“Что значит не можешь? Как ты будешь рассчитываться с адвокатом?” – получаю почти сразу в ответ.

“Я всё решу сама”, – не знаю, стоит ли ему писать о браке с Розовским.

Мы ещё не обсудили с Владом, сообщать ли знакомым и родственникам о том, что мы расписались. Не знаю его планов. Он сказал, что ему придумают легенду. Она будет одна для всех? Или только для его круга? Одни вопросы…

“Наивная. Тебя взяли с поличным. Без хорошего адвоката ты не отмажешься”.

Злюсь. Какой же он мерзкий и непорядочный! Надо было сразу ему отказать. Даже мысли допустить не могу, чтобы пойти на его условия. Уж лучше Розовский с его заскоками.

У меня нет доказательств вины Васильева. Но даже если не он это затеял, то грязно пользуется ситуацией и продолжает давить на меня.

“Если тебя признают виновной, о защите и работе в ВУЗах можешь забыть. Да тебя даже в сельскую школу учителем не возьмут!” – продолжает терроризировать сообщениями.

- Мила, тебе кто-то угрожает? Преследует? – спрашивает Влад.

Он заметил нашу переписку и правильно считал мои эмоции.

- Н-нет, – не знаю, стоит ли его посвящать в свои отношения и проблемы с руководителем, боюсь, как бы не сделать ещё хуже.

- С кем ты переписываешься?

Отнекиваюсь. Мне стыдно за то, что делает профессор. Потому что хорошо помню поговорку: “Сучка не захочет – кобель не вскочет”. Именно так общество реагирует на домогательства со стороны мужчины. Что бы ни случилось, всегда винят женщину.

Одна из пожилых коллег, заметив ко мне неприкрытый интерес Васильева, заявила неодобрительно:

- Эмилия, ты знаешь, что Владимир Андреевич женат? Такое поведение недопустимо!

Как будто это я с ним флиртую и распускаю руки…

- Почему вы мне это говорите? Ему скажите. Я бы очень хотела, чтобы он оставил меня в покое, – ответила тогда искренне с надеждой на поддержку.

И тут же услышала ту самую дурацкую поговорку про кобеля.

Раз он так себя со мной ведёт, значит, я позволяю или даже провоцирую.

Не сомневаюсь, что и Розовский отреагирует так же. Особенно учитывая причину нашего развода. Наверняка думает обо мне невесть что.

- Он тебя шантажирует? – муж продолжает допытываться.

Как же я устала от всего этого. Почему другие люди живут нормальной жизнью, а у меня всё через одно место?

- Мила, я всё узнаю сам. Но на это понадобится время. А ты заинтересована, чтобы вопрос решился побыстрее и без последствий. Так что не тяни, – давит, вынуждая меня рассказать.

Все мужики – манипуляторы и шантажисты.

- Я не уверена, что это он организовал! Не хочу обвинять человека, не имея доказательств его вины, – всё ещё пытаюсь уйти от ответа.

- Хорошо. Допустим, он не виноват. Или пока мы этого не знаем. Но он шантажирует тебя? Что предлагает и что требует взамен?

- Предлагает оплатить хорошего адвоката и решить вопрос в университете, чтобы меня не увольняли. Взамен хочет, чтобы я к нему переехала, – приходится рассказать.

- И давно он этого хочет? – Влад пытается вывернуть меня наизнанку. – Он тебе и раньше это предлагал? Так ведь?

- Да. Последние несколько месяцев настойчиво, до того – просто намекал… – признаюсь.

- Ясно. В целом, его можно понять, – хмыкает. – И кто этот настырный поклонник?

Смысла отнекиваться нет. Он и вправду узнает… Не от меня, так от кого-то с кафедры. Васильев не особенно скрывал от коллег своё отношение ко мне.

- Мой руководитель – профессор Васильев, заведующий кафедрой.

В этот момент звонит телефон.

- Он? – спрашивает Влад. – Включи на громкую.

Принимаю вызов и не успеваю сказать ни слова, как из динамика несётся:

- Если к шести часам ты не будешь готова, считай, что ты уволена. По статье, без выходного пособия! И про защиту забудь. Дрянь неблагодарная!

Он ещё что-то кричит, но Розовский забирает у меня трубку и сбрасывает.

- Ничего себе, как ты его зацепила. Задымился мужик… – мне страшно, а ему смешно! – Я, конечно, обещал тебе свободу личной жизни. Но позволь мне побеседовать с этим оленем на правах твоего мужа.

Закрываю лицо руками… Страшно представить, какой будет его месть.

- Я так понимаю, что нормального мужика, способного вправить ему мозги, у тебя нет. Никогда не думал, что ты окажешься такой непутёвой.

Ну вот, началось унижение…

Ненавижу Розовского!

Да, я нуждаюсь в его помощи. И буду счастлива, если он закодирует шефа от домогательств. Но можно же высказываться другими, не столь обидными словами.

- Он в шесть приедет к тебе, так? – киваю. – Не открывай ему дверь. Пусть побесится и свалит.

Кажется, всё зашло слишком далеко. Я опасаюсь, что Васильев вынесет дверь, если я не открою… Вон какую истерику устроил по телефону. Не ожидала, что он на такое способен.

- Он меня уволит! Что мне теперь делать? – чуть не плачу.

И ладно, чёрт с ним, с увольнением. Если Влад не обманет, то мы с Жориком с голоду не умрём. А потом можно попробовать устроиться в другое место. Но что делать с защитой? Он же меня намеренно будет топить.

- Мила, не дрейфь, прорвёмся, – уверенно заявляет Розовский, окатывая волной воспоминаний. – Если хочешь, бери своего малого и поезжай сейчас ко мне. Посмотришь ваши комнаты, скажешь, что там надо поменять, докупить и прочее. Расскажешь повару, чем ты кормишь ребёнка, чтобы он продумал меню.

Прислушиваюсь к себе: предложение не вызывает отторжения и страха. Влад периодически больно жалит словами, но в остальном кажется безопасным.

- Можете, кстати, остаться на ночь. Если не хотите, то водитель вас позже вернёт домой и проконтролирует, чтобы этого ненормального там не было. А я с утра подъеду в университет и внесу ясность в твои отношения с шефом. Сегодня у меня, к сожалению, нет возможности с ним пообщаться. У меня через час – важная встреча.

Я не успела с Владом расписаться, как он уже влез в мою жизнь и начинает там беспардонно командовать. И самое ужасное, что сейчас я ему за это, кажется, благодарна…

Мы стоим возле детского сада и наблюдаем, как группу Жорика выводят из здания на прогулку.

- Я пойду заберу сына, – говорю в надежде по дороге подумать над предложением Розовского.

- Мы ждём, – он коротко отвечает перед тем, как я захлопываю дверь.

Я помню, что Влад торопится. Он сказал, что у него – важная встреча. Колеблюсь. Остаться у себя и запереться в квартире? Или воспользоваться приглашением? Он прав: неплохо было бы взглянуть на наше новое место жительства. В любом случае, не сегодня завтра мы должны будем туда переехать как минимум на год. Можно воспринимать это как новое съёмное жильё.

Воспитательница снова меня отчитывает. На сей раз Жорик поломал в группе какой-то грузовик, решив покататься на нём верхом. Можно подумать, случилась трагедия века. Все игрушки не вечные.

Я вздыхаю и клятвенно заверяю, что куплю им взамен другой. Денег совсем нет. Каждая такая трата больно бьёт по моему дырявому бюджету. Но я ничего не могу сделать с сыном – он слишком активный и подвижный.

Возвращаясь к машине, отчитываю Жорика за неаккуратность и непредусмотрительность. Хотя откуда трёхлетнему ребёнку знать, что можно, а что нельзя делать с игрушками, от чего они развалятся, а какую нагрузку выдержат?

Малыш эмоционально жестикулирует и рассказывает мне, как он весело катался верхом на большом грузовике и как тот поломался. А воспитательница долго кричала на него из-за этого и шлёпнула по попе, назвав невыносимым ребёнком.

Странные методы – бить подопечных вместо того, чтобы следить за детьми и не допускать таких ситуаций. Может, и вправду стоит сменить детский сад? Насколько помню, этот пункт был в устном договоре с Розовским. Вряд ли в платном садике на детей будут повышать голос и поднимать руку.

День ещё не закончился, а я уже зверски устала. Стычку с Васильевым точно не вынесу.

- Я решила поехать к тебе, чтобы избежать скандала, – объявляю о своём решении, когда мы с сыном приближаемся к машине и Влад зачем-то выходит нам навстречу.