Перед моими глазами разворачивался омерзительнейший процесс. То, что иные назвали возвратным оборотом.

Успокаиваясь, Гира менялась. Черты лица сглаживались, словно бы оплывали. Кожа светлела. Прошло меньше минуты, а вот уже в уродливых чертах демона стали просматриваться прежние линии соблазнительной Гиры. Обнаженная грудь на глазах округлялась, мышцы расслабились, растворяясь. Рожа все более походила на человеческое лицо. И хвост...

Он медленно по полу полз, оплетая лодыжки Кота.

— Марк, хвост! — крикнула громко я, в ответ от Кота получив укоризненный взгляд. Упс. Все забываю, что можно всего лишь подумать. Нет, получилось отлично. Судя по взгляду суккуба, она вдруг решила, что мы с ним ментально не связаны. И удивилась.

Отлично.

Хвост она убрала. Совсем. Его просто не стало.

— Ты оставила марионеток, чтобы сбить меня с толку? — Кота совершенно не волновали открывшиеся его взору прелести демоницы.

Зато он бросал взволнованный взгляд на меня, словно наличие проверяя. Не зашибло ли милую женушку штукатуркой? Не лежу ли я в обмороке от испуга?

Все-таки он подкаблучник.

В отличие от меня, ревнивой и авторитарной жены.

«Сильным мира сего услуги оказывать опасайся. Даже их благодарность стать может опасной». М. К. Кот «Дневники и записки»

— Отпусти меня, Марк! — она попыталась прижаться к нему оголенным бедром, но была остановлена твердой мужскою рукой. — Я и так все скажу, слушай! Август все еще на свободе, а звери остались лишь только у нас с тобой. Он теперь уже не успокоится.

— Отпусти ее, — вдруг я вмешалась. — Давай маму осмотрим и вызовем Лера. Вместе с Филом, они оба как раз в Инквизиции.

Упоминание самых любимых моих служителей делу всеобщего процветания и справедливости произвело на Гиру очень странное впечатление. Она вдруг быстро закрыла глаза и потеряла сознание, сразу обмякнув, всем телом заваливаясь на Кота.

— Марк... — растерянно пробормотала жена его бестолковая. — Это у нас что такое?

— Мне кажется, это ты ее стукнула. Или я? — пробормотал он растерянно, осторожно опуская на пол полностью обнаженную демоницу.

Живопись и натюрморт, говоря откровенно: стоим мы такие в руинах квартиры, еще совсем недавно уютной, и взираем на двух голых баб, перед нами валяющихся бездыханно.

— А почему столько крови? — ничего поумнее спросить мне в голову не пришло.

— Они жрали друг друга, потом оборачивались, регенерировали, после чего снова жрали, — Марк оглянулся, затем подошел к куче дров, бывших, видимо, шкафом когда-то, и вытащил из-под завала вполне невредимое покрывало.

Кинул его мне.

— Прикрой маму, пожалуйста. Я отнесу ее на кухню.

Снова «мама». Так-то, мой золотой. Нужно быть очень сильным, чтобы не отрекаться даже от таких вот родителей.

Марк нажал что-то на странного вида браслете-шнурке, которого я у него раньше не видела, и в ответ на мои мысли только молча плечами пожал.

Я все никак не привыкну к обилию артефактов. Каждый камушек на иных что-то значит, каждая нитка. И все их нужно запомнить. Опухнуть, я же рехнусь.

— Ты у меня явно не глупая, солнц. Ты заразительно-добрая, — он невесело усмехнулся, подхватывая на руки уже мной закутанную в покрывало Марию. — Побудь пока здесь. Кстати, мысль об ударе той ножкой стола по демонической голове мне понравилась. Если что, я разрешаю.

Добрый какой. Хотя после увиденного я тоже сама милота. И рука ведь не дрогнет огреть ножкой Гиру.

Марк развернулся и вышел поспешно, осторожно и даже трепетно удерживая Марию. Так обращаются с тяжело или неизлечимо больными. Сердце сжалось от этой картины. Чертова Гира!

Не успела подумать, как демоница открыла глаза и медленно села, держась отчего-то за голову. Опасной она совершенно не выглядела, скорее убогой и жалкой.

Я подошла к тому месту, откуда Кот выудил покрывало, и в куче обломков нашла относительно целую простыню. Отряхнула и кинула Гире. Нечего прелестями своими суккубьими тут сверкать соблазнительно. Совершенно целыми и даже ни капельки не поцарапанными демоническими всякими выпуклостями.

Да, я завидую. Такого размера груди у меня точно не будет. И всего остального.

— Спасибо тебе, — прохрипела вдруг Гира.

Я мысленно в голове перебрала свои ратные подвиги и поводов для ее благодарности среди них не нашла. Ни единого.

— Это за что еще? — обозначила я удивление.

— Тебе списком или только последнее? — закутавшись в рваную простыню, в себе она стала увереннее.

— Аргументом, — я нервно прислушалась к звукам на кухне. Кажется, у нас снова гости. Новые, смутно знакомые мне голоса. Звукоизоляция в этом доме отличная. Совершенно некстати. Гуло любит вваливаться к нам без приглашения, похоже, что именно он вдруг почтил обломки этого дома. Или Марк его все же позвал?

— Она бы меня тут прибила, — в голосе Гиры звучало упорство. — Очень сильная тварь, от кошки я никак не ожидала подобного. А потом пришли вы, и... Я почувствовала воздействие на нее именно Зеркала. Я твой должник.

И чем-то таким вдруг повеяло от этой фразы, что я отшатнулась. Слова прозвучали как клятва. Как какое-то древнее заклинание: убежденно, громко и нараспев.

— Пустое, — я тихонечко прошептала. — Все долги я прощаю. Тем более, что вам показалось.

Гира встала, оказавшись вдруг сразу на голову выше меня, покачала головой и упрямо добила:

— Бессмертные не могут позволить себе роскошь остаться в долгу у короткоживущих. Выпадешь вдруг ты из окна, и где мне искать моего кредитора? Нет уж, уволь. Вот, возьми.

И протянула мне появившуюся у нее в руках из ниоткуда небольшую подвеску на тонкой цепочке.

— Что это? — я судорожно шагнула к дверному проему, от нее отстраняясь.

Не нужны мне подарки от Гиры.

— Sidus immortalis, — ответила демоница тоном, вопросов не подразумевающим.

Очередной артефакт, о котором я ничего совершенно не знаю. Зато знаю, какой темой займусь сразу же после учебника по расоведенью.

— Я не возьму, — сипло я прошептала и отступила еще, ей уступать категорически не собираясь.

— Уже не получится, — за моей спиной раздался мужской голос, и из коридора вышел сиятельный Рафаил, бросив взгляд на руины и сразу нахмурясь. — Это очень древняя и могущественная вещица. Даже если не взять его в руки, подарок такого масштаба всегда теперь будет с тобой. Но ты можешь сама подарить его. Это не возбраняется.

— А давайте я сразу же подарю его вам! — решила я оперативненько.

— Не так быстро, Кошка, — вслед за Филом приперся и Лер, его отодвинув и бесцеремонно вломившись в гостиную. А я еще не успела соскучиться. — Марк порталом унес Марию в наш госпиталь, с ней дело плохо. Вот когда разберете семейное счастье свое, тогда и решите, что делать со свалившимся на твою голову древним сокровищем.

Я оглянулась на Гиру. Та стояла, освещенная лучами солнца, падающими из окна. Такая величественная и прекрасная. Совершенно спокойная и без подвески в руках. Может, меня пронесло, и она вдруг пожадничала?

— Властью, данной мне сторонами Света, заклинаю тебя на молчание и покорность, — проговорил Лер голосом выступающего с трибуны. — Следуй за нами, отныне ты лишаешься звания Инквизитора и находишься под арестом самой Инквизиции.

О! Это не мне. Я пока что еще не Инквизитор. А то уже испугалась. Мало мне было «подарков».

— И ты тоже следуешь с нами. Раз уж помощница, — тут Лер поморщился, а Фил хохотнул. — Зеркало нам непременно понадобится.

Минуты две-три я подумала. Честно пыталась. Пока Лер, снова грязно ругаясь, конечно же, на непонятном языке, строил портал. В это время Гира, томно вздыхая, завязывала простыню в самых стратегически важных местах, — я молчала. И великие даже расслабились. Зря они так. Нельзя слабину давать с кошками. Мы — коварный и вероломный народ.

— Я никуда не пойду, — внезапно и громко сказала. Настолько для всех неожиданно, что Лер даже споткнулся. — И вы меня не заставите, — а вот это вообще был удар ниже пояса. Даже великому инквизитору и кукловоду Илоночка не по зубам.