Магия контролировалась с помощью эмоций и чувств. Прежде чем сотворить заклинания, мы должны были очистить разум, избавиться от переживаний и четко поставить перед собой цель. Ни одного лишнего слова. Ни одной злой мысли. Даже природная магия могла уничтожать и убивать, что уж говорить о черной. С самого детства с нас требовали дать клятву и обещания, ни в коем случае не приближать к тьме. Пугали страшными рассказами о мире теней, о бесконечных муках и страданиях. Я и так боялась природной магии, а после таких рассказов и вовсе решила, что ведьмовская жизнь не по мне.

Я не должна была быть ведьмой.

Природа ошиблась. Наделила даром не ту. Даже Джесс, которая не любила прибегать к заклинаниям и оттачивать навыки атаки или защиты, направляла свою силу и отвары и мази. Создавала с помощью магии лечебные средства, которые быстро и эффективно латали раны, привлекали животных на охоте или просто восстанавливали силы. А я… Я была переполненным сосудом, из которого магия то и дело выплескивалась.

Поднялся ветер. Именно он для Софи был предвестником обращения. Но я не чувствовала его. Лишь тьму, что медленно разливалась по вялому телу. Она охватывала каждую клеточку, скребла по глотке, касалась каждого зуба и оседала на языке, оставляя приторно-сладкий вкус. Ноги покачнулись. Веки словно налились свинцом. Мне стало трудно моргать: глаза в любую секунду могли не открыться. Усталость мягкой волной накрывала тело. Тьма выбивалась из пальцев и наполняла собой круг. Я падала. Собственные руки и ноги оказались вне моей власти. Сознание блуждало в чертогах разума. Все звуки доносились, словно с поверхности океана, а я тонула, с привязанным грузом у ног.

Багровая вспышка. Бездонные черные глаза, взирающие на меня убийственным взглядом. Душа, созданная для убийства волков и ведьм. Душа, вожделевшая людскими душами.

Смерть

Этим мерзким хвостатым тварям, что бегают по лесу. Я хотела вырвать из туши каждую шерстинку. После переломать все косточки. И напоследок начинить их брюхо своими шариками с адским пламенем. Пусть полыхают и медленно умирают, а я буду упиваться зловонием их тел. Их запах манил, звал. Их тела мечтали оказаться в моей власти.

Смерть

Ведьме, что укладывалась спать напротив меня. С каким наслаждением я буду ее убивать, как только вырвусь из этой тюрьмы. София даже не успеет использовать свою магию, как я разорву ее девственное тело. Сестра поплатиться за каждый день удерживания меня в этой клетке. За каждую ночь, которая прошла в пустую. За каждое мирное утро. Я оставлю сестрицу на десерт. И когда вокруг меня будут лишь мертвые туши, а страны полыхнут от адского огня, убью ее.

Смерть

Мне нужно кого-то убить, чтобы вернуть прежнюю силу и мощь. Уничтожить, истерзать, разорвать. С каждым днем я становлюсь слабее. Сейчас бы сожрать душу. Следом распотрошить оборотня. Под конец закусить ведьмой, и я испепелю целый мир, а за ним и все остальное.

Сестрица ошибется. Наступит день, когда ее бдительность дрогнет. Достаточно бреши и мое величие, и тьма хлынет на свободу. Оборотни. Первыми будут оборотни. Грязные, волосатые плоти. Следом ведьмы. В этом лесу их двое. Или трое? Едва уловимый мерзкий запах третьей магии где-то вблизи, но я не могу распознать его как следует. Ничего. Когда от леса останутся щепки, когда город разлетится на кирпичи, я отыщу третью ведьмы и сожру ее черное сердце.

Смерть

Где ты? Где ты? Где ты? Где ты? Где ты? Где ты? Где ты? Где ты?

Она вновь искала меня. Вновь задавала вопрос, на который я не хотела отвечать. Что ей надо? Кто она?

Смерть

София мирно спала, и я позволяла. Я. Позволяла. Ей. Мирно. Спать.

Смерть

Меня разбудил хруст веток. Я резко подскочила, потирая руками заспанные глаза. По телу разлилась магия. Она готова была вот-вот вырваться из рук и атаковать любого, кто бы ни забрел на нашу поляну. Лишь убедившись, что вокруг нас ни души, я обернулась к Майе. Она все еще оставалась двоедушником. Пронзительный взгляд был направлен на меня. Я выдержала его, попутно отыскивая рукой телефон. Восемь утра. Майя должна вернуться.

— Доброго утра желать тебе не буду, — я подмигнула двоедушнику. Он ответил молчанием.

Иногда пугало, что двоедушник молчит. Он не пытается тревожить мой сон, не пытается рано разбудить. Что за мысли роились в его голове? О чем он думал, прожигая меня черными глазами? Я чувствовала этот взгляд всегда. Стоило проснуться посреди ночи из-за шумного приземления птиц на сосны или завывающего ветра, который ласкал опавшими листьями лицо, глаза распахивались. И первое, что я видела, так это пристальный взгляд. Лицо Майи непроницаемое. Лишь однажды она мне ухмыльнулась. В ночь, когда ее прокляли. Ухмылка была предвестником ужаса, что обрушился на нашу деревню. Я старалась не вспоминать тот день. Не копошиться в тех кошмарных событиях, что последовали за изгибом губ. Смерть. Кровь. Адское пламя.

Майя возвращалась. Тьма вновь окутала ее, погружая двоедушника в недра души. Этот процесс всегда меня пугал. Я боялась, что в какой-то момент двоедушник захватит тело сестры. А она так и останется заперта, не имея возможности выбраться наружу. Я нетерпеливо постукивала ногой. Тьма практически рассеялась. Майя со здоровым цветом кожи несколько секунд простояла с закрытыми глазами. Волосы приобрели прежний шоколадный оттенок, а вены больше не проступали.

— Как тебе спалось? — волнение сквозило в голосе сестры.

— Так же, как и всегда. — Я нарушила целостность круга и высвободила ее из клетки. Майя тут же принялась сворачивать спальный мешок и складывать одеяло. — Сегодня пятница? — С помощью магии прах обратно нырнул в банку.

Майя кивнула. Получив от нее рюкзак, я первая выдвинулась в сторону дома. Все, чего мне сейчас хотелось, так это почистить зубы и выпить кофе. Завтракали мы обычно в кафе.

Запах хвои витал в воздухе. Утренняя роса приятно ласкала щиколотки. Я вдохнула полной грудью лесную свежесть. Сквозь пушистые облака пробивалось солнце. Его лучи ласкали кожу и дарили приятное тепло, однако ветер быстро остужал кожу, вызывая мурашки. А еще он постоянно взъерошивал волосы. Я пригладила пряди и откинула их за спину. Прежде чем покинуть лес, прищурилась, внимательно осматривая территорию возле дома. Чисто. Хотя нет. Одно жирное черное создание прыгнуло с крыши. Еще бы, в ее запасе есть несколько жизней.

Удивительно, но Люси привыкла к нашему режиму. Я порой думала, что она наша личная профессор Макгонагалл. Однажды наступит день, когда Люси покажет свое истинное лицо, а заодно отчитает меня за отсутствие теплых чувств по отношению к ней, ведь я не тискала ее как Майя и щедро не отсыпала в миску корм. Почувствовав наше приближение, кошка протяжно замяукала. Майя в ответ запричитала и кинулась к своей любимице. И ведь нашли же друг друга.

— Моя девочка голодная!

Я закатила глаза и направилась в дом. Хорошо, что Люси отвлекла внимание Майи: я смогла первая принять душ.

Майей всегда требовалось о ком-то заботиться. Мама, я, блондинистый придурок Остин и его семейка. Жажда удовлетворить чужие потребности у нее в крови. Едва ей стукнуло одиннадцать, как она отложила практические занятия магией и взвалила на себя всю работу по дому. Готовка, уборка, скот. Я всегда думала, что Майя так пытается расплатиться за отказ от магии, однако после проклятия она все еще возилась со мной, взяв на себя роль матери. Вот только право голоса и выбора всегда было за мной. Еще бы! Ведь Майя раскрыла бы нас всему мир в первый год проклятия, лишь бы сестра начала жить прежней жизнью. К счастья, Майя была даже рада такому раскладу. Она занимала себя готовкой, уборкой и чтению. Разбираться со счетами, выбирать новый город или страну, подделывать документы — ее вовсе не интересовало. Вот и сейчас: пока я принимала душ, Майя готовила кофе. Его аромат ощущался даже в ванной.

Выключив воду, я прислонилась лбом к запотевшей стеклянной стенке душевой кабины. Дыхание сбилось. Внутри опять нарастала паника, которая стальной хваткой сдавила горло. Я закрыла глаза, попыталась досчитать до десяти. Животный страх разлился по телу. Разум требовал немедленно выскочить из ванной нагой и убедиться, что Майя в безопасности и одна. Я ненавидела себя за этот контроль, но и ослабить его не могла. Майя нуждалась в постоянной защите.