И только Дашкевич и Полоз не колебались, планируя свои действия на следующий, 1526 год. Они давно уже ратовали за нечто подобное и теперь, оценив тяжесть собственных кошельков от поступившей добычи, вовсе не собирались отказываться от продолжения борьбы с крымскими кочевниками.

*****

Шагая по улицам Вальядолида, Андрей с усмешкой вспоминал своего первого замполита, который оправдывал собственные амурные похождения довольно оригинальной теорией: "стоит переспать с другой женщиной, чтобы понять, что твоя жена лучше". И всегда наставительно добавлял: "главное, чтобы об этом никто не ведал, особенно жена". И ведь, что самое интересное, так и не спалился ни разу, хотя о чем-то таком жена явно догадывалась, ибо была женщиной умной.

Ну а он в той первой жизни, считал всю эту теорию глупостью и до самого развода женам (а их у него было, если кто забыл, трое) не изменял. Однако правду в народе говорят: седина в бороду, бес в ребро. Это ведь тело у него молодое, а душа то уже старца почтенного. Вот и потянуло на клубничку. Нет, дома-то ему и Варюши хватало. А вот так, вырвавшись от семьи надолго, да ещё при виде смазливого лица, дополненного хорошей фигурой - всё, бесы в душе начинали буйные пляски, и удержать себя в руках удавалось не всегда.

А тут Испания, полная знойных красавиц. И кто там рассказывал о том, что страна была весьма религиозной и "высокой христианской морали и нравственности"? Как говаривал один из героев Крамарова: "Бряхня!". Иметь любовницу и незаконнорожденных детей не считалось в ней чем-то вопиюще ужасным. Так что нравы в обществе были довольно вольными. А уж красавец и притом овеянный славой чужеземный князь не мог не пользоваться успехом у придворных дам. Правда, сильно напрягали мысли о сифилисе и прочих гонореях, но о контрацепции, как уже не раз говорилось, в этом мире знали и понимали, что и для чего нужно (хотя презерватив на завязочках и веселил Андрея до сих пор). И пусть не всем дамам это нравилось, но секс сексом, а здоровье важнее.

В общем, на очередном приёме, познакомился он с милой дворяночкой с длинным именем Хуана-Мария де Эгиа и Кахалья. Девушку, как и большинство светских (да и не только светских) дам, очень интересовали новинки литературы, особенно в наводнивших последнее время Испанию рыцарских романах. И это при том, что печатное дело, как о том горевал один из учёных-кастильцев ещё в 1514 году, в Испании приживалось плохо. Все печатные дворы королевства (даже взятые под патронаж короны) принадлежали кому угодно, только не испанцам. И оттого, как горевал один из первых печатников-кастильцев Мигель де Эгиа, испанцы в печатном деле полностью зависели от иностранцев.

Вот и рыцарский роман тоже пришёл в Испанию из-за границы, а конкретнее из Франции. И настолько пришелся по вкусу испанцам, что вытеснил у них все остальные роды литературы. Сам Карл V зачитывался рыцарскими романами. И о том, что подобное чтение больше вредит обществу, чем воспитывает его, испанцы задумаются лишь через три десятка лет. Но и потом понадобится ещё полвека, несколько запретов и гений Сервантеса, чтобы этот вид литературы сошёл-таки на нет. Сейчас же, в начале зимы 1524 года рыцарский роман был на пике своей популярности. И появившийся на прилавках новый роман о каком-то поле не мог не вызвать среди читающей публики закономерный интерес.

Не совсем отвечая канонам, он всё же пришёлся испанцам ко двору, ибо повествовал о том, что им было ещё достаточно близко: об освободительной борьбе с неверными. Ведь ещё живы были герои последней войны с Гранадой. В общем, стоит сказать, что Андрей хоть в чём-то угадал с выбором, ибо из всех взятых им образцов выстрелило только "Поле Куликово". Мужчины находили в нём правдивость воинского похода и мастерство описанных сражений, а дамы - лирические перипетии главных героев, соединиться которым постоянно мешали различные обстоятельства. А красочно описанная гибель влюблённой пары из героев второго плана воспринималась дамами не хуже, чем гибель Амадиса - весьма популярного героя романов той поры. В общем, восторг и слёзы!

Ну а когда дамы прознали, кто же автор нового романа, то Андрей мигом оценил всю "прелесть" бремени славы. А перед хрупкой, но решительной Хуаной-Марией и вовсе не устоял.

И вот сейчас, возвращаясь в посольство по тёмным улочкам в сопровождении лишь пары самых доверенных слуг, Андрей больше переживал прошедшее свидание, чем следил за окрестностями. Да и как тут следить: южная ночь темна, а уличного освещения ещё не придумали, тем более что в большинстве домов с наступлением темноты добропорядочные подданные его величества предпочитают укладываться спать, так как свечи стоят недёшево. Факелы же, которыми слуги освещали дорогу, скорее мешали в этом случае, чем помогали.

А ведь в Вальядолид, эту временную резиденцию молодого короля, съехалось со всех концов Испании очень много народа: дворяне, гранды и люди, не имеющие дворянских привилегий, но имеющие туго набитую мошну. Городская беднота лишь выиграла от этого внезапного наплыва в город людей со средствами. Вот только кроме добропорядочных граждан, прибавилось в городе и любителей лёгкой наживы, рассчитывающих под покровом темноты ограбить запоздалого путника. Так что, когда из темноты на них набросились чьи-то тени, то для Андрея это оказалось полной неожиданностью. Расслабился он, и мог бы жестоко поплатиться за это, но слуги, а вернее охранники (прошедшие не одну схватку), оказались на высоте и дали князю столь нужное время, чтобы приготовиться к драке.

Обернув свой плащ несколько раз вокруг левой руки, Андрей сделал из него непроницаемый нарукавник, которым и отбил удар дубинкой очередного из напавших. Рука заныла, но, слава всем богам, не повредилась. Выхватив саблю (и плевать, что нападавшие орудуют "несмертельным" оружием, тупых законов о самообороне тут ещё не придумали), он сильно ткнул бандита оной в грудь, так что тот, всхрипнув, свалился в канаву, корчась в предсмертных муках. Его парни, тоже не страдавшие излишней гуманностью, орудовали своим оружием куда эффектнее, уже положив троих любителей чужого добра.

Тут на князя, занеся дубинку высоко над головой, набросился очередной "бандитос", видимо уповая на извечную человеческую реакцию прикрывать в таком случае голову от удара. Но Андрей об этом ещё в той жизни у Хаггарда читал и потому не забывал оттачивать на подобное воздействие иную реакцию. Ту, которую люди обычно не ждут, а именно: снести быстренько сабелькой руку с дубинкой или вообще буйную головушку нападавшему. Сейчас у него получилось пополам и то и другое: сабля отрубила одну из двух державших дубинку рук и пропорола почти всю шею. Так что на мостовую упало уже бездыханное тело.

Но лишь когда шестой их товарищ с воплем повалился на мостовую, до бандитов, наконец, дошло, что здесь им ничего не выгорит, и они попытались спастись привычным для них способом - бегством. Однако брошенный князем в догонку нож удачно пропорол бедро одного из убегающих и тот, оглашая улицу благим кастильским матом, рухнул на мостовую со всего маха.

- Подобрать! - велел Андрей, воровато оглядываясь.

Вот-вот на шум борьбы должны были прибежать стражники, а тут его люди раненого тащат. Что такого, спросите вы? А то, что в Испании закон и обычай запрещали частным лицам поднимать умирающих или мертвых на улице. На этом, кстати, сам Сервантес погорел, угодив на старости лет в тюрьму. А русскому послу зачем такие сложности? Зато знать, что это было - хотелось. Трое вооружённых людей явно не та цель, на которую пойдёт обычная шпана с целью ограбить. Но вот конкретно эти-то дурачки позарились! Так что стоило хорошенько порасспрашивать "пленного", пока на то есть время.

Бандит оказался вовсе не так стоек, как Андрей боялся, и выложил всё, что знал, едва с него стянули штаны и приложили острое лезвие к причиндалам. Вот только знал он весьма и весьма мало. Лишь одно князь понял точно: ребятушек наняли конкретно под него, дав задание отделать дубинками потяжелее. Вплоть до летального исхода. И вот кто у нас такой обиженный в испанской столице объявился? Да, в принципе, много кто. Интриганы при дворе за провал с нападением на дона Селестино де Рекехо и Рикона, обиженные воздыхатели доньи Хуаны или тот же пан Дантышек. Однако над этим стоило подумать в более тихой обстановке, а то из-за угла уже доносился грохот снаряжения бегущих стражников. Вот и как они, так шумя, надеются кого-то изловить?