- Сильно старый?

- Душа у него старая, мадам… - вздохнула женщина, - скорбит уж…

Я не стала выпытывать все сразу, да и старый Рауль был почему-то не так интересен, как Рауль молодой – тут по определению и без объяснений.

- А когда мы сможем посмотреть дом викария?

- Доели, мадам? Сразу и пойдем – чего тянуть? – встала с лавки Бригитт, меняя фартук на другой – почище и поновее, и поправляя чепец.

А я привычно натянула перчатки и оглядела себя - юбка из тяжелого вишневого крепа, белоснежное фишю – косынка, прикрывающая декольте и почти черный жакет-карако с более светлыми кружевами в цвет юбки. Всё то же, в чем выехала из Анжу. Небогато, но достойно – хотелось, да и нужно было производить впечатление если и не богатой, то знатной дамы.

Мы вышли из дому и сошли с крыльца прямо на мостовую. Сбоку шумела река, пахло водой и, наверное, окончанием лета – самые верхушки холмов уже несмело играли осенними красками. Дальше меня повели по улице куда-то вверх. Несмотря на то, что на улицах никого не было, ощущения запустения или заброшенности не возникало – слишком живой и разнообразной была природа вокруг.

Щурясь от солнца, я все оглядывалась на свой дом, который был виден отсюда. И перед глазами вставали крысиные гнезда, свитые из остатков перины. Непонятно по какой причине, но я улыбалась – наверное, в общем и целом, все складывалось неплохо. А крыс выгоним.

- А вот и мсье виконт, мадам – идет вместе с Гонтраном. Видно, хочет сам расспросить про старого друга, - смотрела женщина из-под ладони на дорогу впереди. Я сделала так же и из-под импровизированного козырька тоже смогла рассмотреть проходящих по мосту мальчика и мужчину – высокого, темноволосого и молодого, судя по уверенной походке. Правда, солнце и расстояние мешали разглядеть лицо. Бригитт предложила:

- Пойдемте им навстречу, что ж тут стоять?

И мы пошли, придерживая подолы юбок – дорога шла в гору.

Мужчина был высоким, худощавым и… жилистым, наверное. Походка, осанка… Раньше я бы сказала – спортсмен. Или танцор. По сравнению с тяжеловесными гренадерами барона де Пирея он был тонковат, но слабым не выглядел. Лет… тридцати – тридцати пяти, наверное. Но здесь я с трудом определяла возраст – часто ошибалась в результате. У детей и молодых ребят – легко, а взрослые здесь, как правило, выглядели старше своего возраста. Раньше взрослели?

У мужчины были резкие черты худого лица, черные глаза, каштановые волосы и нос с горбинкой - запоминающееся лицо… умное, живое. И очень французское – типаж такой… Одежда темная – сапоги, штаны, средней длины камзол, и только белая рубашка с намёком на скромное жабо выглядела живенько.

И он получил письмо Дешама. Читал его – точно, потому что смотрел на меня с напряженным интересом. И без улыбки, будто гадости какой ждал… или просто был настороже. Да он и шел-то, похоже, чтобы посмотреть на меня, это как-то сразу стало понятно.

Остановившись шагов за пять, он слегка поклонился, красиво взмахнув рукой, будто держал в ней шляпу, и представился:

- Виконт Рауль Этьен де Монбельяр. Мадам… баронесса дю Белли?

Сделав шажок правой ногой назад, как бы становясь в танцевальную позицию и прихватив юбки, я низко присела, склонив голову. Малый реверанс - приветствие при первом знакомстве, а также уважение, выказываемое таким образом еще и некоторым духовным лицам. Я готова была сделать и глубокий придворный – лицом в пол! Мне нужно было хорошее отношение этого человека, а в идеале еще и помощь в продаже дома.

- Вдова дю Белли, урожденная де Лантаньяк, мсье виконт. И друг Жака Дешама.

- Мне очень приятно видеть вас… позвольте, мадам?

Я протянула руку для поцелуя и с формальностями было покончено. Немного напрягало, что мужчина просто взглянул на Бригитт и кивнул ей, а она, сделав книксен, отошла в сторону, давая нам поговорить. Было неловко… я уделила бы ей больше внимания, но кто знает, какие у них отношения?

- Баронесса, Бригитт, позвольте пригласить вас в шале… разрешите проявить гостеприимство, показать дом, - немного исправил ситуацию мужчина. А может всё и до этого было в пределах нормы. Потому что женщина заулыбалась и, шепнув что-то мальчику, пристроилась за нами. Виконт предложил мне локоть. Секунду подумав, я приняла его – де Пирей так выгуливал меня по бальному залу, значит и тут можно.

И мы не спеша пошли – по улице, по тому мосту через реку и дальше – в гору. Не так и далеко, как вначале казалось. Но по дороге он успел расспросить, а я рассказать про службу Дешама, сколько у него теперь детей и как в общем обстоят дела в полку. Стало ясно, что если дружба между ними и была, то давно. Хотя при желании виконту ничего не стоило подскочить в Безансон. Ну, или доктору сюда.

Потом мы подошли к дому. Вблизи каменная коробка казалась еще угрюмее. Небольшие окна, грубые обводы…

- Крепость очень стара, строилась четыреста лет назад, как фортификационное сооружение для контроля над соляным путем. Здесь стоял небольшой гарнизон. Семья не жила… Потом было сделано некоторое переустройство… - рассказывал мужчина историю дома. У него даже не сбилось дыхание от того, что все это время мы шли в гору. И я решила на будущее, что обязательно стану много гулять и тренировать дыхалку - в моем положении полезно.

Внутри дома было чуть лучше – чистый пол, камины вычищены от золы, мебель массивная и тяжеловесная, но видно, что из ценных пород дерева и даже с элементами резьбы. Особенно красивыми были кресла – с высокими прямыми спинками и деревянными подлокотниками, с пышными вышитыми подушками на сиденьях. А вот кухня была скудно оборудована посудой и всякой всячиной, нужной и даже необходимой при готовке – это бросалось в глаза. И там орудовал мужчина – средних лет, молчаливый и такой же сухощавый, как и виконт. Он только обернулся на звук наших шагов, поклонился и снова отвернулся к плите.

- Мой слуга и друг – Андрэ.

В очаге горел огонь, на двух прутах на огне стояла большая сковорода, закрытая крышкой. Вкусно пахло…

- Андрэ хорошо готовит и не только… Я попросил его сделать омлет с шампиньонами. Прямо над нами на горе козий выпас и всегда много этих грибов. Вы разделите со мной завтрак, баронесса? – опять как-то настороженно заглядывал он мне в глаза.

- Я тогда помогу вашему Андрэ, синьор, - кивнула Бригитт, - где прикажете накрывать?

- За домом, на лужайке. Андрэ?!

- Я услышал, - кивнул тот от очага, - почти готово… еще чуть подрумянятся грибы. Пино Нуар?

- Лучше горячего молока с медом, - повел меня из кухни виконт.

А я не знала, что думать. И так чисто условная, легкость в общении совсем пропала, я просто слушала и молчала. Вспоминала, что Алэйн лила вино в воду, не спрашивая. А о вреде алкоголя для беременных в это время могли и не знать. В письме доктор рассказал обо мне все? Или молоко – чисто согреться? А вино утром – это вообще нормально? Проклятая реальность! Я много расспрашивала Дешама, но нельзя сразу вложить в голову всё то, что обычно вкладывается в нее с самого рождения. Когда я соглашалась на «гости», виконт вызывал осторожную симпатию. Сейчас уже нет. Знает или не знает – мучилась я.

- Я хотел бы показать вам и второй этаж, - вел он меня к лестнице.

- Не стоит, - остановилась я, - подождем лучше на улице.

- Это важно, мадам – то, что я скажу сейчас, - внимательно смотрел он на меня, - вам больше не нужно бояться. С этого дня вы под моей защитой. Будьте добры посмотреть весь шале… я мог бы сделать его уютнее и теплее, но не представляю - как. Вы посмотрите?

- С удовольствием посмотрю и помогу советом, если смогу, - решилась я, придерживая рукой кожаный чехол скальпеля: - А за это вы дадите мне почитать письмо Дешама, потому что я уже и не представляю – что там может быть? Вы непонятно смотрите... Будто ждете неприятностей, но все равно зачем-то заставляете себя продолжать общение.

Мужчина улыбнулся. Но он и правда странно смотрел. Особенно сейчас - будто я, наконец, оправдала его ожидания. И даже плечи, казалось, держал уже не так напряженно. И ногу так отставил… расслабился? Весело ему…