__________________________________________________________

- Я спрашиваю, какая сука посмела ее ударить? - сквозь тяжелый сон пробивался взволнованный голос. - Я что, неясно выражаюсь? Я еще раз повторяю: какая сука...

- Не повышайте голос на офицера внутренней службы! - толстый следователь судорожно вытирал пот и старался все время отодвинуться: о тяжелой руке и вспыльчивом нраве Вита ДеБрога он был наслышан.

- Я последний раз повторяю свой вопрос...

- Офицер ДеБрог, вы переходите все границы.

- Если я сейчас вас ёбну, вот это будет переход границы, а пока я только хочу получить конкретный ответ на мой простенький вопрос: какая сука ее ударила.

- Не можем знать. Офицер ДейСоло была уже в бессознательном состоянии, когда мы прибыли на место. И вообще, вы мешаете следствию. Мы ждем ее пробуждения для всестороннего допроса. Вы не должны здесь находиться. У вас нет права...

- Да ну? - голос Вита ДеБрога вдруг как - то странно изменился. - А как насчет трехсотого планетарного закона первой руки?

- Но он... он распространяется только на представителей аристократических семей планет имперского первого и второго круга, - следователь покраснел, - но вы, ДеБрог...

- АрДеБрог, - услужливо подсказал тот. - Но это сугубо между нами.

- Ар? - казалось, что толстяка хватит удар. - О, конечно, я не посмею разглашать ваше инкогнито... Простите мне мое поведение. Я и не мог предположить. Ну, тогда, тогда я зайду позже. Не могли бы вы, уважаемый..

- Не мог! - ДеБрог оборвал толстяка на полслове. - Вон! Я сказал!

И не дожидаясь, когда за толстяком закроется дверь, наклонился над больничным лоттом:

-Амарин, хватит притворяться! Ты уже проснулась!

ДейСоло поморщилась и открыла глаза.

-Вот и молодцом! Голова болит? Вот сука...

- Что?!

-Я говорю, какая сука посмела... впрочем неважно. Ты жива?

- Странный вопрос - с трудом разлепила губы Амарин.

- Ну это совершенно очевидно! Вообще - то что - то ты слишком ранимая для офицера имперского флота. Как ты вообще пси - комиссию прошла? Что глаза отводишь? Не прошла? Я так и думал! Протеже? Да какая разница! Значит так. Слушай и запоминай, - ДеБрог наклонился к самому лицу и выдохнул, - ты обязана через это переступить. Слышишь? О-бя-за-на! Сегодня выспишься - это раз! Завтра встанешь и начнешь все с чистого листа - это два. Никаких угрызений совести, никаких слез, никакой жалости - это три. Помни, у тебя есть ты и этого вполне достаточно. Все остальное пусть горит синим пламенем! Ты меня слышишь? Слышишь?

- Да, и вполне отчетливо, ведь вы кричите, офицер ДеБрог, - Амарин попыталась улыбнуться.

- Так, кстати, можешь завести себе какую - нибудь редкостную зверушку. Говорят, что помогает. Будешь ее кормить, поить, фикалии собирать - и жизнь сразу устроится. Только мужика не заводи, - ДеБрог хмыкнул, - эта скотина ничего, кроме грязи, не приносит. И это совершенно точно. Что глаза закрываешь? Надоел? Ладно, пойду. А ты выздоравливай, ДейСоло! И он по - отечески поправил сдвинувшееся одеяло. Амарин благодарно улыбнулась, повернулась набок, чтобы забыться уже добрым, исцеляющим сном, а завтра или послезавтра проснуться и начать все заново.

Вот уже целый стандартный месяц Амарин ДейСоло ничего не делала. Вообще. Имперский пси-делог дал рекомендацию к полной изоляции от аналитики в течение полного терримунского месяца. Амарин откровенно скучала. Пить ей было категорически нельзя (АрДеВиго предусмотрительно поставил блокировку на заказ спиртного), да она уже и сама начинала опасаться своей странной любви к мшерскому вину и того, что неизменно происходило после возлияний. Кроме того, что - то странное стало происходить с ее телом и сознанием. Амарин чувствовала, что меняется, но почему и как - осознать не могла. Иногда ловила на себе внимательные, цепкие взгляды мужчин и раздраженные женщин, но решила не анализировать, а просто плыть по течению.. Одно тревожило Амарин - тоска сдавливала сердце все чаще, а боль беспросветного одиночества становилась с каждым днём все сильнее.

Желая развеяться, она решила обойти все мало-мальски знакомые магазины. И вот уже сидела на какой - то красивой белой террасе, расположенной на втором ярусе и с неторопливо потягивала густой травяной напиток.

От тяжелых мыслей её оторвали. Внизу, под самым выступом раздались звуки борьбы и беспощадный злой голос пугал:

- Отдай, кому говорю, хуже будет!

- Нет! Ты его продашь! Я не отдам! Умру, но не - от - дам!- звенел болью и обидой детский голос.

- Умрешь! Я тебе пообещал!

Амарин обеспокоенно посмотрела вниз за перила балкона и увидела мальчишку лет десяти, отчаянно прижимавшего к себе что - то живое. И громилу с широченными плечами. Мальчик был бос, грязен, с верхней губы стекала кровь и неровным, наливающимся прямо на глазах пятном загорался под глазом огромный синяк, но во взгляде мальчика, во всем его облике Амарин уловила стальную, недетскую решимость. Громила шагнул, и даже с балкона ДейСоло было видно, как он с заметной силой схватил мальчишку за плечо. Тот судорожно дернулся, пытаясь вырваться. ДейСоло, поднеся два пальца к губам, громко свистнула. На этот звук громила поднял голову. Амарин твердо произнесла:

- Парня отпустил... Я сказала, малого отпустил, быстро!

Громила осклабился, показав два отсутствующих зуба:

- Вы что - то сказали, аэрия?

- Последний раз повторяю, и то, только из природного человеколюбия.

- Благородная аэрия, - мерзко усмехнулся громила, - специально для вас я откручу эту паршивую головёшку одной рукой совершенно бесплатно. И он снова потянулся к мальчишке. Тот, пытаясь не дрожать, втянул голову в плечи и смотрел, как приближается его смерть. Кат не пускал слов на ветер.

Амарин зло усмехнулась. Она не стремилась защитить всех и вся, но в этом мальчике, гордом и несчастном, прижимающем к груди испуганное животное, было что - то трогательное, понятное, родное. 'Маленьких обижать нехорошо. Ты сам, громила, напросился',- решила она и с удовольствием сплела большой пси-луч, похожий на мяч, с черным, подавляющим волю ядром. Потом сосредоточилась и изо всей силы запустила в громилу сверкающую боль. Мальчик с ужасом увидел, как Кат дернулся, затрясся всем телом и остановился с остекленевшими глазами, а через мгновение развернулся и пошел, никого не замечая вокруг.

Мальчишка, не веря своей удаче, поднял глаза и увидел, как та красивая девушка, что вступилась за него, победно улыбается. 'Она что - то сделала!'- догадался мальчик.

- Эй, парень,- позвала ДейСоло малого. - Есть хочешь? Если так, то поднимайся, накормлю тебя и того, кто прячется под твоей рубашкой.

Два раза звать было не нужно. И через две стандартных минуты мальчишка присел напротив. Амарин кивнула официанту и заказала мясную похлебку с салатом и десерт. Мальчишка ел быстро, боясь, что отнимут, уплетая все за обе щеки. Периодически он отрывал от еды кусочки и засовывал их в разорванный край. Из - за ворота его рубашки показывалась смешная мордочка с черными любопытными глазками, она умилительно открывала рот и смачно, громко чавкая, жевала.

-А кто это у тебя?

-Дахарог.

-Настоящий?

- А то! Стал бы из - за подделки так рисковать.

-Дахароги - редкие существа, говорят, что счастье приносят, но едят немерено. Как прокормишь?

- Мое дело, - и добавил, - очень вкусно, спасибо!

Когда все было съедено и, разморившийся от сытной еды, мальчишка и набивший пузико Дахарог стали клевать носом, Амарин осторожно спросила:

-Малой, тебе в какую сторону, может, провожу?

- Неа,- сонно ответил тот,- нам теперя некуда идти.

От уколовшей её боли трудно стало дышать. Одинокие дети...на это Амарин так и не научилась смотреть спокойно.