- Мне будет неудобно иметь разные фамилии с сыном.

- Мила, родить ребёнка непонятно от кого – был твой личный выбор. Я считаю это опрометчивым поступком, но принимаю твоё решение.

Стараюсь говорить как можно корректнее, хотя это непросто – её сын не даёт мне забыть об измене и предательстве любимой женщины. И о моей несостоятельности, чёрт бы её побрал….

- Я предоставлю ему все условия, но совершенно точно ни он, ни ты не будете диктовать мне, как следует поступать. Ты должна понять: передо мной сейчас стоит очень непростая задача, на кон поставлено слишком многое. Я попросил о помощи именно тебя потому, что ты – не тупая курица, а очень разумная и амбициозная женщина, на которую можно положиться. Не разочаровывай меня, пожалуйста. Просто прими: здесь я командую. Ты за свою работу на меня получишь приличные деньги. Так что придётся смириться с некоторыми неудобствами и просто выполнять мои правила и требования.

Говорю жёстко, чтобы однозначно раз и навсегда отсечь любые попытки бунта. Мила нерешительно кивает и идёт за мной. Она задумчива и неразговорчива. Наверняка сомневается в правильности принятого решения и, возможно, злится на меня.

Через час она официально станет моей женой, и обратного пути у неё не будет. Смирится – никуда не денется. В конце концов, это всего лишь работа, ничего криминального, обидного или унизительного я от жены не требую.

- Влад, мы ещё не обговорили, как долго это будет продолжаться, – спрашивает Мила, когда мы уже едем к машине.

- Пока не знаю, посмотрю по обстоятельствам, – говорю как есть.

У меня нет ответа на её вопрос. Надеюсь, что удастся раскрутить Вайнштейна, он вбухает деньги в мой завод и с чувством выполненного долга отправится домой писать свою книгу. В идеале – оставит меня в покое, изредка присылая для контроля своих представителей. Но нельзя исключать вариант, что он начнёт наведываться на завод с проверками каждые полгода, а то и чаще. В этом случае придётся корректировать нашу стратегию в соответствии с ситуацией и ждать, пока ему не надоест.

- Но любой договор должен иметь конкретный срок! – возмущается моя почти жена.

- Хорошо. Давай условно договоримся на год с возможностью продления в случае необходимости, – называю первый пришедший в голову срок.

И надеюсь, на этом обсуждение окончено. Но Мила снова выдаёт:

- Мне нужны гарантии, что ты меня не обманешь и через год отпустишь!

- Гарантии – это к Богу, – поднимаю голову вверх. – Я не знаю, что и как будет через год. Поверь, я сам заинтересован сократить время нашего сотрудничества, поскольку оно влетит мне в копеечку.

Нагло вру. Я не загадываю наперёд, но планирую использовать Милу столько, сколько понадобится для дела. И не собираюсь разрывать наши отношения раньше, чем они исчерпают себя.

Многое зависит от фокусов Вайнштейна. Но озвучивать Миле основную цель нашего брака я пока не хочу. Пусть всё идёт максимально естественно, а мои планы на старика будут для неё неожиданностью и выглядят случайным совпадением.

- Есть такое понятие как “производственная целесообразность”, – озвучиваю нейтральную причину. – Как только я почувствую, что дальше я справлюсь сам, я тебя отпущу. Договорились?

И ведь не вру. Но она мне ожидаемо не верит, просит каких-то формальностей. Однако другого договора у нас не будет. Не хочу стать заложником бумажек. Пока всё – на уровне устных обещаний, никто не сможет мне ничего предъявить.

Воронцову не зря рекомендовали мне как безупречного сотрудника. К нашему приезду в ЗАГС всё заполнено и приготовлено.

Мы тратим не больше пяти минут на регистрацию. Заминку вызывает только подписание брачного контракта – единственного формального документа, в котором зафиксирована финансовая сторона разрыва нашего договора.

Мы с Милой заранее его не обсуждали. Но я говорил, что при разводе она получит фиксированную сумму за свои услуги. Ни на что большее она претендовать не сможет. На сей раз я планирую разойтись с женой цивилизованно, без каких-либо обид и подтасовок. Для того и составлен этот документ, чтобы исключить даже малейший факт сомнений и претензий.

Эмилия перечитывает брачный договор дважды. Не комментирует, но вчитывается в каждую строчку. Я не тороплю. Терпеть не могу, когда женщины ставят свои подписи не глядя, а потом истерят, что их обманули.

Всю дорогу от ЗАГСа до детского сада Мила активно переписывается с кем-то в мессенджере. На лице – смесь недовольства, злости и страха. Что-то у неё там происходит неправильное.

- Всё в порядке? – интересуюсь.

Теперь она – часть моего бизнес-проекта, и любой её конфликт может косвенно задеть и меня. Мила не отвечает, но телефон откладывает в сторону.

- Тебе кто-то угрожает? Преследует?

- Н-нет, – отвечает не слишком уверенно.

- С кем ты переписываешься?

Не хочу на неё давить, но ведь кто-то затеял историю со взяткой. И спускать с рук эту выходку я не намерен, потому что теперь на кону не только Милина репутация, но и моя. Гораздо быстрее я решу проблему, если буду знать все обстоятельства. Однако упрямица почему-то не торопится посвящать меня в свои секреты.

- Это личное…

Вот как? Логично, что мужчина, если он у неё есть, будет недоволен нашим браком, даже если он фиктивный. Но почему тогда он не решил вопрос с полицией сам и позволил своей женщине обращаться за помощью к другому? Похоже, ей везёт на уродов.

Но интуиция мне подсказывает, что всё не так просто.

- Мила, – говорю жёстко. – Ты попросила меня о помощи. Но для этого я должен знать всех, кто мог заварить кашу с полицией, и их мотивы. У тебя есть предположения? Пусть даже самые фантастические и нереальные.

- Нет. То есть да. Я думала, что это – ты. А теперь…

- А теперь появился другой претендент, – пропускаю её предположение насчёт меня. – И кто он? Чего он от тебя хочет настолько сильно, что не пожалел средств на этот цирк?

Молчит. Раздумывает, говорить ли.

- Он тебя шантажирует? – дожимаю. – По лицу вижу, что да.

Эмилия

После регистрации сажусь к Владу в машину. Мне нужно постоянно напоминать себе о новой роли. Казалось бы, мне не привыкать – я три года пробыла замужем за Розовским. Но теперь – всё иначе…

Замужество – это когда люди спят в одной постели и проводят время вместе, получая удовольствие от совместных ночей, невинных и не очень касаний, разговоров… Это когда у людей всё общее – и радость, и горе… Когда ты знаешь, что у тебя есть защита и опора.

Я помню, как это – быть по-настоящему счастливой в браке. И теперь мне нужно сыграть себя ту, прежнюю. Справлюсь ли?

У нас нет ничего общего, кроме фамилии. Разные комнаты, разные постели, разная жизнь. У меня – свой сын, который его раздражает. И которого он терпит ради каких-то своих бизнес-целей, потому что вбил в голову, что сыграть его жену под силу мне одной.

Какой будет статус у моего ребёнка? Розовский скажет всем, что я его нагуляла, пока мы были в разводе? Скорее всего, да. Потому что выдавать за своего не планирует. Видимо, наличия жены для его целей достаточно.

Козлина…

Закрываю глаза и мысленно хихикаю, представляя лицо Влада, когда он получает ответ теста ДНК, в котором значится, что он – отец Жорика. Это, конечно, утопия. Вероятность – один из ста, не больше. Но было бы забавно взглянуть, как бы он отреагировал в этом случае на результат моего “опрометчивого поступка”.

Я бы посмеялась. Сквозь слёзы, конечно.

Урод… Как можно было так заявить о ребёнке?

На часах – почти четыре. В архив ехать поздно – день потерян впустую. В детском саду малышня садится полдничать. Пока мы доедем, как раз можно будет забрать Жорика домой.

А в шесть приедет Васильев… Боже, дай мне сил пережить сегодняшний вечер и не сойти с ума!

“Владимир Андреевич, я благодарна Вам за предложение, но я не могу его принять”, – быстро печатаю и отправляю.