30 июля 1506 года. Новгород.

— Исходя из вышесказанного, могу смело утверждать, — Я аккуратно положил истерзанный кусочек мела рядом с исписанной вдоль и поперек доской. — Что удача в битвах благоволит той армии, в которой конница, пехота и артиллерия действуют слаженно и вместе друг с другом.

Я прошелся из одного конца учебного кабинета в другой, с удовлетворением наблюдая, как молодые курсанты из числа бывших дворян и их детей все как один старательно выводят на грубых желтоватых листах бумаги новые для себя термины буквами нового образца.

— У кого-нибудь есть вопросы, господа курсанты? — Наконец расслабившись и присев на стул со спинкой спросил я. По началу все лишь растерянно переглянулись, однако спустя какое-то время с заднего ряда вверх неуверенно потянулась рука.

— Господин государь, — Подал голос курсант. — Вот вы нам вельми красно объясняете, как пушкари, конники да пешцы вместе должны воевать. Но ведь в полку нашем всадников то почитай что и нет. А пушек едва ли пол дюжины. — Повисла тишина. Все с любопытством глядели то на смельчака, задавшего вопрос, то на меня. Наконец, спустя несколько секунд, я сумел сформулировать в голове достойный ответ.

— Это отличное замечание, курсант, — Искренне похвалил его я. — Действительно, сейчас в составе полка лишь девять рот рядовых и офицеров. Все от пехоты. Однако эта проблема в данный момент активно решается: гвардейская сотня проводит смотр добровольцев для создания конной роты разведки, а известный вам господин Кузнецов, наместник Боркинский, вместе с господином Бернардом и господином Винчи работают над созданием новых пушек. — Весь класс возбужденно зароптал, позабыв про дисциплину. Пушки, как и в целом тема пороха вызывали неописуемый восторг у бывших пусть и помещиков, но все же жителей преимущественно сельской местности. И если к ружьям они уже порядком привыкли, то вот более серьезный калибр все еще вызывает трепетание в их сердцах.

— Государь, а пушки новые, они будут как те, которыми турки Царьград брали? — Спросил курсант с переднего ряда.

— Дурак ты! — Окликнул его сосед сзади. — То «бом-бар-ды» были, а не пушки! Мы же это на уроках с господином Винчи по латинянским свиткам изучали.

— Курсант Мытнинский, — Припомнил я фамилию новоявленного знатока в артиллерии, — Абсолютно прав. Большие пушки, которые единственным выстрелом рушат крепкие стены, зовутся бомбардами. Вот только мы такие использовать не будем. Как думаете, почему?

— Так то вестимо, — Вздохнул тот же самый паренек. — Ежели для осады, то они может и сгодятся. А в поле такую бандуру пока зарядишь, пока наведешь, пока выстрелишь… Так и весь бой пройдет.

— Верно, — С одобрением кивнул ему я. — Лучше иметь много достаточно хорошего, надежного, хотя и небольшого оружия, чем одно отличное. На этом наше занятие предлагаю считать завершенным. — Курсанты стали нехотя, но организованно подниматься со своих мест. — Всем спасибо, завтра по утру жду вас на уроке безоружного боя. — Отдав честь, будущие офицеры стали покидать кабинет.

Я же, с уже привычной спешкой и энергией, в пятый раз за день переключил тумблер интересов в своей голове и поспешил за стену детинца, в недавно возведенный под временным навесом плавильный цех у реки, снабжающий медью монетный двор и чистым железом — ближайшие мануфактуры. Там же, в близи печей и горнов, расположились и стекольщики Оскара, производящие кое-что ценнее плугов и лопат.

Однако даже в перерывах между многочисленными видами деятельности я практически не позволял себе расслабиться: если не работал руками — говорил, если не говорил — думал или сам учился чему-то новому. В общем, жизнь пусть и небольшого, но монарха оказалась отнюдь не расслабляющей. Впрочем, я отлично понимал, что чем больше я сделаю сегодня, тем целее я буду завтра. Вот и сейчас, на автопилоте двигаясь по прямой мощеной дорожке и уже не замечая сопровождения десятка гвардии моей личной охраны, я погрузился в глубокие размышления.

В общей суматохе последних, особенно динамичных изменений и реформ я даже не понял, как моему пребыванию здесь, в этом времени и в этой реальности, исполнился год. За год из никому неизвестного чужака до целого князя… Что ж, пожалуй, неплохой результат. Хотя, конечно, огромный вклад в мой успех внесло банальное стечение обстоятельств, которые и позволили мне возвыситься. Да и под моим контролем находилась сейчас сравнительно небольшая территория: приблизительно пол сотни верст от Новгорода во все стороны и значительно больше земель севернее, вдоль реки Волхов и западнее, вплоть до Гатчины. В общей сложности, вместе со столицей пять городов, значительно менее крупные, чем сам Новгород и более сотни сел и деревень самых разных размеров.

Остальные же земли бывшего Новгородского княжества либо решили сами отделиться и провозгласить независимость, либо сохраняли верность Москве. Впрочем, в обоих вариантах относительная стабильность сохранялась лишь в укрепленных городах. В сельской же местности крестьяне, разбуженные волной революции и свободных настроев, либо сбегали от своих помещиков в Новгород и его окрестности, где всех их без проблем принимали, либо же попросту свергали зазнавшихся хозяев и целыми селениями шли вершить правосудие. Конечно, я в этих делах не мог остаться безучастным. И хотя я не направлял больших сил им на поддержку, все же несколько наиболее опытных гвардейцев сейчас активно координировали действия этих небольших, но ежедневно растущих крестьянских армий, общей численностью чуть менее тысячи человек. А сейчас, может быть, и того больше.

Что же до внутренних дел, то тут небольшие территории даже сыграли нам на руку. Ведь для контроля меньшей территории нужно меньше средств, но при этом для развития экономики имеющихся земель вполне достаточно. Пока что достаточно.

За три месяца молодое княжество совершило небывалый скачок в развитии, огромную роль в котором сыграли мануфактуры. Они позволяли производить невиданное ранее количество товара, а большой рынок Новгорода это самый товар благополучно поглощал, спонсируя тем самым еще большее развитие производства.

А развитие это было катастрофически нужно, ведь до второго вторжения Шведов, по нашим расчетам, осталось меньше года. Да, Новгородский полк находится в состоянии крайней боеготовности, однако это всего-навсего тысяча с небольшим человек. И даже если мы обеспечим их артиллерийской и кавалерийской поддержкой, они физически не смогут выстоять, если Олаф решит привести под стены города в двадцать раз больше народу. Даже если это будут в большинстве своем крестьяне с вилами.

Из этого следует, что государству нужно больше солдат для отражения угрозы. По нашим подсчетам, армию нужно расширить хотя бы в три раза. А для этого нужны люди и снаряжение для них. И если рекрутов мы с горем пополам соберем, то вот с оружием и амуницией для них дела обстоят пока не очень хорошо. Конечно, суконные, сапожные и ружейные фактуры работают на износ, дабы удовлетворить нужды армии, однако пока что мы смогли полностью вооружить лишь один полк, да и тот еще нуждается в пушках и хоть какой-то коннице.

Тем не менее, все не так уж и плохо: выплавка железа за три месяца выросла в четыре раза, свинца — в десять раз. Столько пороха, сколько ежедневно создается в одном только Новгороде, наверное, сейчас не производят все города под контролем Москвы вместе взятые. А уж что говорит о военной форме: простой и дешевой, но относительно качественной и постепенно обретающей популярность не только у солдат, но и среди местной полиции и даже высшего общества. Хотя, конечно, для их нужд используют другие цвета сукна. И все же мода на богатство постепенно уступает место более практичной и удобной одежде. Пока что среди не самой богатой знати, но наверняка в скором времени идею подхватят и сливки общества. Нужно было лишь показать народу, как оказывается иногда выгодно отказаться от роскоши в пользу эффективности.