— Штраф? Мне, Новгородскому купцу виру за бороду назначать⁈ — Казалось, с каждым словом он все больше свирепел и медленно поднимал свою массивную тушу с места. Гвардеец, стоящий недалеко от него вопросительно посмотрел на меня. Я же, глубоко вздохнув, еле заметно махнул рукой. Гвардеец коротко кивнул и, скинув с плеча ружье, вместе с еще одним бойцом направился к выходящему из себя купцу.

— Вы нарушаете дисциплину, господин Золотевский. — Сделал я последнее предупреждение.

— Да будь ты проклят, князь, со своею этой «дис-ци-пли-ной»! — Я коротко кивнул незаметно подошедшему гвардейцу. — Совсем уже заигрался ты, вот увидишь, народ… — Договорить Золотевский не успел, поскольку массивный приклад ударил его в затылок, а натренированные руки подхватили обмякшее тело и понесли к выходу.

— Искренне надеюсь, что господин сможет переосмыслить свое поведение на медных рудниках в ближайшие пять лет. — Невозмутимо произнес я в ответ на всеобщий удивленный вздох. — Ему наверняка в этом поможет вся его семья, поселенная в ближайшем остроге. — Все голоса на этих словах и вовсе замолкли, а самые ретивые и те, что выглядели как меньшинство, лишь понуро опустили головы.

— Выше головы, господа! — Весело воскликнул я. — Творя историю, нужно делать это с улыбкой! Даже если идешь в самое пекло. Итак, кто готов поддержать идею новой монеты? — К потолку сначала неуверенно поднялось несколько рук, но вскоре, после некоторой игры в гляделки, желающих вложиться стало больше, а через пол минуты степень согласия составила полноценные сто процентов.

Замечательно, — Кивнул я, — Перейдем к следующей теме. Наверняка многие из вас знают, что в Новгороде и его окрестностях сейчас работают несколько мануфактур, то есть больших домов, где ремесленники совместными усилиями создают большое количество самых разных вещей. — В ответ мне все оживленно закивали, а наместники, в чьих поселениях были построены подобные предприятия, даже заулыбались. — Эти самые мануфактуры приносят отличный доход. Рабочих с каждым днем все больше, особенно в черте города. Так вот, что я вам предлагаю… — И я во всех красках расписал простейшую инвестиционную схему, в которой я давал моим средневековым инвесторам землю, а они, с моей финансовой помощью, на ней строили какое-нибудь производство по образцу тех, что сейчас уже функционируют. Как и ожидалось, с первого раза многие не поняли и мне пришлось уделить немало времени на разъяснение всех нюансов и, в особенности, на красочное описание доходов, которые смогут принести еще не построенные мануфактуры. И предложения полились нескончаемым потоком.

— Я хочу поставить обувную фактуру. — Неуверенно начал один из сравнительно небогатых купцов, впрочем, весьма молодой и одетый на новый манер. — Буду делать сапоги да башмаки, а то народ все в лаптях да в валенках ходит.

— А я у себя в селе стану бочки дубовые делать! — Уже увереннее воскликнул кто-то из бывших помещиков.

— А я пиво варить буду!

— А я — мыло!

— А я, — Авторитетно заявил Мстислав, — Вот что хочу мастерить. — Он с ловкостью матерого интриганта вынул откуда-то тот самый швейцарский нож, что я продал ему почти год назад и продемонстрировал его функционал. Все присутствующие удивленно ахнули и еще некоторое время сверлили взором заморскую игрушку.

— Как скажешь, Мстислав, — Подмигнул ему я. — Армия с удовольствием скупит у тебя первые партии под чистую.

Богатейшие люди города и крупные землевладельцы, подобно малым детям на перебой выкрикивали все новые и новые идеи, одна смелее другой. По итогу решили, что в один из дней на неделе мы вместе с ними найдем для каждого участок земли и подсчитаем, сколько кому нужно денег на дело каждого из этих средневековых бизнесменов.

— Что дальше, государь? — Подала голос сторона наместников.

— А дальше, друзья мои, ответьте мне на важный вопрос: сколько в Новгороде людей проживает. — Все призадумались, после стали активно обсуждать поставленный вопрос и даже спорить, но вскоре, коллегиальным решением, пришли к единому мнению.

— Около четырнадцати тысяч мужей. — Прозвучал ответ.

— А женщин всего возраста сколько? — Второй вопрос поставил практически всех в зале в ступор.

— Ну так, знамо дело, немногим больше. — Неуверенно начал один из купцов. — Может пятнадцать, а может и шестнадцать тысяч. Все ж много мужей в том году в походе полегло. Ну тебе ли, княже, не знать.

— Но почему вы изначально ответ дали лишь в количестве мужчин?

Вопрос был скорее риторический, ведь все поголовно местные жители пока что не брали в расчет женщин как нечто действительно весомое. О них говорили скорее пренебрежительно, лишь иногда выражая почести и уважение женам самых статусных мужчин. Например Анне большинство горожан и, тем более, крестьян, попросту боялись в глаза смотреть. Ну как же, это ведь жена влиятельного человека, целого князя! К своим женам они редко когда могли высказать искреннее уважение. Ну нет здесь феминистических настроений и тем более стремления к уравнению прав. Впрочем, время сейчас для них не то и с этим, пожалуй, спорить глупо. И даже если все пойдет по самому лучшему сценарию, если демократия приживется, а экономика взлетит, далеко не факт, что я успею застать то же равноправие, какое видел в России века двадцать первого.

— Поймите, господа советники, — После недолгого молчания продолжил я. — Женщинам вовсе не обязательно всю жизнь прятаться в избе, да по хозяйству хлопотать. Они могут быть умнее многих мужчин, работать на некоторых фактурах, быть лекарями и учителями. — Люди смотрели на меня по-разному: в их взглядах читалось непонимание и прозрение, задумчивость и брезгливость.

— Хочу заметить, — Пришел мне на помощь Макс. — Что в Борках девочки ходят в школу наравне с парнями и, как говорят учителя, учатся порой даже лучше. А многие жены рабочих трудятся в поле и с новыми инструментами у них это вполне неплохо получается.

— Будущее за теми странами, где женщины, как и мужчины, работают и учатся, посещают пиры и принимают решения. — Понимания в глазах моих слушателей стало явно больше, однако они по-прежнему выражали явное сомнение.

— А давайте сделаем вот как, — Решил я разрядить обстановку, — В эту субботу я жду всех вас вместе с вашими женами на пир здесь же, в этом зале! — Все удивленно ахнули, но возражений не последовало. — А если у вас есть дочери не замужние, али сыновья не женатые, но все не моложе шестнадцати годов от роду, то и их с собою берите. — Потихоньку в глазах советников(в особенности молодых), заискрились нотки интереса и они, улыбаясь, похоже, приняли мое приглашение. — Только я вас умоляю, не надевайте вы эти длиннющие шубы и большие шапки! — Опомнился я, указывая на сидевшего рядом со мной купца в классическом одеянии русской знати, — Оденьтесь, лучше, вон, как господин Кузнецов: легко, но изящно, чтобы ничего не стесняло ваши движения. — Обрадованные скорым светским мероприятием, верхушка общества легко согласилась на выдвинутые условия и даже самые старые и консервативные не стали перечить.

Мы еще долго обсуждали по несколько раз самые разные темы, перескакивая с одной на другую и лишь через час активных дебатов все приглашенные купцы и наместники с несколькими исписанными под завязку листами каждый покинули детинец, оставив нас с Максом двоих в огромном зале.

— Ну, вроде неплохо поработали, а? — Потягиваясь на стуле, спросил он.

— Пока не знаю, — Немного осипшим голосом ответил я, — Но скоро будет видно.

— Господин государь! Господин наместник! — В зал, едва не упав, ворвался взволнованный и растрепанный мужчина в легкой грязноватой рубахе и штанах, однако в весьма неплохих кожаных ботинках. В нем я узнал рабочего на моей первой мануфактуре в Борках. Мы с Максом переглянулись и вновь уставились на посыльного.

— Что стряслось, Климентий? — Наконец спросил его Максим.

— В Борках… Там это… — Мужчина явно пытался подобрать слова, но получалось у запыхавшегося рабочего не очень хорошо. — У господина Оскара, розмысла вашего, точно пуд пороха рванул, половину этажа снесло как не бывало! — Его слова эхом разнеслись по залу. Я глубоко вздохнул, глянув на Максима.