас возненавидеть меня?
Роберт продолжал идти вперед и пробормотал, не оборачиваясь:
— Я не говорил, что ненавижу вас.
— Зачем же вы от меня убежали?
— Потому что…
Миледи схватила Роберта за руку и заставила остановиться.
— Потому что… — заговорил он снова и на этот раз встретился с ней взглядом. — Это чувство не имеет никакого отношения к ненависти, Миледи…
— Так ли? — с вызовом спросила она.
Она протянула руки к лицу Роберта и вонзила ногти ему в щеки.
— В самом деле? — прошипела она снова. — Но если это не ненависть, так что же?
Роберт смотрел мимо нее в направлении поливаемых дождем могил.
— У нас нет сейчас времени, — сказал он, стараясь не обращать внимания на ее цепкую хватку. — Вокруг смертельная опасность.
Ногти Миледи еще глубже впились в его щеки.
— Тогда это для меня еще более оскорбительно, потому что вы не просите разделить ее с вами.
— Как я могу просить вас об этом? — вскричал Роберт. — После того, что я выяснил на балу, мне точно известно, что стать подобным вам существом хуже, чем быть проклятым. Имея дело с Маркизой, я, по крайней мере, могу быть уверен, что она никогда не преуспеет в том, чтобы склонить меня к служению дьяволу.
— Почему же нет, Ловелас?
— Вы знаете почему.
— Я хочу, чтобы сказали вы. Я хочу. Мне необходимо услышать это из ваших уст.
— Потому что Маркиза… — Роберт запнулся.
Он оторвал руки Миледи от своего лица, повернулся к ней спиной и стал вглядываться в темный силуэт церкви.
— Потому что Маркиза ничего не значит для меня, — ответил он наконец.
Миледи глубоко вздохнула.
— Вот почему, — повторил Роберт голосом, лишенным всякой эмоциональной окраски. — Меня убедил попросить у нее помощи милорд Рочестер, который, похоже, тоже кое-что знает о любви вампиров и о том, какой непреодолимой, какой опасной и какой быстротечной она может быть. Как он сказал мне, ему самому однажды предложили то же самое, что вы предлагаете мне.
Миледи кивнула, словно соглашаясь с самой собой.
— Да, — пробормотала она, — это может быть объяснением того своеобразия, которое я в нем чувствовала…
Она пристально посмотрела в глаза Роберту.
— Кто это был? — спросила она. — Кто захотел предоставить ему такой шанс?
— Он не назвал мне имя. Думаю, турок, с которым милорд Рочестер познакомился в дороге во время своих путешествий. А через этого турка он познакомился с Маркизой. Турок снабдил его рекомендательным письмом к ней. Так ему стали известны и ее интересы, и ее могущество. Он привел меня к ней той ночью, после маскарада во дворце. Вот как получилось, что мы приехали сюда вместе — Маркиза и я.
— С намерением, как я полагаю, помочь вам отомстить?
— Несомненно, — резко ответил Роберт.
— Отомстить духу, в которого Маркиза верит как в божество? — рассмеялась Миледи. — А вы сказали ей, Ловелас, что уничтожить ее божество — ваш честолюбивый замысел?
Роберт пожал плечами.
— Она не интересовалась моими мотивами. Ее заботило только то, как со мной обошлись, и то, что я ношу, по ее собственному выражению, печать дьявола. Она уверена, что печать выделяет меня как его творение, что я нужен ей, как направляющая нить, и приведу ее к нему.
— А вы действительно хотите добиться именно этого?
— Я надеюсь на встречу с ним. Мы с Маркизой необходимы друг другу. Наши мотивы могут быть различными, но цель одна и та же.
Миледи улыбнулась с насмешливым недоверием.
— Что бы я иначе делал? — спросил Роберт с внезапной злобой в голосе. — Ведь я смертен, тогда как она — могущественное существо. Мне необходима ее помощь. У меня нет другого выбора.
— Нет другого выбора?
Роберт выдержал ее взгляд и не ответил. Миледи тоже помолчала.
— А когда вы оба достигнете цели, — заговорила она наконец, — что тогда?
Она снова замолчала, и насмешливая улыбка исчезла с ее губ.
— Да, я, конечно, слаба, — прошептала она с внезапной горечью, — по сравнению с Маркизой.
Роберт какое-то мгновение не отрывал взгляда от ее лица, потом вздохнул и стал отворачиваться, но Миледи снова обхватила ладонями его щеки. Ему не оставалось ничего другого, как посмотреть ей в глаза. Они ярко сияли — злобой, думал Роберт, пока она не приблизила к нему лицо и не заговорила.
— Ловелас, — ее шепот оказался вовсе не злым, но звучал настойчиво и был полон печали. — Почему вы боитесь меня? Неужели вы не можете понять?
— Понять?
— Ну да. — Она отстранилась от него и теперь говорила с улыбкой. — Вас, смертного, я буду любить даже больше.
Какое-то время Миледи не отпускала его щеки, потом внезапно поцеловала в лоб, но не отстранилась. Она озиралась по сторонам и вся дрожала, будто только теперь ощутила на себе потоки дождя, продолжавшего колотить по голым ветвям тисов над головой. Миледи подняла капюшон и повернулась к Роберту.
— Если вы желаете моей помощи, вам достаточно только попросить. В противном случае я тут же уеду. Решайте, Ловелас. Решайте сейчас же.
На мгновение он замер. Ее глаза отливали золотом, взгляд был очень глубоким. Он почувствовал, что погружается в это золото, как это было впервые, когда он лежал на ее коленях, ощущая ее холодную ладонь на лбу, тогда, в карете, увозившей его от камней Стонхенджа. Некоторое время он молча смотрел в темноту, потом словно очнулся и тряхнул головой.
— Я видел труп, — сказал он, взяв ее за руку. — Труп, поднявшийся из могилы. Он бродит где-то там.
Миледи едва кивнула в ответ и сказала:
— Я смогу обнаружить его.
Она вышла из-под тисов и принюхалась к ветру, потом нахмурила брови и покачала головой. Роберт присоединился к ней и внезапно увидел впереди вторую открытую могилу. Он показал на нее рукой, а потом, уже направившись к ней, чтобы осмотреть, обнаружил третью и побежал. Вокруг него всюду были пустые могилы, и все неподалеку от церкви. Он с ужасом смотрел на раскрытые гробы, на развевавшиеся под порывами сильного ветра обрывки саванов.
