Я не поняла, что заплакала. Лишь когда горячие слезы скопились на подбородке, пришло осознание. Майя и сама заливалась слезами, умоляя ведьмака меня освободить. Она рухнула на колени, приложила руки к груди и безостановочно повторяла одни и те же слова.

Стук каблуков о половицы заставил сестру замолкнуть. Аннабель лично спускалась к нам и одному дьяволу известны ее планы. Она также не воспользовалась лестницей: грациозно спрыгнула, одарила меня ленивым бесстрастным взглядом. Но на Майю Аннабель посмотрела по-другому. Я могла поклясться, что так смотрят лишь на жертв, которых ждут мучительные пытки, а затем смерть.

— Ты!

Но это не все, что Аннабель сказала, вот только остального я не сумела бы распознать, даже если бы не прибывала в ужасе. Ведьмовской язык, вязкий, пропитанный черной магией. С каждой секундой он отзывался рвотными позывами и головокружение. Таких слов никто не то чтобы не произносил, но и не знал. От них веяло злом и смертью. Они же и были направлены на Майю.

Следующие несколько минут запомнились лишь вспышками тьмы и светы. Из-за взрыва в ушах засвистело. Усталость медленно перетекала в потерю сознания, но магия предков обволокла меня словно кокон. Я мягко приземлилась на землю, ограничившись лишь ушибом колена и правой руки. Дымка перед глазами не дала разглядеть происходящего. Потребовалась еще несколько минут, прежде чем зрение и слух вернулось ко мне.

Ад — именно так я могла описать случившееся. Земля почернела и медленно трескалась, высвобождая дьявольское пламя. Тучи окрасились в багровый и окропили нас кровавым дождем. Дождевые капли сработали как керосин: пожар разрастался на глазах. Он жадно охватывал дом за домом, сравнивая жилища с землей. Он охотно пожирал людей, оставляя после себя лишь груду костей. Он окольцевал меня, но что-то не позволяло ему достать своими языками кожи.

Тепло вокруг не давало впадать в панику. Я прислушалась к собственным ощущениям и поняла, что могу подняться с земли и помочь своей семье.

Ведьмы боролись, они уничтожали не только последователей Аннабель, но и пытались усмирить бушующую природу. И если с первым они справлялись, то второе оказались не во власти клана. Наша магия просто не работала. Она не могла остановить дождь, заштопать землю и усмирить огонь.

Некогда каркающие вороны, что кружили вокруг деревни, замертво упали. Я бросила взгляд на загоны, но не увидела живность — она тоже умерла.

— Софи, где Майя? — Симона внезапно выскочила передо мной и окинула беспокойным взглядом. Имя сестры отозвалось болью в груди. Я стиснула зубы, запретив слезам омывать щеки — сейчас не то время, чтобы рыдать.

Ответом Симоне стало мощное землетрясение, будто небеса действительно рухнули на землю. Поднялись клубы пыли и дыма. Я среагировала быстрее: оттащила подругу к ближайшему дому, до которого пламя не успело дотянуться.

— Спрячься внутри и используй магию.

Симона сжала мою руку и не сдвинулась с места.

— Давай! — крик вновь оцарапал горло. Мне пришлось оттолкнуть от себя Симонуи кивком указать на дом. Она испуганно закивала. Впервые я позволила себе накричать и оттолкнуть подругу. Ее глаза наполнились слезами. В них плескалась боль и правда, которую я не хотела принимать. Мы справимся — вот, что я твердила себе.Через три секунды я услышала, как захлопнулась дверь. Через шесть секунд дом позади меня разлетелся в щепки.

Мне показалось, что время замедлилось, а ожесточенные бои протекали где-то там, далеко. А я словно смотрела на все происходящее как призрак. Все звуки доносились словно с поверхности моря. Ужасно хотелось обернуться и убедиться, что Симона стоит живая и невредимая. Что магия предков защитила ее так же, как и меня. Но стоящая напротив Майя захватила внимание.

Она выглядела иначе: черные прямые волосы рассыпались по плечам, на бледной молочной коже проступили темные вены. Алые губы растянулись в улыбке. Майя сжимала близнецов за рубахи и, склонив голову, смотрела на меня. Пустота и смерть отражались в ее взгляде. Но я все еще пребывала в шоке, и отрицала, что сестра приложила руку к смерти Симоны.

— Нет, — шепот сорвался с губ.

Мгновение, и гнилые корни вырвались из земли и пронзили тела мальчишек. Меня оглушил собственный крик, горячие слезы хлынули из глаз. На лицах мальчишек застыл испуг. Они упали на землю, а руки словно продолжали тянуться друг к другу.

В этот момент умерла прежняя я. В собственную яму пришлось сложить любовь и доброту к Майе. Все, чего мне сейчас хотелось — убить родную сестру. Убить медленно и беспощадно, словно ее смерть способно вернуть моих родных.

Гнилые корни вырвались из тел и окольцевали ноги Майи. Она вновь попыталась усмехнуться, однако Гарри сбил ее с ног с ревом. В этот крик он вложил всю боль утраты и потери. Всю любовь к дочери, которая оказалась, растерзана моей сестрой. Гарри не использовал магию, лишь удары мозолистых кулаков. Но не один удар не доставил Майе боли. Словно выкованная из стали, она гордо вскинула голову и раскатисто засмеялась, откровенно потешаясь над горем отца. Я хотела помочь, но чьи-то руки потащили меня в другую сторону.

— Софи, — выдавила мама, прижимая меня к себе. — Софи, слушай меня внимательно.

Но я не могла ее слушать. От шума крови в ушах мне хотелось разорвать собственную грудь и вырвать сердце. Все происходящее разом обрушилось на меня. Ураган эмоций, и я захлебывалась, испытывая все эти чувства.

— Они умерли. Все они умерли. Из-за меня. Симона, Сет и Роки. Я не хотела. Я ничего не могла сделать. Она. Она… — мне не хватало воздуха. Я отчаянно цеплялась за маму, в попытке переложить горе на ее плечи. Отдать всю ту боль, что растекалась под кожей и сдавливала грудь. — Нужно помочь Гарри. Он не справиться один. Мама, пожалуйста, помоги ему.

— Софи, предки выбрали тебя. Ты должна остановить Майю.

— Я не смогу. Не смогу, — рыдания рвали глотку. Слова матери показались ношей, которая грозилась окончательно меня раздавить. Я услышала крик Гарри. Последний крик, после которого он навзничь рухнул. Мне хотелось рвануть к нем и в тоже время где-то спрятаться, чтобы избежать дальнейшего ужаса.

— Пусть выберут другого. Я не справлюсь. Не смогу. Симона умерла из-за меня. Я велела ей… А Майя… И ее нет.

— Никого нет в живых! — Мамин крик прозвучал как звонкая пощечина и мигом меня отрезвил. Я никогда бы не поверила, если бы не увидела своими глазами: мама за один вечер постарела. Макушка была усеяна седыми волосами, на уголках глаз и лбу проступили глубокие морщины. Трясущиеся руки пытались меня крепко держать, но, то и дело соскальзывали.

Я отшатнулась, не в силах принять услышанные слова. Попыталась отыскаться хоть кого-то, но видела лишь тела, разбросанные по всей деревне. Обезображенные, обугленные, расчлененные.

Мама сжала мои ладони и закрыла глаза. С ее губ сорвался шепот. По коже пробежали мурашки. В голове воцарилась звенящая пустота. Я заворожено смотрела, пытаясь распознать слова. Мои губы вторили ее губам. Неизвестное заклинание вырвались из горла и заполнили пространство своей силой. Белый ослепительный свет постепенно охватывал нашу деревню. Крик Майи утонул в нем. Вся магия, что перешла к матери от ведьм, теперь перетекала в мое тело. Ее было так много, что голова закружилась, а ноги покачнулись. Опьяняющая, светлая, природная. Она смогла развеять дым и туман, что навис над нашей деревней. Смогла очистить воздух от удушливой черной магии. Именно эта сила и пробудила мать, как оказалось после. Чары Аннабель рухнули, когда первые ведьмы погибли, и сила хлынула к главе клана — так мне объяснила мама.

— Удержи ее, — выдавила она, захлебываясь кровью. Она хлынула изо рта и носа, и в таком количестве, что капли падали прямо на мое платье. Я пыталась удержать маму. Губы распахнулись в беззвучно крике. Ее тело обмякло, веки медленно сомкнулись. Я прижал к ее груди, в надежде, услышать биение сердца, почувствовать, как вздымается грудь.

Мама умерла. Мир на мгновение замер. Звуки пропали. И лишь собственное сердце билось где-то в области горла.