- Всё поменялось, когда я решился жить дальше - с вами, Мари. Бежать было противно, женитьба невозможна... – отпил он из бокала. И я тоже лизнула, потому что – нервы.

- У меня есть теория, - нервно хихикнула я, - Бог есть, конечно. Ну и вот - в позапрошлой жизни я, наверное, была многодетной матерью. И эта шайка... человек десять – не меньше, меня порядком достала. Я и взмолилась об отдыхе. Вот и получила его в прошлой жизни. Осознала, пережила, выстрадала и вот теперь – помилование. Я рада этому ребенку…

- Почему тогда вы одна такая, Мари?

- С прошлой памятью, вы имеете в виду?

- Да.

- Совпало, похоже. Я и Маритт – совпали по времени две смерти... почти двойников. Иначе, думаю, душа возродилась бы в теле младенца. И тогда был бы вроде и другой, но и тот же самый человек – опыт прошлой жизни выразился бы в характере, моральных принципах, склонностях в профессии, интересах... И порой вдруг накатывало бы такое… будоражащее ощущение - dйjа vu. А еще неожиданно проявлялись бы новые умения и способности. Так что в следующей жизни у вас будет целая куча детей – готовьтесь, Рауль. Морально готовьтесь, - хихикнула я опять, - тяжеленько придется.

- Я бы не отказался, - шептал он из темноты, - вы знаете, что нас с вами ожидает? Какой будет наша жизнь?

- Удивительно замечательной, поверьте мне, но только если вы останетесь таким же – я не видела человека более достойного, а мужчины – более приятного. Хотя… и вы, и я еще можем друг друга удивить, с обеих сторон могут случиться сюрпризы.

- Это не так важно. Серьезным потрясением для меня они уже не станут.

- Ну да! – хмыкнула я, - теперь-то вам ничего не страшно – после моего признания.

- Неправда. Чего-то… в таком духе я и ожидал. Дешам в письме предполагал мистическую природу вашего дара. Я готов был. Что вы чувствуете ко мне, Мари? – спросил он вдруг.

Я осторожно прислушалась к себе. И было мне сейчас удивительно хорошо. Даже в этом неуютном доме, в голых каменных стенах.

- Благодарность. Тепло. И я не жалею… начинается всё просто замечательно.

- Да – тепло есть… - прозвучало задумчиво.

- Все будет хорошо – вы же обещали, Рауль, - улыбалась я, - для меня мало значат плотские радости и очень много – душевный комфорт и благополучие моего ребенка. Мне хорошо здесь – у вас в доме. На вас можно положиться, с вами не страшно… И уверена – я узнаю о вас еще много хорошего. Сколько вам лет?

- Тридцать шесть. Всего на год моложе вас.

- Вы выглядите моложе… странно. Или я плохо вас разглядела. Неудобно, знаете, рассматривать человека в упор. Смотришь или прямо в глаза, или мельком, искоса. Завтра при солнышке я изучу все ваши морщинки. Идёт?

- Куда, Мари… кто, простите, идёт?

- О, вы у меня скоро так заговорите, Рауль! – тихо засмеялась я, - это значит – вы согласны, не против?

- Нет… Что дальше ждёт Францию?

- Я представляю себе – насколько вам это интересно. Расскажу все, что помню о том, своём… Но не могу сказать с уверенностью, что всё это здесь повторится. Когда мир другой, он обязательно чем-то отличается. Спать еще не хотите? – осторожно поинтересовалась я.

- Совсем нет. Это вам нужно больше отдыхать. Нет? Тогда расскажите о своем мире… а если нельзя – о своей жизни.

Мы проговорили до белого дня. По лестнице он меня уже буквально тащил – слипались глаза.

- Выспимся, поедим и сразу – долгая прогулка, - сонно бормотала я, - а хорошие люди в Ло, правда?

- Есть разные, Мари, как и везде. Завтра прибудет ваше приданое, - улыбался муж, - и мои свадебные подарки – я полностью обнёс свои покои в родном замке. Отдыхайте, дорогая, - прижался он к моему лбу губами, пропуская в комнату и прикрывая потом дверь – чудо, не мужчина!

И теперь ему есть о чем думать, кроме глупостей – уютно укутываясь в одеяло, думала я. И у меня совесть отдыхает. А может и зря рассказала - что-то ушло... легкость весёлая, которую и Бригитт в нём заметила. Но она и так умерла бы этой ночью. Или нет? Он сильный, очень сильный.

Что-то ушло… а что-то появилось взамен. Трудно так – сходу, сообразить. Наверное, у него ко мне сейчас настороженное уважение. А информацию нужно выдавать порциями, как делала Шахерезада. И только необходимое, а то получим информационный шок. А сам пытать меня он не станет, как не стал Дешам.

Приятно, когда с тобой считаются и тебя слышат…

Через пару дней похолодало и зарядили дожди…

Я решила отнестись к этому, как к развлечению и разнообразию. Моя жизнь в качестве богатой бездельницы не предполагала работы – вообще никакой. А безделье, это трудно на самом деле – я помнила прошлую тоскливую зиму в Анжу. Но сейчас скучать было некогда – прибыл обоз с «моим» приданым и личными вещами Рауля.

Возничие помогли с выгрузкой и переноской в дом кучи красивых и просто полезных вещей. Заночевали мужики в башне на сене, собрались утром и после завтрака уехали, оставив еще и двух шумных и очень красивых собак – точеный силуэт, сухая морда, белоснежная шерсть…

- Это порселен, Мари. Или собака Франш-Конте, а еще её называют фарфоровой гончей за изысканность… в сумраке она светится, как изящная фарфоровая статуэтка. Единственный недостаток – любит лаять. Если для вас это неприемлемо, они будут жить у кого-то в Ло.

- А достоинства? – гладила я теплую гладкую шерсть псины, которая безбожно ко мне ластилась: - Вижу уже, что охранник из неё никакой.

- Они замечательные охотники и мы всегда будем с дичью. Дружелюбны, непритязательны, любят детей и вытерпят от них даже самое жестокое обращение… а маленькие дети иногда не осознают своих действий, согласитесь?

- Соглашусь, - наклонилась я, принюхиваясь.

- Запаха нет. Шерсть роняют, но это естественно для всех собак, да и людей тоже. Я взял их щенками в аббатстве Клюни, их разводят там монахи. И ни разу не пожалел. Но они содержались на псарне, а здесь придется пустить их в дом. Подумайте хорошенько – готовы ли вы…

- …просыпаться под их лай?

- Наверху он не слышен, ребенка не разбудит. А убирать шерсть и следы грязных лап, как и весь дом, будет прислуга. Я уже договорился, что у нас с вами будут работать кухарка и горничная. Девять женщин подойдут сегодня ближе к вечеру, вы одобрите двух из них…

- Горничной я хотела бы Жюли, а кухарку пускай выберет Андрэ. Так можно?

- Вам можно все, мадам – вы хозяйка, - улыбался мой муж, - подумайте заодно – что бы вы хотели изменить в доме? И все эти женщины могут помочь разобрать груз…

Идеальные мужчины есть, они существуют! И небольшие недостатки не портят общего впечатления. Но это моё восхищение Раулем дало повод задуматься – а насколько много значил в той моей жизни секс? Может я просто не знала, что оно такое? И счастлива была доставлять удовольствие, не требуя его взамен? Недостатком своего мужчины я это не видела. Сейчас другое… но я опять ловлю кайф, уступая в мелочах - с собаками, например. Понятно же, что они ему дороги. И радовать его хочу, отвлекать от грустных мыслей и помогать, чем могу… Как далеко это могло зайти для меня? И что это будет – при таком-то раскладе?

Собаки остались в доме, на первом этаже. С ними дом ожил, зашевелился, что ли? И с появлением новых людей тоже – кухарки Беаты и горничной Жюли. Они приходили рано утром, когда мы еще спали, а уходили после обеда, сделав все, что положено.

Андрэ… Андрэ оставался для меня загадкой, пока я не усадила его перед собой и не попросила о разговоре. Муж представил его, как слугу и своего друга. А всё то время, что я его знала, он вел себя исключительно, как слуга. Оказалось, что у него есть семья – жена и взрослые уже сыновья восемнадцати и шестнадцати лет. Они служат в замке моего нынешнего деверя и перевозить их сюда он не планирует.

- У них там дом. Жена справляется, - коротко ответил он, - я предпочту хозяина… и вас вместе с ним, мадам.

И ладно. И хорошо, потому что Раулю он нужен.