— Я знаю, чего ей хочется больше всего, — сказал Гарольд. — Комплект чайного сервиза с красными и голубыми цветочками, который выставлен в витрине магазина игрушек. Ее куклы уже достаточно взрослые, чтобы пить чай. Ей так нравится этот сервиз, что она даже переходит на другую сторону, когда мы проходим мимо. Но стоит он пять шиллингов!

Мы взялись за дело со всей серьезностью и занялись подсчетом активов и составлением бюджета. Наша работа не посрамила бы и Уайтхолл. Итог перед вами:

Мы вздохнули с облегчением. Остальное было несложно. Селина собиралась устраивать чаепитие в пять часов на следующий день с поломанным деревянным сервизом, который служил всем ее куклам с самого младенчества. Гарольд собирался ускользнуть прямо после обеда так, чтобы не возбуждать лишних подозрений, ведь нам не разрешалось ходить в город поодиночке. Наша маленькая метрополия находилась в двух милях от деревни, и Гарольд должен был успеть вернуться к пяти часам с аккуратно упакованной оливковой ветвью. Кроме того, он мог встретить по дороге мясника, который был его другом и, наверняка, подбросил бы его до дому. А когда Селина раскроет подарок, ее охватит восторг при виде нового сервиза, благословенный самими небесами, и примирение свершится без ущерба для достоинства младшего брата. То, что еще целый день Гарольду предстояло изображать обиду и недовольство, казалось нам ерундой, а Селина, не подозревавшая, что ее ожидает подарок из магазина игрушек, грустила весь вечер и отправилась спать с тяжелым сердцем.

На следующий день, в назначенный час, Гарольд ускользнул от внимания Олимпийцев с легкостью и благопристойностью — привычка, выработанная долгой тренировкой, и удрал к главным воротам. Наблюдательная Селина решила, что он пошел к пруду ловить лягушек — веселая игра, в которую они обычно играли вместе, и побежала за ним. Но Гарольд, услышав ее шаги, даже не оглянулся, он шел навстречу своей возвышенной миссии, гордо подняв голову, и оставил Селину в безутешном одиночестве среди цветов, которые потеряли для нее весь свой цвет и аромат. Я все это видел, и хотя холодный рассудок оправдывал наше поведение, интуиция подсказывала мне, что мы — жестокие болваны.

Гарольд добрался до города, как он сам потом рассказывал, в рекордный срок. Он бежал всю дорогу из страха, что сервиз, который полгода стоял в витрине, перехватит такой же как он, испытывающий угрызения совести, оскорбитель сестринских чувств; ему просто не верилось, что товар по-прежнему в витрине, и что его владелец согласен расстаться с ним по цене, указанной на чеке. Гарольд сразу же расплатился, чтобы не возникало никаких сомнений в том, что он совершил покупку, и, пока набор упаковывали, решил, что у него еще полно времени, чтобы вкусить городских удовольствий и насладиться vie de Bohême, как говорят французы, то есть богемной жизнью. Начал он с магазинов: сплющил нос о витрину с резиновыми мячиками и заводным паровозом; потом о витрину цирюльника, в которой были выставлены парики на болванках, напоминавшие дядюшек, и аппетитная на вид пена для бритья; потом о витрину бакалейщика, предлагавшего столько смородины, сколько вряд ли способно поглотить все население Британии вместе взятое; о витрину банка, где золото не считалось чем-то необычным и его пересыпали лопатами. Следующим пунктом развлечения был рынок с его крикливым весельем, и когда сбежавший теленок унесся вниз по улице со скоростью пушечного ядра, Гарольд почувствовал, что не зря прожил этот день. Все вокруг было так полно жизни и радости, что мальчик начисто позабыл, зачем и почему он здесь, и лишь случайно брошенный взгляд на часы церковной башни вернул его к действительности. Гарольд вылетел прочь из города, потому что вдруг осознал, что у него совсем мало времени. Если он не успеет к назначенному часу, он не только упустит шанс насладиться собственным триумфом, но и будет, скорей всего, замечен в нарушении границ, а это преступление, рядом с которым личный взгляд на правила умножения покажется ничтожным проступком. Поэтому он бежал изо всех сил и думал о массе вещей и, скорей всего, разговаривал сам с собой, что вошло у него в привычку. Он пробежал уже почти половину пути, как вдруг смертельный ужас сковал его члены, мир вокруг утратил свет и звучание, солнце померкло, а небо пошатнулось над головой. Он забыл чайный сервиз в магазине!

Все было кончено, ничего нельзя было поделать, и все же он развернулся и побежал обратно, бешено, наугад, захлебываясь в рыданиях, к которым безжалостный и насмешливый мир оставался равнодушным. У него болел живот, слезились от пыли глаза, и черное отчаяние сжимало сердце. Так он ковылял, с налившимися свинцом ногами и ноющим животом, пока судьба не нанесла ему последний удар: на очередном повороте дороги Гарольд чуть не попал под колеса телеги, в которой, когда она остановилась, можно было легко разглядеть дородную фигуру фермера Ларкина — заклятого врага, в чьих уток он еще сегодня утром швырял камни!

Если бы Гарольд был в своем обычном безоблачном настроении, он в одну секунду скрылся бы за изгородью, чтобы не вызывать у фермера неприятных ассоциаций. Но теперь он мог лишь безутешно рыдать, не особо заботясь о том, какие еще беды на него обрушатся. Фермер, в свою очередь, с изумлением поглядел на унылую фигуру мальчика и крикнул не без дружелюбия:

— Что-то стряслось, мастер Гарольд? Даже не пытаетесь удрать!

И тут Гарольд с необычайным мужеством, порожденным отчаянием, бросился вперед, залез в телегу и рухнул в солому, всхлипывая, что ему нужно назад, назад! Фермер оказался в странном положении, но, он был человек дела, поэтому решительно развернул лошадь и поехал назад. К тому моменту, как они вернулись в город, Гарольд сумел успокоиться и объяснить все в деталях. Когда они подъехали к магазину, в дверях ждала женщина со свертком. Еще минуту назад Гарольд стоял на краю бездны, и вот они уже быстро катят домой, и он крепко прижимает к груди драгоценный подарок.

Фермер предстал в совершенно новом и неожиданном свете. Он ни слова не сказал о сломанных заборах и плетнях, о вытоптанных посевах и загнанных животных. Его словно и вовсе не заботил ущерб, нанесенный нами. Напротив, он внимательно выслушал печальные подробности приключений Гарольда с чайным сервизом и с сочувствием отнесся к спорному взгляду мальчика на таблицу умножения, как будто сам был на той же стадии обучения. Когда они подъезжали к дому, Гарольд, неожиданно для себя, с удивлением осознал, что сидит и спокойно болтает со своим новым другом; и прежде чем вылезти из телеги рядом с удобной щелью в садовой изгороди, он пообещал, что когда Селина будет устраивать праздничное чаепитие, маленькая мисс Ларкин сможет тоже прийти вместе со своими набитыми опилками дамами. И фермер выглядел таким довольным и гордым при этом, как будто получил золотую медаль на сельскохозяйственной выставке. Когда я услышал эту историю в пересказе младшего брата, во мне зародилось подозрение, что где-то глубоко внутри этих Олимпийцев таится что-то хорошее, и что со временем я смогу их понять.